За четверть миллиона фунтов он, конечно, продать их не сможет. Получит десятую часть, тысяч двадцать пять, но это больше ста тысяч долларов!
Вполне достаточно, чтобы безбедно прожить до конца дней своих!
От мысли о таких деньгах ему стало даже не по себе, но отвязаться от нее было невозможно. Гарри видел эти драгоценности на фотографии. Камни ожерелья подобраны безукоризненно, рядом с алмазами рубины смотрятся как слезы на щеке младенца, изделия меньшего размера – серьги и браслет – выдержаны в совершенной пропорции. Весь гарнитур в ушах, на шее и запястьях красивой женщины должен выглядеть просто ошеломляюще.
Гарри понимал, что никогда больше не будет находиться в такой близости от этого шедевра. Никогда.
Он должен его похитить.
Риск чудовищный, но ведь ему всегда везло.
– Мне кажется, что вы меня не слушаете, – сказала Маргарет.
Гарри знал, что она совершенно права. Он улыбнулся:
– Простите меня. Кое-какие ваши слова вызвали во мне неожиданные воспоминания.
– Я почувствовала это. Судя по выражению вашего лица, вы грезили о чем-то самом дорогом.
Глава восьмая
Нэнси Ленан, дрожа от нетерпения, ждала, когда хорошенький желтый самолет Мервина Лавзи подготовят к вылету. Он давал последние указания человеку в твидовом костюме, который, похоже, был управляющим фабрикой, принадлежащей Мервину. Нэнси поняла, что у него какой-то конфликт с профсоюзами и фабрике грозит забастовка.
Когда Мервин закончил, он повернулся к Нэнси и сказал:
– У меня работают семнадцать инструментальщиков, и каждый из них – законченный индивидуалист.
– Что производит фабрика?
– Вентиляторы, – сказал он и показал рукой на самолет. – Авиационные пропеллеры, корабельные винты и прочее. Все изделия с поверхностью сложной формы. Но инженерная сторона – самая легкая. А вот человеческий фактор меня донимает. – Мервин снисходительно улыбнулся и добавил: – Однако вам проблемы производственных отношений вряд ли интересны.
– Вовсе нет. У меня тоже есть фабрика.
Он посмотрел на нее с интересом:
– Какая?
– Мы производим пять тысяч семьсот пар обуви в день.
Это произвело на Лавзи впечатление, хотя он постарался не слишком демонстрировать его.
– Рад за вас.
В словах Мервина слышались одновременно восхищение и нечто вроде иронии. Нэнси поняла, что масштабы производства на его фабрике куда меньше.
– Наверное, мне следовало бы пояснить, что у меня была обувная фабрика, – сказала она с ясно ощутимым привкусом горечи. – Мой брат собирается продать бизнес, выдернув его из-под моих ног. Поэтому, – добавила Нэнси, бросив взгляд на самолет, – я и должна успеть на «Клипер».
– Успеете, – уверенно сказал Мервин. – Моя бабочка доставит нас к самолету так, что в запасе останется целый час.
Нэнси всей душой надеялась, что он окажется прав.
Механик спрыгнул с крыла и сказал:
– Все готово, мистер Лавзи.
Мервин посмотрел на Нэнси.
– Достаньте ей шлем, – бросил он механику. – Не может же она лететь в этой нелепой шляпке!
Нэнси растерялась из-за такого внезапного перехода к прежней небрежной манере. Ясное дело, он был не против поболтать с ней, когда делать больше нечего, но как только появлялось нечто серьезное, Мервин сразу терял к ней интерес. Она не привыкла к такому обращению со стороны мужчин. Ее вряд ли можно назвать обольстительной, но Нэнси достаточно привлекательна для мужского глаза и знала себе цену. Мужчины нередко говорили с ней покровительственным тоном, но с пренебрежением, которое ощущалось в манерах Лавзи, – никогда. Однако Нэнси было не до всякого рода протестов. Она примирится с чем угодно, даже с грубостью, лишь бы догнать предателя-брата.
Ей было интересно представить себе семейную жизнь Мервина Лавзи. «Пытаюсь догнать сбежавшую жену», – сказал он с неожиданной откровенностью. Она понимала, почему от него могла сбежать жена. Мервин – необычайно красив, но целиком поглощен собой и бесчувствен. Поэтому довольно странно, что он пытается преследовать жену. Мервин принадлежал к тому типу мужчин, которые для этого слишком горды. Нэнси могла бы понять, если бы он сказал: «Пусть катится ко всем чертям». Наверное, Нэнси его все-таки не совсем правильно оценила.
Она попыталась представить, какая у него жена. Хорошенькая? Сексуальная? Испорченная эгоистка? Напуганная мышка? Скоро узнает – если они догонят «Клипер».
