Сабрина уговорила заехать к тёте за виолончелью. Я был против — лишние хлопоты… Так она не постеснялась в присутствии Евы стать на колени и умолять самым медовым голоском с самыми невинными глазами и печально изогнутыми губками. Мне — хоть сквозь землю провались, спасибо шефу за книжечку!
— О властелин моего тела и господин моего сердца, смилуйся! Как ты не понимаешь, что мне совершенно необходимо забрать инструмент. Я без неё уже с ума схожу — четыре дня не играла! Неужели ты хочешь, чтобы я залила пол слезами, ведь соседи внизу недавно потолок белили… Ну и переодеться хотелось бы соответственно случаю. Я быстро, милый, тебе даже не понадобится подниматься на третий этаж.
— А ты отдаёшь себе отчёт — для чего и зачем нас туда зовут?
— Только не уверяй меня, что боишься!
— Боюсь.
— Какой ты скучный…
— Эй, мы уже никуда не идём? — прервало нашу полемику рыжее горе.
— Ещё как идём! — опережая Сабрину, ответил я. — Нас ведь ждут как никого из гостей. Думаю, что и вся Ассамблея созывалась исключительно с одной целью — вызвать нас на правёж… Именно поэтому я и боюсь брать с собой дорогущий музыкальный раритет — можем поцарапать деку при тактическом бегстве. Хотя, с другой стороны, если им отбиваться…
— Даже не мечтай, вандал! Виолончель — это моя душа!
— Что ж, в Преисподней наверняка есть свой симфонический оркестр. Бегемот замолвит за тебя словечко концертмейстеру… — не подумав, ляпнул я, и она обиделась. Она очень редко обижается на меня всерьёз, но это насмешка над святым…
— Я ещё никогда… никогда не играла на Ассамблее. В твоём сердце не живёт музыка, ты даже в «Боже, Царя храни!» фальшивишь безбожно, тебе не понять… Такой шанс выпадает, может, раз в сто лет! Два предыдущих я упустила. А ведь никто ещё толком не слышал, как я исполняю «Полёт шмеля» Николая Андреевича! Они все будут плакать… Все, включая глухих, слепых и непришедших! Но ты… ты сумел… в такой день…
— Ой, да пусть поиграет, жалко, что ли? — не выдержав, проявила женскую солидарность убийца вампиров. — А чтоб не приставал никто, я могу вам виолончель чесноком натереть. Запросто!
— Натри им… знаешь что… — едва ли не в один голос рявкнули мы с Сабриной, тут же устыдившись искренних глаз охотницы.
— Ладно, прошу прощения, у вас обеих… Дайте мне сделать пару звонков, и едем к тёте.
Моя подруга без разговоров вытерла «горькие» слезы и пустилась счастливо кружиться по комнате в ритме штраусовских вальсов.
…Уже в машине она наклонилась к моему уху и тихо извинилась:
— Не сердись на меня… Всё дело в том постыдном Соглашении, иначе бы наши никогда не стали устраивать Ассамблею только для того, чтобы взять нас всех троих, в одном месте, практически лишённых возможности к сопротивлению. Но мы уже столько раз убегали… Может быть, стоит разрубить этот узел?
— Тоже вариант. Но давай не будем о грустном., на вечеринках положено веселиться — позабавимся по полной программе!
— Сейчас говорят «оторвёмся», — улыбнулась она.
— Только для этого понадобится прикупить кое-что в отделе сюрпризов. Итак, сначала в «Звёздный», потом в центр, оттуда к твоей тёте, ужинаем где-нибудь по ходу и… в отрыв!
Труднее всего было поступать вразрез со здравым смыслом. Я честно пытался воспроизвести в реальной жизни весь тот бред, который почерпнул из книги. Сабрина меня просто не понимала. За всеми этими сборами я так и не успел передать ей свою беседу с Бегемотом. Ева хихикала, но вела себя прилично. Однако универсам мы развлекали всей компанией…
— Дэн, ты с ума сошёл! Зачем нам детские игрушки? Да мне не нравится этот пластмассовый автомат! Если понадобится, я и глазами кого хочешь «застрелю»! Тогда уж купи мне вон того ослика в полосочку… Да, да, и двух пупсов, кубики, заводную корову с хвостиком, а ещё куклу-невесту… И уточку с утятами для ванной!
Водить Сабрину по магазинам вообще весело, а по детским отделам особенно. В «приколах» ничего такого подходящего не нашлось, разве что «специфический» дезодорант и клоунская брызгалка с цветочком. Этим надо будет вооружить деятельную охотницу — хоть какая-то надежда, что не съедят сразу. Теперь, наверное, я уже никогда не смогу иронизировать на этот счёт — я действительно не хочу, чтобы её съели. Даже слегка покусали! Ладно, всё… Здесь нам больше делать нечего, поехали дальше.
— Дэн, ты что, издеваешься, да?! Я в церковь не пойду! И не уговаривай, и машину рядом не поставлю, и ведро тебе не дам! А мне какая разница, в чём её понесёшь?! Вот только попробуй пролить хоть каплю в салоне… Дэ-э-эн! Ну не на моё же сиденье?!!
