молокозавода. Комсорг.
– А! Маленький такой, в очочках, – вспомнила девушка. – Смешной, но строгий. Как-то в школу к нам приходил на собрание – о внешнем виде комсомольцев.
– Клеймил? – Покосившись на девушку, Владимир Андреевич поспешно спрятал улыбку. А ведь было за что клеймить – еще бы! Белая модная юбочка с широким ремешком, довольно коротенькая, светло-голубые гольфики и такого же цвета импортная нейлоновая блузка – тоже ультрамодная. Вот ведь как в провинции юные девочки одеваются! Не хуже, чем в Ленинграде или в Москве!
– Клейми-ил… – Женька улыбнулась и, вдруг вскинув голову, прищурила глаза с этаким вызовом, с обидою даже. – А что вы так смотрите-то? Небось думаете – вот ведь вырядилась? А между прочим, эта юбка да блузка – единственное приличное, что у меня вообще есть! Хорошо, сестра в Риге… Платье было, так я из него уже выросла… Что я, в школьной форме должна была прийти? Так в повестке бы и указали!
Владимир Андреевич покачал головой – а ведь уела девчонка! Уела, нечего сказать. И не поспоришь! И в самом-то деле – не в школьной же форме? Молоде-ец!
– Да ничего я такого не думаю, – поспешно оправдался следователь. – Вы лучше, Евгения, вспомните, с кем Тамара тогда танцевала.
– Ой. – Девушка серьезно задумалась, даже губы поджала. – М-м… Да многие ее приглашали… Хренков, кажется… Да, они потом еще на скамейке ругались! Вообще, она с Мишкой Андреевым пришла, со студентом. Не помню, где учится. А Коськова, про которого вы спрашивали, на танцах не было. Станет он туда ходить, как же! С комсомольским патрулем разве что… О! Дылда еще приглашал. Правда, так и не пригласил – музыка кончилась… или Тамарка отказалась – не помню уже.
– Дылда?
– Ну, Митька Евсюков, все его Дылдой зовут, – пояснила Колесникова. – Он вообще шпана. Да участковый его знает.
– Участковый? Это хорошо. Так, Евгения… – Оторвавшись от машинки, следователь посмотрел девушке прямо в глаза. Строго так посмотрел, с полной серьезностью, словно учитель на экзамене! Женька даже поежилась от такого взгляда. А ведь только что смеялся, смущался даже…
– Евгения, – снова повторил Алтуфьев, – теперь попрошу вас вспомнить точнее, как дело было. Музыка кончилась или Тамара отказала?
– Отказала. – Женька все же припомнила. – Дылда весь скривился, но не ругался и не приставал. Ясно почему – Костю Хренкова боится!
– Так-таки и боится? – прищурился следователь.
Женя пожала плечами:
– Ну да! Костя за Тамарку бы его убил! Несмотря на то что ссорились. Ну, характер у него такой – вспыльчивый.
– Ясно, Евгения Александровна. – Алтуфьев вытащил из машинки протокол допроса свидетеля и протянул девушке. – Прочтите, распишитесь. Ой! – Следователь вздрогнул и хлопнул себя по лбу. – Вот я же дурень! Вам же еще шестнадцати нет!
– Так в июле будет! Скоро уже!
– Тем не менее, – задумчиво протянул Владимир Андреевич. – Согласно Уголовно-процессуальному кодексу я должен вас допрашивать в присутствии родителей…
– Так давайте я за папой сбегаю, – предложила Женька. – Он в гараже работает, недалеко здесь.
– Если не трудно…
– Да не трудно!
– Большое спасибо, Евгения, – улыбнулся Алтуфьев. – Очень обяжете. Да, вы же еще с подружкой брошку нашли… А в чем Тамара на танцах была?
– В платье крепдешиновом, коричневом таком, с розочками. Она всегда в нем ходит… ходила… Ой, как же так?!
– Платье, брошка. Сумочка?
– Ну да, наверное… Брошка, бусы…
– Бусы? – насторожился следователь. – Что за бусы?
