Манжет сполз настолько, что я уже мог захватить его кончиками пальцев. Еще чуть… Не получается. Ну! Я сильнее напряг левую руку. Пальцы зашарили по ткани. Есть! Дальше все отработано годами тренировок. Никакого металла в виде бритвенных лезвий или чего-либо подобного. Ничего, что способна уловить рамка металлоискателя. Даже самый чувствительный металлодетектор. В край манжеты в районе пуговицы аккуратно вшит небольшой пластмассовый лепесток. Похожий на накладной ноготь. Собственно, под его форму и подгонялся, так что при случае можно запросто наклеить. Подарок, кстати, одной особы из техотдела. С намеком был сделан подарочек. Дескать, мы тоже с когтями. Я понял. При случае он может послужить оружием, в том числе метательным, но и в качестве ножа тоже вполне подходит.
Дальше дело техники и терпения. Дюймовый ремень на правом запястье я перерезал секунд за двадцать. Потом проще. Через минуту я был свободен и зол. Но даже это чувство не помешало мне подобрать обрезки ремней и забрать с собой.
Пульт автосигнализации в виде брелка в числе прочего перекочевал в суму говоруна, но меня это не сильно расстроило. Существуют, по крайней мере, три цивилизованных способа попасть внутрь моего мустанга, плюс парочка просто варварских. Мои часы вполне исправно заменяют брелок, так что еще через пару минут я уже сидел внутри джипа и пополнял свою экипировку.
Теперь я действовал куда осмотрительнее. Для начала я загнал машину в лес и постарался замаскировать ее так, чтобы ее не было видно с дороги. А потом, как говорится в любимых книгах моего детства, встал на тропу войны. То есть пошел за интеллигентами. Их обувь — что-то вроде высоких мокасин или мягких, без каблука, сапожек — практически не оставляла следов. Еще бы часа два-три и я бы не смог их найти, но времени прошло слишком мало, и трава хранила их следы. Прежняя беспечность слетела с меня, как волосья с плеши старика. Бесследно. Поэтому передвижение мое назвать скоростным было бы неправильно. Я постоянно и многократно страховался. Хватит с меня сюрпризов. Кстати, я их вообще не люблю, сюрпризы эти. Есть у меня один приятель, в другом городе живет, который может появиться к ночи с сумками в руках и заявить: «Я сюрпризом. Чтобы ты не напрягался». Ага! А то, что у меня свои планы были, это ему по хрен. Ну и другие неожиданности тоже мало радуют. Поэтому единственный сюрприз, который я худо-бедно переношу, это когда в подарочной сумочке из бутика мне преподносят в праздничный день нечто и объявляют, что это сюрприз. Бриллиантовых запонок я давно не жду, тем более что и не ношу их, а вот то, что вместо бутылки хорошего виски могут подсунуть заводную игрушку-зайца с красными ушами — плевать. Я никогда не рассчитываю на финансовое возмещение моих праздничных расходов. То есть раньше как-то прикидывал, а потом бросил это дело. Жлобы сами прокалываются. Причем всегда. Одних я терплю в силу личных причин, другие быстро перестают меня интересовать. Кто бы они ни были.
Интеллигенты шли споро, выстроившись цепочкой. Я их нагонял больше полутора часов, что много, учитывая, что немалую часть пути я проделал бегом. Так я же засады опасался, осторожничал и берегся. А они нет. Но я все равно их нагнал. Ай да Пушкин! Я смело мог себя хвалить. Половина дела сделана.
Их было пять человек. Не так уж и много. Трое несли большие, в рост человека, луки. У одного рука на перевязи. Двое пацанов шли с копьями на плечах, увенчанными солидными такими железными наконечниками, чуть не с полметра длиной. Гордые шли. Оно и понятно, дали настоящее оружие подержать-понести. У всех, включая молодняк, ножи на поясах. У двоих пухлые котомки за плечами. Надо полагать, сети. У знакомого мне говоруна сума под левой рукой. Собственно, только она мне и нужна. Полагаю, что мое оружие тоже там.
Ну, ребята, теперь мой выход.
Шли они ходко. Сразу видно, ходоки бывалые. Приятно посмотреть.
Я засек направление движения и сделал крюк, обгоняя их, для чего пришлось метров сорок шлепать по изрядно заросшему болотцу местного значения, где я умудрился провалиться выше щиколотки, отчего в ботинке стало мокро и хлюпко.
Встречу я приготовил в редком сосняке, где почти не было подлеска, что, учитывая их численное превосходство, играло определяющую роль.
Подпустил я их метров на шесть-семь, ориентируясь больше на слух. А потом, когда счел дистанцию достаточной, бросил им «какашку». Я видел, как шарахнулись птицы. Все остальное я предпочел не смотреть. Ну что там, в самом деле, может быть нового? Все это я уже видел. Причем не далее как сегодня.