Это, кстати, не я виноват, меня Ева сзади подтолкнула. Мы взяли на Татар-базаре, в церкви Иоанна Златоуста, две полуторалитровые бутыли святой воды. При всём современном скептицизме — это по-прежнему безотказное средство борьбы с вампирами. Почти единственное в своём роде. Знак креста, как я уже упоминал, спасает далеко не всегда, многие успели к нему худо-бедно адаптироваться, но святая вода до сей поры сбоев не давала. Может, и не понадобится, как знать? Но сегодняшней ночью пусть лучше рискнут они, чем мы…
— Дэн, у тебя точно всё в порядке с головой? Три пачки йодированной соли! Куда?! Кого ты решил засолить в таком количестве? Ты понимаешь, что соль, как природный минерал, слишком активна и тебе не удастся пронести её на Ассамблею никоим образом, ибо… Что-о-о?! Что ты сказал про мою виолончель? И думать не смей, варвар! Ах ты… ты!., ты?., ты?! Евочка, будь добра, опусти стекло, мне дурно…
У дальней родственницы Сабрина задержалась на полчаса. Вышла сытая, довольная, добрая тётушка всегда держит на кухне стаканчик-другой свежей крови для племянницы. В одной руке моя вамп легко несла футляр с виолончелью, в другой — целлофановый пакет с домашними пирожками. Нам с Евой досталось по два. Ошеломительно красивая в длиннющем вечернем платье из бордового шёлка, на высоких шпильках, с тремя нитками чёрного жемчуга на шее — Сабрина являла собой едва ли не коллекционное зрелище! Пока мы ехали до «Подковы», по её вине шесть или семь зазевавшихся автолюбителей вляпались в дорожно-транспортные происшествия. Она умеет обратить на себя внимание… И это в Астрахани, где красивых девушек на улицах столько, что скорее какая-нибудь дурнушка считается большой редкостью!
— Тут красиво, — с чисто провинциальным восхищением рыжая охотница устраивалась за нашим любимым столиком. — А вы часто здесь бываете?
— Достаточно, — кивнул я, изучая меню.
— Ой, а… а вон те двое кто? Артисты?
В соседнее «стойло» (ибо так разделяются столики в ресторане), дежурно переругиваясь на ходу, прошествовали две фигуры в свободных балахонах. Один — с нимбом над головой, другой — с рожками на лбу.
— Эти? Ангел и чёрт, — равнодушно откликнулась моя подруга. — Забегают выпить текилы, но редко. Как я понимаю, у них очень напряжённый график работы.
— Угу… — не поверив, хмыкнула Ева. — А Бармалеи с Чебурашками сюда не заходят?
— По-моему, нет. Но лучше спроси у официанта. Милый, может быть, ограничимся чем-нибудь лёгким, на Ассамблее всё равно будет фуршет.
— Увы, там больше пьют, чем закусывают. Вы как хотите, а я намерен плотно подкрепиться. Сегодняшней ночью мне понадобится много сил…
— Девочка, а ты закажи себе фондю, — дружески посоветовала всезнающая вамп. — Креветки, мидии, кусочки лосося, свежие шампиньоны… И всё это опускается в горячую, ароматную массу из нескольких сортов расплавленного сыра, плюс богатый ассортимент соусов. Тебе понравится!
— Дорого… — с сожалением протянула Ева. — Я же не содержанка какая, на вашей шее сидеть. Может, попроще что-нибудь есть, пельмени, например!
— М-м… вот, пельмени астраханские с осетриной, — показал я.
— С рыбой?! — ужаснулась честная сибирячка. — Да вы тут что, рехнулись все? Как можно так измываться над национальным русским блюдом?! Настоящие пельмени делают из трёх сортов мяса, исключительно вручную, и едят с мороза, штук по сорок на человека. А вы здесь, наверное, даже в мороженое рыбий жир добавляете!
Я неуверенно покосился на Сабрину, та пожала плечами — чёрт их знает, выпускали же раньше томатный пломбир. Ева удовлетворённо чихнула, глядя на наши растерянные физиономии, и спокойно заказала баранину на рёбрышках.
За ужином мы обсудили план возможной самообороны. Не буду врать, будто бы мою пылкую речь неоднократно прерывали бурными, продолжительными аплодисментами. Две красотки периодически фыркали, неприлично хихикали, обменивались сочувствующими взглядами, скептически цокая языком, и вообще вели себя самым оскорбительным образом. В результате краткого, безапелляционного обсуждения они камня на камне не оставили от всей моей стратегии, чисто по-мужски продуманной и тонкой… На деле это выглядело примерно так:
— По-моему, водяной автомат — самая идиотская затея из всех, что можно вообразить! Никто не станет ждать, пока ты наполнишь баллон святой водой и ринешься поливать направо-налево. Я уж не говорю о том, что пара капель может попасть и на меня… Или ты просто решил от меня избавиться?!