– Ну, янтарные, с брошкой вместе идут. Их так в промтоварном и продавали – вместе. Многие купили. Да все почти, кому досталось.
Про бусы подтвердили и все остальные свидетели – девчонки и завклубом Сергей, Дылду тоже вспомнили, как и ссору Тамары с ее ухажером Хренковым. Мать погибшей девушки Алтуфьев навестил лично, опять же уточнив вопрос по бусам.
Были бусы. Янтарные. Сейчас, верно, в пруду. В пожарном водоеме то есть.
– Так они бы всплыли! – заглянув в кабинет покурить, предположил Ревякин. – Ведь точно всплыли бы. Если за ветку зацепились, так мы бы их увидели, нашли. Ну, мы или девчонки, когда заколку свою искали…
– Полагаешь, бусы преступник забрал? – Следователь тоже вытащил свой «Памир», но, подумав, спрятал сигарету обратно в пачку и пошире распахнул форточку. – Понимаешь, свидетели тут… Не всем нравится.
– А! – Кивнув, Игнат затушил окурок. – Вообще-то я могу и на улице покурить, на скамейке. Еще и приятнее даже. Правда, начальство этого не любит. Дормидонтыч сказал, чтобы перекуры работе не мешали. Вот и дымим в кабинетах – привыкли. Вообще, отвыкать надо… А насчет бус… – Оперативник задумался. – Насчет бус – черт его знает! Вроде бы они преступнику и ни к чему – лишняя улика. Даже и продать – разговоры пойдут. Разве что в Тянске, а еще лучше – в Ленинграде, в комиссионке. Правда, не так-то уж они и стоят.
– Вот и я о том, – задумчиво кивнул Владимир Андреевич.
Кивнул и вдруг улыбнулся:
– Тебя, кстати, с капитаном!
– Спасибо! – Поблагодарив, Ревякин хитро прищурился, склонил голову набок. – А ты у нас нынче, судя по петлицам, майор? Или как там у вас?
– Младший советник юстиции, – пояснил Алтуфьев. – Однобортный пиджак, пальто зимнее… двойной оклад!
– Иди ты! – ахнул Игнат.
Владимир Андреевич тут же расхохотался:
– Про двойной оклад – шутка. А ты и повелся?
– Чего тут ржете, как лошади? На весь коридор слыхать, аж до паспортного!
В кабинет заглянул участковый Дорожкин. Собственно, в собственный свой кабинет и зашел, зазвенел ключами от сейфа.
– Тут папку одну заберу… Где ж она, блин? Еремеев, Жидков… А, вот – Евсюков Дмитрий…
– Дылда, что ли? – уточнил Игнат.
Услышав про Дылду, Алтуфьев сразу насторожился.
– Дылда, Дылда, – махнул рукой участковый. – Только что по-мелкому его закрыл. Пущай посидит и о своем антиобщественном поведении подумает! А то ишь, взял моду, студентов матюгами крыть.
– Каких еще студентов? – Следователь вскинул брови.
– Да приехали тут… экспедиция, – обернулся Игорь. – Вепсов изучают. Фольклор. Из Эстонии, университет там у них, в Таллине, что ли… Нет, не в Таллине… забыл… В протоколе записано.
– Может, в Тарту?
– …Ну да, оттуда, да…
– Это хорошо, что ты Дылду закрыл. – Потянувшись, Алтуфьев ослабил узел узенького черного галстука и азартно потер руки. – Мне его допросить бы надо. Но уж теперь подождет.
– Он как с рыбалки явился, так я сразу и закрыл, – похвастался участковый. – Донесли верные люди!
– Эта Щекалиха, что ли? – Ревякин хмыкнул и потянулся было за сигаретой, да махнул рукой. – У нее ж с Дылдой вроде бы как любовь?
– Была да сплыла, – хохотнул Дорожкин, сдунув с папки пыль. – У нее теперь с Ванькой Кущаком любовь.
– О как!
– Игорь, – Алтуфьев задержал участкового в дверях, – ты
