в договоре? И имена понятых, если запомнила.
— Альберт, я не хочу лишиться статуса адвоката, — Ольга смотрела на меня умоляюще. — Я люблю свою работу, и не хочу ее терять.
— Ты ее не потеряешь, — уверил я ее.
Осталось выполнить обещание.
— До отдела меня довезешь? — попросил я Зудилину, после того как выудил у нее нужную информацию.
— Поздно ведь уже, — она посмотрела на часы.
— Мне кое-что нужно доделать. Ты же меня с работы сорвала, — объяснил я ей, не вдаваясь в подробности. Незачем ей знать то, что я задумал.
— Сорвала я его, — ворчливо передразнила меня девушка. — Ты сам виноват. Если бы ты не рассорился с этим с Ситниковым, ничего бы не случилось, — напомнив мне о моей вине, Ольга тронулась с места. — Ты мне не хочешь рассказать, что между вами произошло? Это ведь и меня касается. Ты вымогал у него деньги?
Ее предположение меня позабавило. Сразу видно, какого обо мне мнения девушка.
— Не угадала. Все было наоборот.
— Ты не заплатил? — еще одна догадка.
— Деньги он получил, но похоже аппетиты выросли.
— Чертов шантажист! — выругалась Ольга и тут же проявила любопытство. — А на чем он тебя поймал?
— Пуховик у спекулянта покупал.
— Но это же бред! — удивленно воскликнула она. — За это нет статьи. А поняла! Он обещал в комсомольскую организацию сообщить. Вот козел! Альберт, но ведь он и дальше будет тебя шантажировать, — пришла она к выводу. — И меня заодно. С этим надо что-то делать!
— Оля, я решу этот вопрос. Не поцелуешь на прощанье? — сделал я попытку, когда мы становились у отдела.
— Настроения нет, — она отвернулась.
Оказавшись в кабинете, я достал из сейфа крайнюю стопку уголовных дел и нашел среди них дело о грабеже. Домашний адрес Дойникова как раз граничил с местом преступления, где месяц назад неустановленное лицо выдернуло у пенсионерки сумку с пенсией, которую она только что получила в сберкассе. Потерпевшая разглядела лишь то, что преступником был мужчина. А большего нам и не нужно.
Курбанов требует три дела до понедельника раскрыть, значит предоставим ему их. Одно уже есть, вот и второе подоспело.
Не захотел Дойников получить судимость за обвес — сядет за грабеж. Если, конечно, резко не поумнеет.
С этой мыслью я напечатал постановление о приводе и отнес его в уголовный розыск. Завтра с утра привезу потерпевшую на опознание и один козырь у Ситникова будет отбит.
Ольга права, брать инспектора на получении взятки, не создав для этого благоприятных условий, значит самим подставиться. Отдавать же ему деньги я не собираюсь, да и нет у меня десяти тысяч. В загашнике только полученные криминальным путем драгоценности, которые лучше в СССР не светить. К тому же даже если я заплачу Ситникову, то это не гарантирует, что он не захочет получить с меня еще больше. Аппетит же растет во время еды. Поэтому надо отбить ему раз и навсегда желание со мной связываться.
— Ты ведь сегодня вроде не дежуришь. Я смотрела ваше расписание. Или что-то поменялось? — от обдумывания контрудара меня отвлекла комсорг. Она зашла в мой кабинет и заперла за собой дверь.
— Просто задержался. Работы много, — отозвался я, наблюдая за тем, как девушка плавно ко мне приближается. Обтянутые узкой юбкой бедра, очерченные полупрозрачной блузкой сиськи, лукавая улыбка с пробежавшим по губам кончиком языка, высвобожденные напоказ из прически и рассыпавшиеся по плечам светлые волосы.
— Отдыхать тоже надо, — с придыханием сообщила она, зайдя за спинку моего стула. Положила руки мне на плечи и начав их массировать.
— Отлично, продолжай, — прикрыл я глаза от удовольствия.
— Я соскучилась, — не переставая, шепнула она мне на ухо и тут же прихватила губами мочку.
— Света, это потрясающе. Выходи за меня замуж, — отозвался я.
— Ты опоздал, — тихонько засмеялась она. — Я уже третий год замужем.
— А где кольцо? — удивила, так удивила.
— Не люблю я эти кольца, — ответив, она вновь занялась моим ухом.
Хотел спросить, кто ее муж, но вопросы пришлось отложить. Стало не до них. А после и не вспомнил. Из отдела я выходил выжитым до предела. Светлана уехала домой на патрульной машине, а мне, чтобы никто не заподозрил нашу связь, пришлось идти домой пешком.
Кот встретил меня громогласно. Услышал, как я поднимаюсь по лестнице, и начал орать через свою дверь. Держал я его в квартире соседки, только на ночь к себе забирал вместе с лотком.
— Ты соскучился или хочешь жрать? — спросил я его, занося в свою квартиру.
Тот вырвался из моих рук и побежал к холодильнику.
— Второе, — ответ был очевиден.
Опознание сюрпризов не принесло. Обработанная мною потерпевшая уверенно заявила, что ограбил ее именно Дойников. О чем тут же был составлен липовый протокол. Липовый, потому что опознание проводилось без участие других лиц, предъявляемых потерпевшему для опознания и понятых, а чисто для нужного психологического эффекта.
— Я никого не грабил! — скулил новоиспеченный подозреваемый, когда я оформлял постановление о заключении под стражу.
— Алиби у вас есть? — я оторвал взгляд от документа, зажатого в печатной машинке.
— Я не помню! Это было месяц назад. Но, наверно, я был дома! — мужчина тридцати лет отроду сильно нервничал, отчего кусал себе губы и не находил места рукам.
— Вот посидите в СИЗО и вспомните. Там у вас для этого будут все условия, — благожелательно сообщил ему я и продолжил набивать текст.
— Товарищ следователь, может договоримся? — заикаясь, прошептал он. Благо Мамонтова в кабинете не было. Журбина запрягла его ехать в прокуратуру.
— Как с Ситниковым? — улыбнулся я.
От моего вопроса он вздрогнул и побледнел еще больше.
— Он вам рассказал? Но он же обещал не давать делу ход! — возмутился Дойников несоблюдению инспектором конфиденциальности.
— Пишите, как дело было, — положил я перед ним чистый лист бумаги с ручкой. — Как Ситников заставил вас оклеветать адвоката Зудилину, как передал вам для этого деньги.
— Нет, — отринул от меня Дойников и стул, на котором он сидел, опасно покачнулся. — Меня тогда посадят за
