Через две минуты игр наперегонки, мы оба остались без одежды.
Я запустил пальцы в её влажные волосы и чуть оттянул их, заставляя закусить губу и посмотреть мне прямо в глаза.
Сука, за содеянное я буду гореть в Аду.
Но оторваться от этой сумасшедшей было выше моих сил.
Грубо прижал Никки к плитке и вновь втолкнулся в её рот. На этот раз она застонала громче, потому что в наступление пошли руки. Я ласкал её, всё сильнее пробивая оборону, хотя и знал, что той больше нет. Никки полностью отдавалась мне, вверяя не только своё тело, но и свою душу. Всю себя.
И я брал. Брал. Брал. Брал. Как чертов псих. И не мог остановиться.
— Мак… ― выдохнула она, и её голос заставил мой член дернуться.
— Замолчи, ― посоветовал я, ― а то я пошлю нахрен все прелюдии.
Никки улыбнулась ― я заметил это, жадно покрывая поцелуями её лицо. Она моргала, а я как завороженный смотрел на капли, осевшие на её ресницах, и не мог поверить, что она моя. Сегодня. Здесь. Сейчас. Никки ― моя.
— Пошли их, ― распахнув глаза, прошептала чертовка, и я усмехнулся.
— Ты напросилась, Монро, ты знаешь об этом?
Она игриво прикусила губу, и я вновь усмехнулся ― о да, эта девочка прекрасно об этом знала.
Приподняв Никки за бедра, я сильнее прижал её к плитке, позволяя обхватить свои бедра, а затем вошел в неё, заполнив собой каждый миллиметр внутри. Игривость в её глазах мгновенно сменилась сладостным опьянением, и я буквально утонул в нём.
Толчок. Второй. Третий.
Я старался двигаться медленно, чтобы Никки привыкла, но надолго моего терпения не хватило. Эта девчонка доводила меня до горячки, мозгов напрочь лишала. И становилось лишь хуже, когда я видел, что делал с ней то же самое.
— Святой ад, Никки…
Она вцепилась мне в плечи и приоткрыла губы. А затем с них сорвался очередной греховный стон. Она распахнула свои возбужденные глаза, и я мог бы поклясться, что увидел в них Рай. Увидел ― хотя никогда в его существование не верил.
Твою мать.
Толчок. Ещё один. Быстрее. Сильнее. Чаще. Страсть закрутила нас в мощный вихрь, вышибая из легких воздух, растворяя все страхи и недомолвки, стирая запретные границы.
Стоны Никки переросли в крики, и я зарычал, вколачиваясь в неё всё яростнее и лихорадочнее, не в силах остановить разливающийся по венам адреналин.
Мы трахались жестко. Пытаясь насытиться друг другом. И от того брали больше, чем были должны. Мы иссушали друг друга, и я понимал, что каждый пошлый хлопок отдается в моих ушах божественной музыкой искупления.
В воздухе пахло страстью и сексом.
Пристойность граничила с пошлостью. Животная страсть ― с чувственностью.
И каждый миллиметр кожи кололо миллиардом маленьких иголочек.
— Боже, Мак! Боже―боже―боже…
Никки вскрикнула и задрожала, вцепляясь в меня словно в буй.
В её глазах плясали фейерверки, и она почти не дышала, медленно обмякая в моих руках.
— Эй нет, ― усмехнулся я, спуская её на ноги и разворачивая лицом к стене, ― даже не думай, что я позволю тебе отдохнуть.
Никки удовлетворенно рассмеялась, а затем я вошел в неё сзади и через минуту провалился в желанный Рай.
Никки
Пока Мак готовил ужин, я решила погулять с Баффи.
Мы переспали.
Нет, не так.
Мы трахнулись.
Потому что назвать простым «переспали» то, что случилось между нами в душе, означало бы бессовестно солгать. Мы занимались жестким сексом, наплевав на все запреты, предубеждения и последствия. Не церемонясь, наслаждались друг другом и в итоге получили то, чего оба хотели ― чистый, ни с чем несравнимый кайф.
Но какими будут наши отношения дальше?
Баффи залаяла, привлекая моё внимание.
Тейлор посигналила мне из мустанга и, моргнув фарами, остановилась.
— Я думала, Мак запретил тебе брать его машину, ― напомнила я ей.
— Ну на отцовской―то он мне ездить не дает. ― шире улыбнулась она. ― А мне нужно как―то практиковаться.