Механик принес ей шлем, она натянула его на голову. Лавзи полез наверх, крикнув через плечо:
– Подсади-ка ее!
Механик, человек более вежливый, чем его хозяин, помог ей надеть пальто.
– Там жуткий холод, даже в солнечную погоду. – Он подсадил Нэнси, и она забралась на заднее сиденье. Потом механик передал ее сумку, которую Нэнси поставила в ногах.
Когда заурчал двигатель, она с беспокойством поняла, что собирается подняться в воздух с совершенно незнакомым ей человеком.
Мервин Лавзи вполне мог оказаться абсолютно некомпетентным пилотом, а самолет – не очень надежным. Лавзи мог оказаться и белым работорговцем, который продаст ее в турецкий бордель. Да нет, для этого она уже стара. Так или иначе, оснований доверять Лавзи нет никаких. Нэнси знала о нем лишь одно: он – англичанин, имеющий личный самолет.
Нэнси поднималась в воздух уже три раза, но то были большие самолеты с закрытой кабиной. На старомодных бипланах ей летать не приходилось. Все равно что подняться в воздух в открытой машине. Они катились по взлетной полосе с оглушающим ревом мотора, ветер с силой бил по шлему.
Пассажирские самолеты, на которых ей доводилось летать, мягко взмывали вверх, но этот просто подпрыгнул, как скаковая лошадь, перемахивающая забор. Затем Лавзи описал вираж неимоверной крутизны, и Нэнси изо всех сил вцепилась в сиденье, чтобы не выпасть из биплана, несмотря на пристяжной ремень. Да есть ли у этого человека права на вождение самолета?
Лавзи выпрямил машину, и тут же маленький самолет начал быстро набирать высоту. Это казалось куда более понятным и естественным, чем взлет большого пассажирского самолета. Она видела крылья, ощущала ветер, слышала гул двигателя, иными словами, физически понимала, каким образом машина держится в воздухе, ощущала, как пропеллер гонит воздух, заставляя его поднимать широкие, обтянутые тканью крылья. Это было понятно, как полет бумажного змея, когда вы держите его за веревку. В закрытом самолете такого чувства не возникало.
И тем не менее это прямое соприкосновение с борьбой самолета со стихией создавало неприятное ощущение в желудке. Крылья – всего лишь хрупкое изделие из дерева и ткани, пропеллер может заклинить, или он сломается, или отвалится, благоприятный ветер может сменить направление и обрушиться на их самолетик, может вдруг появиться туман, или ударить молния, или поднимется ужасная буря.
Но все это казалось пока маловероятным – самолет поднимался в лучах солнца и отважно устремил нос в сторону Ирландии. У Нэнси возникло чувство, что она скачет верхом, устроившись на спине большой желтой стрекозы. Это пугало и возбуждало, словно катание на карусели.
Вскоре берег Англии остался позади. Она позволила себе момент торжества, когда поняла, что самолет твердо держит курс на запад. Питер вскоре собирается подняться на борт «Клипера», и когда это произойдет, он поздравит себя с тем, что ему удалось перехитрить свою умную старшую сестру. Но его радость будет преждевременной, злорадно подумала она. Он еще не знает, на что способна Нэнси. Увидев ее в Фойнесе, Питер получит тяжелейший удар. Она просто не могла дождаться момента, когда увидит выражение его лица.
Но впереди, конечно, предстоит схватка, даже когда Нэнси его настигнет. Появиться на заседании правления – не значит победить. Нэнси предстоит еще убедить тетушку Тилли и Дэнни Райли в том, что в их интересах попридержать свои акции и взять ее сторону.
Она хотела разоблачить перед всеми непристойное поведение Питера, чтобы все знали, как он лгал сестре и организовывал заговор, ей хотелось сокрушить его, подавить, показав змеиную сущность брата, но даже минутного размышления ей хватило, чтобы понять – это не самый умный образ действий. Если она даст волю гневу и возмущению, остальные могут подумать, что она противится продаже по чисто эмоциональным причинам. Нэнси должна говорить холодно и спокойно о перспективах фирмы и действовать так, будто ее разногласия с Питером основаны исключительно на деловых соображениях. Акционеры ведь хорошо знают, что она куда лучший бизнесмен, чем ее брат.
Так или иначе, ее аргументы просты и понятны. Цена, которую им предлагают за акции, основана на прибылях фирмы, снизившихся в результате плохого администрирования Питера. Нэнси полагала, что можно получить куда больше, просто закрыв фирму и распродав магазины. Но лучшее решение – реструктурировать компанию в соответствии с планом Нэнси и снова сделать фирму высокодоходной.
