Виктория тогда очень расстроилась и долго плакала. Виталий почесал в затылке и решил воспользоваться тем, что квартира находится на первом этаже. Он сделал кладовку, подпольную как в прямом, так и переносном смысле слова. Жене он приказал молчать, за подобное «расширение» квартиры Виталия по голове бы не погладили. Вика крепко держала язык за зубами, она ни разу ни словом не обмолвилась подружкам о том, где хранит свои драгоценные банки.
Виталий мог бы считаться хорошим мужем, если б не одна его особенность – он постоянно изменял жене. В молодости Вика рыдала, узнав об очередном походе супруга налево, даже хотела развестись, но от опрометчивого шага невестку удержала свекровь, сказав:
– Все они кобели. Виталька не самый плохой, сходит на сторону и домой смущенный возвращается. Зарплату отдает, детей любит, шубку тебе купил. Ты одна ребят поднимешь?
Виктория смирилась, тем более что свекровь крепко пропесочила сына. Парфенов после скандала, устроенного ему мамулей, стал осторожным, откровенно с бабами не флиртовал, но Вика понимала, что муж не угомонился, просто стал хитрее.
Представляете, как она рассердилась, когда узнала, что Виталий по вечерам заглядывает к дамочке по имени Юлия? Был разгар перестройки, в стране царила разруха, авиазавод перестал функционировать, рабочие и инженеры разбежались кто куда, элитные профессионалы торговали на рынках. Квартиры в доме сплошь меняли хозяев, и у Парфеновых на их первом этаже появилась новая соседка, сильно накрашенная, молодая, разбитная бабенка Юля. Она сразу не понравилась Виктории, Юля часто забегала к Парфеновым, постоянно просила Виталия об услугах, муж не отказывался помогать нахалке.
Как-то раз Виктория Павловна проснулась около двух часов ночи и увидела: она в кровати одна. Долго размышлять на тему, куда подевался супруг, не стала, вскочила, схватила, как героиня плохого анекдота, скалку, ринулась к соседке и колотила ей в дверь до тех пор, пока заспанная Юля ей не открыла.
Виктория понеслась по чужой квартире, вбежала в одну из комнат и замерла. Пол был вскрыт, из ямы бил свет. Виталий делал Юле погреб.
– Дура ты! – «обласкал» муж Вику. – Юлька за работу мне немалые деньги дает. Засунь свою ревность сама знаешь куда!
Пришлось Виктории уйти с извинениями. Спустя пару месяцев после оборудования Юле погреба Виктора сбила машина, он выжил, но у него плохо работала правая рука и сильно болела спина.
Парфенов выселил жену в другую комнату, сказав:
– Я теперь инвалид, мне нужен отдых!
Сексуальная жизнь пары прекратилась, по бабам Виталий не ходил, сидел в основном дома, читал, смотрел телевизор, а по вечерам лазил в подпол, сооружал там стеллажи, полировал их.
Виктория не скандалила, не запрещала Виталию возиться в кладовке. Она понимала, что мужа мучает бессонница, пусть хоть чем занимается. Конечно, толку от его копошения никакого, правая рука плохо слушается, зато у супруга есть иллюзия деятельности.
Виталий умер два года назад, и Виктория переехала в его спальню. Юля, давно ставшая Вике подружкой, занималась каким-то бизнесом, переселилась в трешку, полученную по завещанию от матери, а в прежней квартире, где Виталий оборудовал подвал, устроила брачное агентство. Вика же получала небольшую сумму за то, что принимала от его сотрудниц ключи, и была счастлива.
В прошлом сентябре Виктория Павловна полезла в подпол. Можете не верить, но она до сих пор пользуется запасами, заготовленными еще на рубеже двадцатого и двадцать первого веков. Парфенова переживала вместе со страной разные коллизии, поэтому, как только представилась возможность, она моментально купила сто кусков детского мыла, пару ящиков шампуня, мешок гречки, сто литров растительного масла и вздохнула спокойно.
Раньше за продуктами в подпол спускался только Виталий. Он считал его своей вотчиной, злился, если Вика сама шарила на стеллажах, постоянно ей выговаривал:
– У меня идеальный порядок, склянки по ранжиру выставлены. А ты их путаешь! Не лазь в подпол!
И вот, спустя год после смерти супруга, Виктория Павловна решила произвести инвентаризацию запасов и разместить их так, как удобно ей.
Она начала переставлять банки, протирать стены и полки тряпкой. Возилась долго, внезапно один кирпич вывалился, показалась какая-то железка. Виктория Павловна потрогала находку, та выдвинулась, старуха поняла, что перед ней подзорная труба, и приникла глазом к окуляру.
Парфенова прервала рассказ, шумно засопела и спросила:
– Дальше рассказывать? Сама знаешь, что я там увидела!