Я шутливо покачала головой, надеясь, что в данный момент её брат удовлетворен достаточно, чтобы закрыть на это глаза.
— Вы давно гуляете? Вас подбросить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Представила, как меняется лицо Маккейна, когда он видит, как мокрая и грязная Баффи выскакивает из его чистенького мустанга с шикарной кожаной обивкой.
— Э―эм… тут пять минут, мы дойдем. Увидимся дома.
— Окей. Увидимся.
Тейлор газанула, а мы ещё немного прогулялись прежде, чем направиться к дому.
Гулять с собакой после дикого ливня ― плохая идея. Особенно, когда эта собака такая же сумасшедшая, как у меня. Стоило только открыть дверь, как она тут же рванула через весь коридор и, описав круг, побежала по лестнице.
— Баффи!
Заметила облокотившегося о проём Мака и виновато пообещала:
— Я всё уберу. Честно.
Несмотря на его дьявольскую внешность и не менее дьявольский характер, он усмехнулся.
— Давай поужинаем, а затем я помогу.
— Э―эм… нужно искупать Баффи, а то она всю постель испачкает…
Но не тут―то было.
Причина моего чувства вины, залаяв, сбежала с лестницы, а затем понеслась в сторону тренажерного зала. Ошалев, я не сразу оценила весь ужас ситуации, а когда оценила ― было уже поздно. Раздался громкий шлепок, сопровождающийся не менее громким всплеском, и я поняла, что Баффи с разбегу сиганула в бассейн.
— Уже не испачкает, ― заявил Мак, и я поняла, что он прав.
Потому что через несколько минут к нам выйдет счастливая чистая собака.
А Маку придется вызывать службу по чистке бассейна.
— Я не должна была спускать её с поводка.
— Пойдем, ― усмехнулся он, и я сморгнула.
Что стало с придурком Маккейном и почему он постоянно улыбается?
— Эй, ну вы где? Ужин стынет! ― крикнула Тейлор, помогая мне выйти из ступора.
Скинув куртку и уличные ботинки, я сунула ноги в смешные плюшевые тапочки в виде милых собачек, которые после лесной «прогулки» под дождем раздобыл для меня Мак, а затем прошла на кухню.
В ноздри мгновенно ударил умопомрачительный аромат мяса и специй.
Я заметила на гриле несколько аппетитных стейков. Снятые оттуда овощи и грибы уже лежали на огромной тарелке в центре стола. И Тейлор жадно их поглощала.
— Господи, братец, за твои кулинарные способности можно убить, ― она застонала, когда Мак положил ей на тарелку стейк. ― Не была бы твоей сестрой, влюбилась бы.
Я прочистила горло и подошла к кранику, чтобы налить себе воды. Почти залпом выпила весь стакан и мысленно приказала себе вести себя, как обычно, чтобы проницательная Тейлор не догадалась о нашем с Маком бурном сексе.
— Ммм… Никс, иди сюда скорее, ты обязана это попробовать.
— Угу, ― нервно хохотнула, понимая, что это вот ни хрена не «как обычно».
Дура. Дура. Дура.
Веди себя естественно.
Забралась на свободный табурет, спиной ощутив удушающую близость Мака.
Он словно дьявол―искуситель, сексапильно дышал мне в затылок и как бы невзначай касался, зная, что я буду реагировать. И я реагировала. Ощущала, как по телу гигантской волной разливается знакомое возбуждение. И как, превращаясь, в долбанную колибри, моё сердце начинает отбивать тысячу ударов в минуту.
— Твой стейк, ― томно сказал он, и, замерев, я искоса взглянула на Тейлор.
Она что-то печатала в своём айфоне, с удовольствием жуя ароматный кусок и, кажется, абсолютно не обращая на нас внимания.
Я взяла приборы, а затем начала разрезать мясо.
Мак незаметно ― я надеялась, что незаметно ― скользнул пальцами вдоль моего позвоночника, и я едва удержалась, чтобы не свалиться с табурета. Надевать топ с открытой спиной было жутко плохой идеей. Я втянула воздух через нос, пытаясь сконцентрироваться на стейке.
Большой. Сочный. Вкусный. Ужасно, ужасно возбуждающий…
Иисусе!
— Прекрати, ― прошипела я, но придурка похоже вся эта ситуация лишь забавляла.
Он усмехнулся, а затем, убрав руку, спросил:
— Ну Никки, как тебе стейк?
Тейлор, наконец, подняла на нас глаза, и я едва сквозь землю не провалилась.