Должен признать, что в целом они среагировали вполне достойно, но против современных технологий никакие навыки выживания не срабатывают. То есть, конечно, смотря что и против чего. Партизанские методы ведения боевых действий бывают весьма и весьма эффективны, но в данном случае интеллигенты явно не были готовы к встрече с продукцией отечественного ВПК. Если даже мне по ушам хлопнуло, хотя я подготовился к взрыву по всем правилам, то что уж о них говорить. Слепые и глухие, они валялись и корчились. Один мальчонка истерично выл, катаясь по земле. А вот нечего на людей сеть бросать! Тоже мне, нашли жертву. Инквизиторы доморощенные.
Я не стал церемониться и содрал сумку, предварительно уперев в шею говоруна ствол пистолета. Как я и предположил, все мои вещи были там. Сейчас не время и не место заниматься возвращением моих личных вещей на их законное место, поэтому я просто повесил суму себе на плечо. После чего отошел к толстой сосне, прижавшись к ней спиной, и стал ждать.
В принципе светозвуковой шок проходит минут за пять. Психологический эффект сохраняется чуть дольше, но мы, в конце концов, не в детском саду. Утирать им сопли и менять подгузники я не собирался. Впрочем, я и не знаю, кладут ли в садиках подгузники. А пора бы уже и узнать. Эх, выбраться бы отсюда. Тогда я и разверну бурную деятельность в этом направлении. Замечу в скобках, что в целом эти деятели мне даже понравились. Спокойные, уверенные в себе мужики, без суеты и ненужной жестокости делающие то, что считают нужным. Потребовалась им жертва — нашли и взяли. То, что обобрали меня — так зачем покойнику лишнее? А вот на джип даже не стали тратить времени. Другие бы попробовали курочить, вскрывать, засуетились бы, а эти нет. Со стержнем люди. Мне такие нравятся.
Первым очухался тот, кого я подстрелил. Сел, тараща глаза и тряся головой. Сочувствую. Неприятно. А что делать? Не я первый начал. Сами напросились. Так что извиняйте, ребята. Претензии не ко мне. Постепенно пришли в себя и остальные. Теперь все глядели на меня. Точнее, полагаю, на направленный в их сторону пистолет.
— Всем на месте, — четко, едва не по слогам сказал я. Да они, в общем, и не пытались рыпаться. Только один мальчишка вскочил было, явно намыливаясь драпануть, но я просто направил на него пистолет и посмотрел, сурово покачав головой. Он опустился на землю, густо покрытую многолетним слоем хвои, на которой просто бушевала трава. Кстати, грибы тут — что называется, косой коси. Да какие! Может, набрать с десяток на ужин? Давно я грибочками не баловался.
— Ну, уважаемые, поговорим?
— Ты кто? — спросил говорун, мелко потряхивая головой. Понятно, контузия у него. Только легкая. Скоро пройдет.
— Интересный ты какой, дядя. Когда на съедение отправлял, имени не спрашивал. А теперь вдруг заинтересовался. Это вы-то кто такие?
— Медведи мы, не слыхал?
— Вы? — делано изумился я. Никогда про таких не слышал. Но мы прокуроры такие, хитрые.
— А ты думал?
— Я-то? Я-то как раз не думал, что меня вы в жертву приговорите. Так что теперь сами… Эй, ты! Сидеть!
Это еще один парнишка втихую сделал попытку оставить место встречи. Он оказался чуть поодаль от остальных и, возможно, полагал, что я его не контролирую. Ошибка.
— Все в кучу! Сидеть. В ряд. Чтобы я видел руки! Стрелять буду без предупреждения. Быстро, быстро!
По роду службы мне приходилось посещать места несения наказаний. Разные. В том числе и особого режима. Скажу без утайки, что впечатление оставалось тяжелое. После этого зрелища засыпал с трудом. Но при этом кое-чего нахватался. Все эти «стоять!», «руки в стену, ноги раздвинуть!» и все такое. Иногда пользуюсь. Часто помогает. Правда, порой в ответ пытаются стрелять или просто бить морду. Что ж, издержки профессии.
Надлежащий порядок навел только после того, как выстрелил одному интеллигенту прямо около коленки, вспоров землю. Я видел, народ крученый, опытный. И поглядывают на меня без дружбы. Зверовато. Ладно, я им тоже в приятели не набиваюсь. Вопрос только в том, как мне уходить, оставляя их за спиной. Но не расстреливать же их в самом деле! Может, подстрелить одного слегка? Скажем, в ногу. Хоть того же говоруна. Но пока я не оставлял надежды как-то договориться. С теми, у кого внутри стержень, договариваться можно. Это не урки, которые направо и налево продают хоть чужих, хоть своих. Почти всегда народец мелкий и грязный в смысле морали. Ничего святого. В этом случае я готов даже за церковь обе руки поднять, пускай воспитывают. Только вот меня смущает, что, истовые католики, испанцы почем зря резали и жгли тех же индейцев. А протестанты, в полный рост торговавшие рабами? Православные, яро поддерживавшие крепостничество? Любая религия, если дать ей распуститься, такое творит, тушите свет. Единоначалие вкупе со слепым подчинением и обожествлением первого лица приводит, как метко заметил художник, к сну разума. Ему в те времена это было куда видней. Впрочем, я несколько перефразировал Гойю, ему от этого не холодно, не жарко, а мне к слову пришлось.
