Посмотрев в окно, она увидела, что внизу – вода. Наверное, это Ирландское море. Говорили, что в случае чего «Клипер» не может сесть в открытом море из-за волн, но ей подумалось, что шансов на это все-таки гораздо больше, чем когда он летит над сушей.
Самолет вошел в облака, за окном ничего не было видно. Вскоре «Клипер» начало трясти. Пассажиры переглядывались и нервно улыбались, стюарды забегали, чтобы проследить – все ли пристегнулись. Диане стало не по себе, все-таки хоть какой-то вид за окнами успокаивал. Княгиня Лавиния судорожно сжимала подлокотник сиденья, а Марк и Лулу продолжали болтать, будто ничего не случилось. Фрэнк Гордон и Оллис Филд вроде бы сохраняли спокойствие, но оба задымили сигаретами, причем затягивались часто и глубоко.
Когда Марк спросил Лулу: «А как дела у Мюриэл Фэрфилд?» – послышался глухой удар и самолет, похоже, начал куда-то проваливаться. Диане показалось, что ее желудок поднялся к горлу. В соседнем салоне кто-то из пассажиров закричал. Но самолет тут же выровнился, причем возникло ощущение, какое обычно бывает при приземлении.
– Мюриэл вышла замуж за миллионера! – ответила Лулу.
– Ты шутишь! – воскликнул Марк. – Она же такая уродина!
– Марк, мне страшно, – сказала Диана.
Он повернулся к ней.
– Это воздушная яма, дорогая. Все нормально.
– Мне показалось, что мы разобьемся.
– Да что ты! Воздушные ямы – обычное дело в полете.
Он снова повернулся к Лулу. Та бросила взгляд на Диану, словно ожидая, что она что-то скажет. Диана, рассердившись на Марка, отвернулась.
– Как ей удалось подцепить миллионера? – спросил Марк.
Выдержав паузу, Лулу сказала:
– Понятия не имею, но они живут в Голливуде, и он вкладывает деньги в производство фильмов.
– Невероятно!
Вот уж действительно невероятно, подумала Диана. Как только они с Марком останутся наедине, она ему все выскажет.
Отсутствие сочувствия с его стороны усугубило ее страхи. С наступлением темноты они будут уже над Атлантическим океаном, а не над Ирландским морем. Что будет она чувствовать тогда? Диана представила океан – громадное пустое, холодное и смертельно опасное пространство, тянущееся на тысячи миль. Единственное, что в нем можно увидеть, если верить «Манчестер гардиан», – это айсберги. Вот если бы на пути встретились хотя бы крошечные острова посреди водных просторов, ей было бы не так страшно. Именно полная пустота окружающего пространства и вселяла ужас: ничего, кроме самолета, луны и вздымающихся волн. Смешно, но это напоминало ее страх перед отъездом в Америку: умом она понимала, что это не опасно, но все кругом чужое, ни одной знакомой достопримечательности.
Она не находила себе места. Диана попыталась подумать о чем-нибудь другом. Она попробовала представить себе обед из семи блюд, потому что любила долгие великосветские застолья. Забраться в подвесную койку тоже было волнующим приключением, вызывающим в памяти детство, например, ночевку в палатке в лесу. А на той стороне Атлантики ее ожидают головокружительные башни Нью-Йорка. Но вместо радости путешествия в неизвестность – пока сплошной страх. Она допила шампанское и попросила принести еще один бокал, но вино не приносило успокоения. Все ее существо жаждало ощущения твердой почвы под ногами. При мысли о ледяной воде внизу ее охватил озноб. О чем ни думай, страх никуда не девается. Если бы Диана была одна, она закрыла бы лицо руками и зажмурилась. Диана раздраженно смотрела на Марка и Лулу, которые оживленно болтали, не ведая о ее мучениях. Диану подмывало устроить сцену, расплакаться, закатить истерику, но она шумно вздохнула и усидела на месте. Скоро самолет сядет в Фойнесе, она выйдет, ступит на твердую землю.
Но потом придется возвращаться в салон и нескончаемо долго лететь через океан.
Мысль эта была непереносима.
«Я едва вынесу еще один такой час, – сказала она себе. – Но уж не целую ночь. Она меня просто убьет».
Но что же ей делать?
Конечно, никто силой не заставит ее подняться в самолет в Фойнесе.
А самой ей на это не хватит сил.
Что же делать?
Она знает, как поступить.
Она позвонит Мервину.
Диана не могла поверить, что все ее мечты рухнут подобным образом, но знала, что этому суждено случиться.
Пусть Марка заживо сжирает прямо у нее на глазах пожилая женщина с крашеными волосами и густой косметикой на лице, а она позвонит Мервину и скажет: «Прости, я ошиблась, я хочу домой».
Диана знала, что он простит ее. Уверенная в его отношении к себе, она почувствовала стыд. Диана жестоко обидела его, но он обнимет ее, прижмет к себе и будет счастлив возвращению жены.
