Вернулся Дэйви с напитками. Марк чокнулся с Лулу, затем, как бы между прочим, отметила Диана обиженно, с ней. Она пригубила мартини и чуть его не выплюнула.
– Ух! – воскликнула Диана. – Чистый джин!
Все засмеялись.
– Дорогая, в нем джина больше, чем вермута, – сказал Марк. – Ты когда-нибудь пробовала мартини?
Диана почувствовала себя униженной. Не знала, что заказывает, как школьница, впервые оказавшаяся в баре. Все эти космополиты сочтут ее теперь глупой провинциалкой.
– Я вам принесу что-нибудь другое, – предложил Дэйви.
– Пожалуйста, шампанского, – сказала она с надутым видом.
– Минуточку.
Диана повернулась к Марку:
– Я никогда раньше не пила мартини. Просто решила попробовать. В этом нет ничего дурного, правда?
– Конечно, нет, дорогая, – ответил он и похлопал ее по коленке.
– Этот коньяк ужасен, молодой человек, – сказала княгиня Лавиния. – Лучше уж принесите мне чаю.
– Минуточку, мадам.
Диана решила сходить в туалет. Она встала, извинилась и вышла в арочную дверь в сторону хвоста.
Она миновала еще один салон, точно такой же, как ее собственный, и оказалась в хвосте самолета. С одной стороны там был маленький салон с двумя пассажирами, с другой – дверь в дамскую туалетную комнату. Она вошла.
Эта комнатка ее приободрила. Она действительно производила приятное впечатление. Там стояли аккуратный столик с зеркалом и два стульчика, обтянутые кожей бирюзового цвета, стены – в ткани бежевых тонов. Диана села перед зеркалом, чтобы поправить косметику. Марк называл этот процесс редактированием лица. Бумажные салфетки и холодные кремы были аккуратно разложены на столике.
Посмотрев на свое отражение, она увидела несчастную женщину. Лулу Белл появилась как туча, заслонившая солнце. Она завладела вниманием Марка, который стал воспринимать ее, Диану, как досадное неудобство. Конечно, Лулу по возрасту ближе к Марку: ему тридцать девять, а актриса уже оставила позади сорок. Диане же всего тридцать четыре. Понимает ли Марк, что Лулу стара? Мужчины в таких делах полные профаны.
Беда в том, что у Лулу с Марком много общего: оба заняты в шоу-бизнесе, оба американцы, оба ветераны первых дней радио. Диана ничем подобным не занималась. Честно сказать, она вообще не занималась ничем, кроме светской жизни в своем провинциальном городе.
Интересно, а дальше все будет продолжаться в том же духе? Она едет в страну Марка. И в этой стране, начиная с первого дня, он будет знать практически все, а ей все будет незнакомо. Они станут общаться с его друзьями, у нее же в Америке друзей нет. Сколько еще раз она станет посмешищем для окружающих, поскольку не знает того, что известно всем: например, что сухой мартини – это, по сути, холодный джин?
Диана подумала, сколь ей будет не хватать удобного, предсказуемого мира, который остался позади, мира благотворительных балов и масонских обедов в манчестерских отелях, где она знала всех, все напитки и все блюда тоже. Может, это и скучно, зато безопасно.
Она встряхнула головой, давая волосам принять красивую форму. Не нужно отчаиваться. В том мире было тоскливо до безумия, Диана искала приключений и развлечений, а теперь, когда их получила, обязана этому радоваться.
Она решила самым энергичным образом вернуть внимание Марка. Что предпринять? Она не хотела ссориться с ним открыто, говорить, что ее обижает его поведение. Это будет знаком слабости. Может быть, надо прибегнуть к его же средству? Не разговориться ли с кем-нибудь так же, как Марк с Лулу? Это не пройдет для него незамеченным. Но с кем же? Красивый молодой человек по другую сторону прохода отлично для этого подходит. Он младше Марка, крупнее. Это вызовет бешеную ревность Марка.
Она подушилась за ушами и между грудями и вышла из туалетной комнаты, покачивая бедрами чуть сильнее, чем следовало, и, идя из салона в салон, с удовольствием ловила вожделенные взгляды мужчин и завистливые гримасы женщин. «Я самая красивая женщина в самолете, и Лулу это отлично знает», – говорила она себе.
Войдя в свой салон, она не села на собственное место, а повернулась в левую сторону от прохода и посмотрела в окно через плечо молодого человека в полосатом костюме. Он приветливо ей улыбнулся.
Она улыбнулась ему в ответ:
– Прекраснейший вид!
– О да, – сказал он, но Диана заметила, что молодой человек бросил настороженный взгляд на лысого мужчину напротив, словно ждал, что тот сделает ему замечание. Создавалось впечатление, что этот мужчина – его сопровождающий.
