— Я поживу пока у друга, — неопределенно ответила Ари. — Детали мы обсудим позднее. Хорошо?
Елена чмокнула дочь в щеку.
— Ты хорошая девочка, Ариана. Но давай сначала узнаем, может, тетя Ди и дядя Джон захотят взять ее. Они уже привыкли к ней. И Сэм сможет ее навещать.
Ари улыбнулась, но ее глаза по-прежнему оставались задумчивыми.
Куинн не знал, что ее беспокоило, но она предлагала свою помощь и была готова переселиться к нему в дом. Ради Сэм.
Можно не сомневаться, дом Костасов был подходящим местом для ребенка. Куинн чувствовал это. Да он и сам наслаждался теплом их домашнего очага и их оптимизмом. Даже их эксцентричность нравилась ему, она давала странное ощущение свободы, уюта и чего-то живого и естественного. Он чувствовал себя здесь так же хорошо, как и в собственном доме. Он все глубже и глубже увязал в зыбучих песках этой семьи, и, надо сказать, ему это нравилось.
Но, глядя сейчас на женщину, которая провела ночь в его постели и которая связывала его с кланом Костасов, Куинн чувствовал, что она начала удаляться от своей семьи.
Если он не вытащит ее отсюда, Куинн был абсолютно уверен в этом, Ари вот так же незаметно исчезнет и из его жизни.
Глава 12
Быстро уехать из дома родителей Ариана не могла. Хотя одна ее часть, рациональная и здравомыслящая, подсказывала, что ее семья станет хорошим прибежищем для Сэм, другая ее часть, все еще не расставшаяся с подростковыми комплексами, стыдилась своей эксцентричной семьи и беспокоилась за Сэм. Тринадцать-четырнадцать лет — серьезный возраст для ребенка, в это время дети особенно нуждаются в поддержке близких людей, родственников и друзей. Именно такая система защиты была нужна Сэм. А совсем не те люди, которые смеялись бы за ее спиной и превращали бы ее в объект своих жестоких шуток.
Всю дорогу домой Куинн молчал. Когда они ехали вдоль пляжа, Куинн не однажды посмотрел в зеркало заднего вида. Потом он свернул куда-то в сторону от океана.
Ариану неотступно преследовали самые разные мысли, и ей не хотелось вступать в разговор. Куинн тоже погрузился в себя. Потом он снова посмотрел в зеркало, и Ариана уже не выдержала.
— Что случилось? — спросила она.
— Почему ты решила, что что-то случилось? — Он пожал Ариане руку, чтобы приободрить ее.
— Ты какой-то нервный. И все время смотришь в зеркало заднего вида. Хотя я не знаю, где находится твой дом, но уверена, что мы едем к нему какой-то странной дорогой.
— Ты быстро соображаешь, Ари. — Он ухмыльнулся, покачал головой. — Это просто меры предосторожности, только и всего.
— Ты боишься Деймона? — По ее спине пробежал холодок.
Он кивнул.
— Ему известно о существовании этого дома. Вполне возможно, что он следит за мной. Просто хотелось бы знать наверняка. — Он пожал плечами, чтобы снять напряжение в мышцах спины.
— Понимаю. — Ари потерла ладонью плечо. — Не представляю, как с этим можно жить.
Куинн повернул голову и посмотрел на Ариану.
— Становится все труднее, — признался он. — Но все идет к концу. А теперь расскажи мне, что происходит в твоей красивой головке? Кажется, ты сильно загрустила после разговора с матерью.
Ариана снова отметила про себя, что Куинн очень проницателен.
— Многое, что касается моей семьи, вызывает у меня грусть. Если мои родители смогут удочерить Сэм, то им придется отказаться от привычки потрошить чужие карманы и мошенничать.
Куинн вздохнул, он прекрасно понимал, что ее беспокоило.
— Я поговорю с ними.
— Но их новое занятие, их спа-салон — это все будет легально. — Она рассказывала ему о своих родителях такие вещи, которыми обычно не делилась ни с кем.
Он кивнул:
— Я знаю. И обещаю, что лично проконтролирую это дело. Николас хорошо ко мне относится. — Прежде чем Ариана отвернулась, Куинн заметил у нее на губах усмешку, ту самую усмешку, которая так ему нравилась.
Ари сжала его руку.
— Мне ты тоже нравишься, Куинн.
— Тогда расскажи мне, что на самом деле тебя тревожит. Ведь не только Сэм, верно?
Она закрыла глаза, когда Куинн свернул на небольшую дорожку, ведущую к гаражу на две машины.
— А как насчет экскурсии для начала? — спросила она, уклонившись от ответа.
— Ты получишь то, о чем просишь, но после этого тебе все равно придется сказать мне правду.
— Так, значит, ты хочешь знать правду…
— Не увиливай, Ари. Не нужно делать глубокомысленный вид и оборачивать все в шутку. Где-то нужно остановиться и с чего-то нужно начать. — Куинн выключил мотор, вытащил ключ зажигания и вышел из машины.
Ари догнала его у крылечка в три ступеньки.
— Ты можешь парковаться здесь. — Куинн обвел рукой пустую площадку, расположенную около его фургона. — У меня есть еще один дистанционный ключ от гаража, он лежит в верхнем ящике кухонного стола. Надеюсь, я найду его. — Куинн открыл дверь и отключил сигнализацию. — Код 1213, — сказал он Ари.
— Это случайный выбор?
Он резко засмеялся:
— Это мой день рождения. Мать как-то сказала мне, что удача отвернулась от меня в тот день, когда я появился на свет. А на свет я появился в пятницу тринадцатого.
Ариана молча прошла вслед за Куинном на кухню, потом подняла голову и посмотрела на него:
— Хочешь сказать, что я просто избалованный щенок, который все время скулит о своих семейных проблемах?
Он покачал головой:
— Я тебе не судья. Человек судит о жизни и о других людях с точки зрения собственного опыта. Если у тебя есть семья, это не означает, что твое детство было безоблачным.
Взяв Ари за руку, Куинн провел ее в небольшую уютную комнату. Они сели на диван.
— Значит, в душе ты чувствуешь себя избалованным щенком? — спросил он.
— Я чувствую себя человеком, которого все еще мучают воспоминания детства. — Ари потерла глаза и откинулась на спинку дивана. — Что, если у Сэм возникнут те же комплексы и те же проблемы?
— Думаю, что это не повторится. Но ты никогда не рассказывала мне о своих проблемах. — Куинн встретил ее взгляд. Теперь Ари могла довериться ему. Но она продолжала молчать, и Куинн сказал: — Как ты понимаешь, я не могу похвастаться своим происхождением.
Она снова наклонилась вперед.
— Я хочу спросить тебя кое о чем. Ты не находишь мою семью несколько… странной? Необычной?
Куинн засмеялся.
— Да, но эта странность и необычность — их особенность, их отличительная черта.
— Попробуй вырасти рядом с такими особенными. Когда я приводила в дом друзей, я никогда не знала, в каком виде появится моя мать, что на ней будет надето, на каком языке она станет разговаривать или какой фокус выкинет мой отец.