«Но я этого не хочу, – подумала она жалостно, – я хочу в Америку, хочу выйти замуж за Марка и жить в Калифорнии. Я люблю его».
Нет, это глупая мечта. Она – жена Мервина Лавзи из Манчестера, сестра Теа, тетушка Диана для двойняшек и мелкая бунтовщица манчестерского общества. Ей никогда не придется жить в доме с пальмовым садом и бассейном. Она замужем за мрачноватым человеком, которого больше занимает бизнес, чем собственная жена, но почти все женщины, которых она знала, находились точно в таком же положении, а значит, это нормально. Все знакомые ей замужние женщины разочарованы, но все же им куда лучше, чем тем, кто оказался в браке с прожигателем жизни или пьяницей, поэтому они жаловались друг другу и соглашались, что могло быть и хуже, и тратили тяжким трудом заработанные мужьями деньги в универмагах и салонах-парикмахерских. Но в Калифорнию не уезжали.
Самолет снова провалился в пустоту и вновь, словно спохватившись, удержался в воздухе. Диана вся сжалась, чтобы ее не стошнило. Но почему-то ей больше не было страшно. Она знала, что ждет ее в будущем. Она чувствовала себя в безопасности.
Но почему-то очень хотелось плакать.
Глава десятая
В восприятии Эдди Дикина, бортинженера, «Клипер» представлялся гигантским мыльным пузырем, красивым и хрупким, который он обязан в целости и сохранности перенести через океан, пока пассажиры будут веселиться, не отдавая себе отчета в том, какая тонкая пленка отделяет их от ночного мрака.
Полет гораздо опаснее, чем они думают, потому что «Клипер» – продукт новой технологии, а ночное небо над Атлантикой – нехоженое пространство, таящее в себе множество опасностей. И все равно Эдди всегда с гордостью считал, что мастерство капитана, добросовестность команды и надежность американской техники позволят успешно доставить пассажиров к месту назначения.
Но в этом полете им владел страх.
В списке пассажиров значится Том Лютер. Эдди следил из окошка кабины пилотов, как пассажиры входят в самолет, гадая, кто из них ответствен за похищение Кэрол-Энн, но, разумеется, это невозможно было определить – в самолет заходила обычная публика: хорошо одетые, откормленные магнаты, кинозвезды и аристократы.
На некоторое время, готовясь к взлету, он мог отвлечься от мучительных мыслей о Кэрол-Энн и сосредоточиться на стоявшей перед ним задаче: проверке приборов, заправке четырех массивных радиальных двигателей, их прогреве, регулировке качества топливной смеси, закрылков, управлению числом оборотов двигателей во время руления. Но когда самолет набрал крейсерскую высоту, забот у него стало не так уж много. Нужно было синхронизировать обороты двигателей, регулировать их температуру, корректировать качество смеси, после этого оставалось лишь следить за бесперебойной работой двигателей. И мысли его снова вернулись в прежнее русло.
Прежде всего он страстно и, пожалуй, иррационально желал знать, как сейчас одета Кэрол-Энн. Ему стало бы немножко легче, если бы она оказалась в дубленке, застегнутой на все пуговицы и перетянутой поясом, в непромокаемых ботинках; не потому, что Кэрол могла простудиться – ведь на дворе всего лишь сентябрь, – а потому, что в такой одежде формы ее тела были бы надежно скрыты. Но конечно, более вероятно, что на ней сиреневое платье без рукавов, которое так ему нравилось и демонстрировало ее пышные формы. В течение следующих двадцати четырех часов она будет заперта вместе с кучкой бандитов, и мысль о том, что может случиться, если они напьются, была сплошной мукой.
Чего они от него хотят?
Эдди надеялся, что команда не заметит, в каком состоянии он находится. К счастью, все были заняты своим делом, и им не приходилось тесниться и работать бок о бок, как в самолетах другого типа. Кабина экипажа «Боинга-314» очень просторна. И лишь частью ее являлась довольно вместительная кабина пилотов. Капитан Бейкер и второй пилот Джонни Дотт сидели рядом на приподнятых сиденьях у приборов и рычагов управления, а расстояние между ними служило проходом к люку, через который можно было попасть в носовой отсек. Ночью за спинами пилотов задергивалась тяжелая занавеска, чтобы свет кабины экипажа не мешал им вглядываться в ночное небо.
Эта секция была просторнее большинства кабин экипажей, но остальная часть служебного помещения имела еще большие размеры. С левой стороны, если смотреть вперед, располагался двухметровой длины штурманский стол, возле которого сейчас стоял навигатор Джек Эшфорд, склонившись над картами. Следом за ним находился небольшой столик для совещаний, за которым обычно сидел капитан, когда он не был занят пилотированием самолета. Возле капитанского стола располагался овальный люк, ведущий в узкий лаз внутри крыла, – особенность «Клипера» состояла в том, что по этому лазу можно добраться до двигателей во время полета, и Эдди, таким образом, мог совершать простейшие операции, связанные с регулировкой или мелким ремонтом, вроде ликвидации утечки масла, без посадки машины.