– Вы летите вместе? – спросила она.
Лысый ответил довольно резко:
– Можно сказать, сотрудники. – И потом, вспомнив о правилах вежливости, протянул ей руку: – Оллис Филд.
– Диана Лавзи. – Ей пришлось пожать его руку, хотя у него были грязные ногти. Она повернулась к молодому человеку.
– Фрэнк Гордон, – представился тот.
Оба явно американцы, но сходство на этом кончалось. Фрэнк Гордон был прекрасно одет, булавка в галстуке, носовой платок в нагрудном кармане. От него пахло хорошим одеколоном, а вьющиеся волосы были слегка набриолинены.
– Где мы летим – это все еще Англия? – поинтересовался он.
Диана наклонилась над ним и посмотрела в окно. Фрэнк Гордон должен был почувствовать аромат ее духов.
– Думаю, это Девон, – сказала она, хотя не имела ни малейшего представления о местоположении самолета.
– Откуда вы? – спросил Гордон.
Она села с ним рядом.
– Из Манчестера, – сказала Диана, посмотрела на Марка и, поймав его недоуменный взгляд, обратила все внимание на Фрэнка. – Это на северо-западе.
Сидевший напротив Оллис Филд с недовольным видом закурил сигарету. Диана закинула ногу на ногу.
– А я родом из Италии, – объявил Фрэнк.
В Италии сейчас фашистское правительство, отметила Диана.
– Как вы думаете, Италия будет воевать? – спросила она.
Фрэнк покачал головой:
– Народ Италии не хочет войны.
– Не думаю, чтобы кто-нибудь хотел воевать.
– Почему же это происходит? – вроде как удивился он.
Раскусить его было нелегко. У парня явно есть деньги, но образования он, наверное, не получил. Большинство мужчин с готовностью бросались ей все объяснять, демонстрировать свою эрудицию, хотела она того или нет. Этот вел себя иначе. Она взглянула на его спутника и спросила:
– А вы как думаете, мистер Филд?
– На этот счет у меня нет мнения, – мрачно сказал он.
Она обратилась к молодому человеку:
– Наверное, война – это единственный способ, с помощью которого фашистские лидеры могут держать народ в повиновении.
Диана снова посмотрела на Марка и огорченно увидела, что он опять всецело погружен в беседу с Лулу, они смеялись над чем-то, как школьники. Сердце ее упало. Что с ним такое? Мервин на его месте уже полез бы в драку с Фрэнком.
Диана перевела взгляд на Гордона. Она готова была попросить: «Расскажите мне о себе», но вдруг поняла, что не вынесет скуки его ответа, и промолчала. Тут Дэйви принес ее шампанское и тарелку, на которой красовался бутерброд с икрой. Воспользовавшись этим предлогом, она вернулась на свое место, но плохое настроение осталось.
Какое-то время она раздраженно слушала болтовню Марка и Лулу, затем мысли ее устремились по другому руслу. Глупо расстраиваться из-за Лулу. Марк предан ей, Диане. Ему просто приятно поговорить о старых временах. И нечего ей беспокоиться об Америке: решение принято, жребий брошен, Мервин уже прочитал ее записку. Глупо все заново перекраивать из-за сорокапятилетней крашеной блондинки вроде Лулу. Скоро она познакомится с американской жизнью, с напитками этой страны, радиопьесами и научится заокеанским манерам. И очень скоро у нее будет больше друзей, чем у Марка. Такая уж она, Диана, – всегда привлекает к себе людей.
Она задумалась о долгом перелете через океан, который ей предстоит. Читая о рейсах «Клипера» в «Манчестер гардиан», Диана думала об этом как о самом романтическом путешествии в мире. От Ирландии до Гренландии почти две тысячи миль, семнадцать часов, целая вечность. Достаточно времени, чтобы пообедать, лечь спать, проваляться всю ночь, утром встать – и все это до посадки. Мысль о том, чтобы надеть ночную рубашку, в которой она спала дома с Мервином, ей не понравилась, но Диана не успела ничего купить перед отлетом. К счастью, у нее есть красивейший шелковый халат цвета кофе с молоком и розовая, как лососина, пижама, которую Диана еще ни разу не надевала. Двуспальных постелей тут нет, даже в номере для новобрачных – Марк это выяснил специально, – его койка будет располагаться над ней. Мысль о том, что неизбежно придется укладываться в постель в многочасовом полете над океаном и в сотнях миль от суши, волновала и пугала одновременно. Диана подумала, удастся ли ей заснуть. Работа двигателей не зависит, конечно, от того, спит она или бодрствует, но трудно избавиться от мысли, что вдруг они остановятся, пока Диана будет пребывать во сне…
