— Ты не должна верить всему тому, что услышала. Она засмеялась, но в этом смехе ощущалась горечь.
— Попробуй что-нибудь еще.
— Куинн развел руками.
— Не все так просто, как кажется.
Ее губы сложились в какую-то вымученную улыбку.
— Все даже хуже, чем кажется.
Она повернулась и пошла в комнату, собираясь одеться. В комнату, в которой они недавно занимались любовью. Этой ночью между ними установилась необычайная близость, а еще Ари знала, как Куинн беспокоился о Сэм, — все это давало основание верить, что Куинн не убивал ее сестру.
Но Ари должна знать правду, иначе продолжать их отношения не имеет смысла. А Куинн по-прежнему молчал. Ариана начала собирать разбросанную по комнате одежду. Когда она наклонилась, чтобы поднять свою майку, он положил руку ей на плечо. Сердце забилось сильнее, а по кожи побежали мурашки — на Ари мгновенно нахлынули воспоминания прошлой ночи.
Он быстро встал перед ней на колени, горячее дыхание коснулось ее шеи.
— Я — секретный агент и работаю на полицию. Твоя сестра в безопасности. Больше я ничего не могу сказать тебе.
Она резко вздохнула и испуганно посмотрела на Куинна:
— Ты…
Куинн прикрыл ее рот рукой:
— Не нужно повторять это слово. Особенно здесь. Понятно?
Ариана кивнула, и он отпустил ее.
От его прикосновения щеки закололо иголками, по венам быстрее побежала кровь. Это было правдой. Куинн был полицейским, а вовсе не головорезом из банды Деймона. В глубине души она всегда знала, что Куинн хороший человек. Иначе она никогда бы не легла в его постель. Он отказывался отвечать на ее вопросы, и в этом Ари тоже усматривала проявление его благородства. Чувства, которые она испытывала к этому загадочному мужчине, были более чем противоречивыми и странными. А теперь, после ночи любви, все стало еще сложнее и запутаннее. Он повернул Ари к себе.
— Я очистил это место от «жучков», но мне бы не хотелось устраивать тут долгие дискуссии, — едва слышно прошептал он.
Ариана молчала, невероятность только что открывшейся правды потрясла ее. Поразило не столько то, что Куинн признался в своей деятельности, сколько то, что он доверил ей такую секретную информацию. Можно было лишь догадываться, чего это ему стоило.
Единственное, чем она могла ответить ему, так это пообещать, что будет молчать. Она протянула руку и коснулась ладонью его щеки.
— Ты лег со мной в постель не потому, что Деймон приказал тебе присматривать за мной?
— А разве ты не поняла, почему я сделал это?
Ари накрыла его рот своими губами.
Глава 11
Коннор въехал в маленький городок, находившийся в тридцати минутах езды от казино Деймона. В целом город и его окрестности имели ухоженный, жизнерадостный вид, за исключением сохранившихся на окраинах старых построек. Еще раз бросив взгляд на клочок бумаги с адресом, который дала Мария, Коннор остановился, вышел из машины и направился к одному из домов.
Он бесконечно долго ждал этой минуты. Внезапно его охватило такое волнение, что даже ладони стали влажными. Как будто он шел на свое первое свидание. Мало что в жизни могло повергнуть его в такое состояние. Но когда он встретил темноволосую Марию, которая никак не хотела подпускать его к себе, внутри что-то изменилось. Раньше он и сам был бы рад не приближаться к женщине на опасное расстояние, его никогда не привлекали длительные и постоянные отношения. Но теперь с ним что-то произошло, и ему никак не удавалось выбросить из головы мысли о Марии. И сейчас оставалось только надеяться, что их свидание пройдет без осложнений.
Он уже почти подошел к дому, когда перед ним вдруг появился мальчик, по всей видимости, соседский паренек, который вел перед собой баскетбольный мяч. Ребенок остановился прямо перед Коннором. На вид ему было лет шесть-семь. Его темные вихры торчали вверх, как будто он встал с постели и забыл расчесаться. Но скорее всего он не расчесывал волосы вот уже недели две.
— Здравствуйте, мистер.
Коннор присел перед ним.
— Привет, парень.
— Что бы вы там ни продавали, нам это не нужно. — Мальчишка гордо выпятил вперед свою тщедушную грудь, изображая из себя взрослого мужчину. Его черные глаза впились в лицо Коннору.
Коннор отлично помнил, что и сам был вот таким же отчаянным смельчаком, «крутым» парнем. Он добродушно рассмеялся.
— Не волнуйся, я не продавец. А ты кто такой? Представитель комитета по приветствию приезжающих? — устало спросил он.
Мальчишка энергично затряс головой.
— Я забочусь о том, что принадлежит мне.
— Тогда беги домой и займись делами, — посмеиваясь, сказал Коннор и огляделся пo сторонам. Те времена, когда дети гуляли на улице одни, уже давно прошли, за мальчиком должен был присматривать кто-то из взрослых.
— Я уже дома. Вот мой дом. — Мальчик ткнул пальцем в серый дом, затем сморщил нос и посмотрел на Коннора так, как будто тот был полным идиотом.
Внезапно Коннор почувствовал странную тяжесть, и его охватили не самые приятные чувства. В эту минуту он услышал знакомый голос:
— Джозеф Энтони, немедленно домой!
Коннор поднялся и посмотрел на серый дом — на крыльце перед раскрытой дверью стояла Мария. Игнорируя его присутствие, Мария смотрела на мальчика и махала ему рукой.
— Иду, мама. — Джозеф в несколько прыжков оказался перед матерью, а потом, нырнув под ее руку, исчез.
Его мать. Господи Боже мой, пробормотал про себя Коннор.
Мария зашла на мгновение в дом, что-то сказала сыну, что именно, Коннор не расслышал, и снова вышла на крыльцо, плотно притворив за собой дверь. Потом она сложила руки на груди, как будто хотела защитить себя.
— Надеюсь, ты без проблем нашел дом?
— Я хорошо ориентируюсь на местности, — сказал Коннор, подходя к крыльцу.
Она кивнула:
— Ты можешь уехать прямо сейчас, если хочешь.
Его глаза сузились.
— С какой стати мне хотеть этого? — Теперь Куинн начал понимать, почему Мария держала его на расстоянии и почему она не обращала никакого внимания на все те трюки, которыми он старался привлечь к себе ее внимание.
— В этом ты не будешь первым, надо сказать. — Она внимательно смотрела на него.
Черт, выругался про себя Коннор и провел рукой по волосам. Ему следовало понять посылаемые сигналы и принять их к сведению. Он был человеком, который мог заботиться только о себе самом, поэтому и женщин выбирал соответствующих. Еще в юности он дал себе клятву, что никогда не поступит так, как его отец, — не убежит от женщины и не бросит своего ребенка. Ребенок, считал он, не должен страдать из-за выбора взрослых. Поэтому он всегда искал женщин, которые были свободны и не требовали никаких обязательств.