Глава 28
– Нет, – отрезала я, – продолжайте!
Виктория Павловна прижала ладони к щекам.
– Поняла я, почему Виталий меня в подпол пускать не любил. Ясно стало, что он там по ночам делал! Не стеллажи от бессонницы полировал! За Юлькиными клиентами подглядывал! Извращенец!
Я вцепилась в сиденье диванчика. Одно дело смотреть телесериал, лежа на диване в обнимку с коробкой конфет, и, лопая шоколадки, со смешком говорить: «Ну, придумали глупость! Такого в жизни не бывает! Это невозможно!» И совсем другое дело слушать Парфенову и понимать, что это самое «невозможно» творится совсем рядом, в конторе, где ты подрабатываешь администратором на рецепшн. То, о чем сейчас повествует Виктория Павловна, не фантазия сценариста, не оригинальная придумка режиссера, а реальный кошмар.
Юлия не собиралась хранить на «минус первом этаже» продукты. Виталий оборудовал там крохотную спальню. Зачем соседке понадобилось тайное убежище, Виктория Павловна сообразила, когда увидела на кровати мужика и малолетнюю девочку. Соседка организовала тайный притон для педофилов.
Я с трудом удержала на лице нейтральное выражение. Подобный поворот мне даже в голову прийти не мог. Я никогда с владелицей агентства не встречалась. Знаю лишь горе-психолога, пьянчужку Олесю и сваху Людмилу, ну, еще девчонок на рецепшен. Хотя «знаю» слишком сильно сказано, с последними я только здоровалась. Да и с Олесей и Людмилой особых дел не имела.
– Я чуть ума не лишилась, когда поняла, чем в соседней квартире занимаются! – продолжала Виктория Павловна. – Муж-то мой! Извращенец! Развратник! Вот он в курсе был! Небось и мебель ей для притона сделал! Иначе как Юлька через небольшой лаз кровать втащила? Обставил Виталий гнездо мерзавцев и начал за ними подсматривать. Говорила тебе, руки у него золотые были, все сконструировать мог! Космический корабль на кухне собрал бы.
Виктория Павловна схватила кухонное полотенце и принялась промокать глаза. Я пыталась сообразить, что же теперь делать. Завтра моя смена, явиться на работу и как ни в чем не бывало усесться за стол? Не смогу я так себя вести. Вот почему сваха Людмила затеяла со мной разговор о любви к детям! Она предложила мне перейти на полную ставку, обещала отличный оклад и принялась выяснять, не являюсь ли я слишком чадолюбивой. Свой странный интерес Людмила объяснила просто: хозяйка не хочет принимать на службу девушку, которая мечтает в скорейшем времени выйти замуж и нарожать детей. А я честно сказала свахе о том, что нуждаюсь в деньгах, хочу приобрести модную одежду, купить собственную квартиру, всякие модные гаджеты. Неужели Людмила в курсе того, что происходит в подвале? Она сочла меня подходящей особой для работы в порочном бизнесе? Господи, что со мной не так? Неужели я кажусь особой, способной участвовать в растлении малолетних?
Я задохнулась от наплыва эмоций, а Виктория Павловна продолжала:
– Там и мальчики бывают, и девочки. Думаю, им лекарства дают, дети какие-то вялые, заторможенные, некоторые в подвале неделями жили.
Я уставилась на Викторию:
– Вы узнали о педофилах и никому не рассказали?
Старуха сложила руки на груди.
– Кому говорить?
– Полицейским! – выпалила я.
– Не смеши, – отмахнулась бабка, – станут они ерундой заниматься.
– Ерундой? – повторила я. – Весьма подходящее слово для данного случая.
– Полиция в доле, – уверенно сказала Виктория, – я телевизор смотрю, газеты читаю, в курсе, кому и сколько платят за потолок.
– За крышу, – машинально поправила я.
– Как шута ни назови, он царем не станет, – поморщилась бабка, – не зря твердят с экрана, сколько денег оборотни имеют. В соседнем доме живет Гена Терехов, с детства его знаю, двоечник, обалдуй, шпана. И кто он сейчас? В местном отделении полиции начальник, ездит на здоровенном джипе, жена в норке гуляет, дочь учится в частной школе, продукты он в дорогом супермаркете берет, летом за границу катается. На какие шиши? На зарплату? Прибегу к Терехову, он меня выслушает, за плечи обнимет, скажет проникновенно:
– Ступайте, Виктория Павловна, домой, вы выполнили свой гражданский долг. Мигом займусь этим делом. А ночью меня придушат в постели. Не захочет Гена приработка лишиться.
Мне стало душно.
– Вы просто смотрели, как мужчины мучают детей! – прохрипела я.
