Проходя тут не в первый раз, он не испугался, почувствовав, что потолок туннеля снижается, вынуждая путника согнуться. Воздух становился сырым, с примесью аромата соли и плесени. Но он шел.
Впереди проход разветвлялся. Куда же пойти вправо или влево? Недолго думая, Тол’чак нашел решение задачи. Подходя к черным дырам, он достал из сумки сердце-камень и держал перед собой. Перед левым коридором кристалл засиял ярче.
Тол’чак доверился камню, позволив ему вести себя к Вратам Духов.
Казалось, он блуждал бесконечно долго по лабиринту пещер и проходов, но вот впереди забрезжил какой-то свет. Не алый, как у сердце-камня, а зеленоватый, будто гнилушка.
Решительно направившись туда, огр вскоре обнаружил источник света — слепые черви длиной с большой палец устилали пол, стены и потолок. Они извивались и переползали с места на место, оставляя на камнях следы светящейся слизи.
Тол’чак поморщился. Он чуть не забыл об обитателях пещерных глубин. И продолжал упрямо идти вперед, а черви лопались под его босыми пятками. По рассказам Магнама, эти существа появлялись всякий раз, когда д’варфы обнаруживали жилу или гнездо сердце-камня. Откуда они приходили и почему, не знал никто.
Удерживая Сердце над головой, Тол’чак продолжал идти. Скоро червей стало так много, что отпала нужда в факеле. Оставив головню на перекрестке, огр нес только самоцвет.
Кожа Тол’чака покрылась потом и слизью червей, но когда он решил, что окончательно заблудился, очередной проход внезапно закончился в огромной пещере.
Огр остановился на пороге и, выпрямившись, огляделся. Сверкающий кристалл он держал перед собой. Здесь как будто даже воздух посвежел, а свет внутри камня разгорелся с новой силой, освещая каждый уголок обширной пещеры.
Достигая противоположного края, алое сияние очертило укрытую там арку из чистого сердце-камня. Ее опоры сияли огнем в бледном призрачном отсвете зеленоватых червей.
Тол’чак втянул голову в плечи, пораженный величием открывшегося перед ним зрелища, но тем не менее пошел дальше, одной рукой удерживая Сердце, а второй прикрывая глаза.
Омываемый светом, он ощущал знакомое умиротворение и единство со всем живым на земле. Вряд ли он мог бы сказать, сколько простоял в сиянии арки.
— Тол’чак…
Он оглядел пустую пещеру.
— Тол’чак, слушай нас…
Усилием воли возвратив мысли в мир скал и червей, он понял, что слышит голос из сердце-камня, зажатого в его волосатом кулаке. Вновь темное облачко оторвалось от поверхности кристалла и, поднявшись ввысь, поплыло к Вратам Духов. Дымка остановилась прямо под внушительной аркой, клубясь и переливаясь.
— Мы не осмеливаемся уйти за черту, — прошептали духи Триады, и Тол’чаку послышалась тоска в их голосах. — Есть нечто, что мы должны сперва показать тебе.
Туман разделился на три части, каждая из которых опустилась на пол и приобрела очертания старого, изнуренного годами огра.
— Подойди к Вратам Духов…
Тол’чак замешкался. Он уже прошел однажды под этой аркой и не горел желанием оказаться там снова.
Ближайшая тень повернулась к нему. Глаза, горящие зеленоватым огнем, в котором он узнал сияние червей, отыскали Тол’чака. Огр вспомнил слова Магнама: «Если ты бродишь возле червей достаточно долго, их свет передается твоим глазам. Некоторые доказывают, что это позволяет видеть не только наш мир, но и следующий за ним… Мир будущего».
Теперь, увидев глаза призрака, Тол’чак уже не сомневался в его провидческих способностях.
— Подойди… — шептал старик. Впервые его голос был голосом одного, а не сразу троих. — Пришла пора узнать истину.
Другие духи отлетели к арке, прямо к опорам. Прикоснувшись к алому самоцвету, они исчезли во Вратах Духов так же, как до этого скрывались в Сердце.
Тол’чак остался один на один с последним стариком из Триады.
Низкое гудение начало распространяться от арки по пещере. Когда оно стало громче, Тол’чак смог разобрать песню на древнем наречии, слова которого были ему незнакомы. Звук отражался от опор, и первоначальная молитва становилась эхом чего-то более древнего, старше, чем речь любого живого существа. Вскоре мелодия заполнила всю пещеру. Даже кости Тол’чака гудели в согласии с ней.
— Это голос Клыка, — проговорил одинокий дух за плечом.
Огр оглянулся. Призрачный силуэт стал плотнее, будто получал силу прямиком из звука.
— Земля говорит через гору, — призрак указал на арку.
Когда гул достиг наивысшей мощи, гранитная стена, окаймленная сердце-камнем, начала мерцать в такт пению. То, что раньше с легкостью можно было принять за незыблемую скалу, казалось теперь поверхностью пруда, дрожащей на ветру.
Даже воздух стал чистым, словно несуществующий ветер гнал его из ворот. Тол’чак дышал полными легкими и чувствовал, как бодрость растекается по всему телу. Зажатый в кулаке кристалл, Сердце племени огров, засиял еще ярче, мерцая в такт поющему голосу.
Рука Тол’чака поднялась сама по себе, в груди его раздался знакомый зов. Он шагнул к Вратам Духов, не в силах остановиться. Внезапно его охватил леденящий страх. Он что, опять должен пройти сквозь Врата и оказаться где-то далеко отсюда? Огр попытался замедлить шаги, сопротивляясь, как только мог.
— Не борись с этим, — шептал призрак, неотступно следующий за ним.
— Что происходит? — сдавленно проговорил Тол’чак.
— Клык зовет тебя. Ты не сможешь противостоять.
Дух оказался прав. Несмотря на отчаянную борьбу, Тол’чака притянуло к Вратам, но не в середину, как в тот, первый раз, а к одной из опор. С каждым шагом Сердце горело все ярче, пока не превратилось в сверкающую звезду на ладони огра.
Едва не ослепнув от яркого света, Тол’чак не помнил, когда остановился. Его рука взметнулась вверх, хребет вытянулся. Огр почувствовал касание арки, щелчок, а потом чары развеялись, и он грузно осел на пол.
Растирая ладонь, Тол’чак увидел, что Сердце покоится в ограненной нише вверху арки, словно ключ в замке. Они настолько подходили друг к другу, что с первого раза его можно было и не различить, если бы не ослепительное сияние, струящееся из самоцвета.
— Этот камень в середине Врат — их сердце. Так же, как и сердце нашего народа.
Гудение Клыка внезапно изменилось.
— Смотри же! — провозгласил призрак старейшины. — Смотри же — теперь Врата стали цельными.
Сияние от вставленного Сердца перетекло в арку, зажигая больший камень, словно фитиль, брошенный в масло. Сверкающая вспышка вырвалась из свода, пробежала по арке, перетекая в опору.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
