Зоран, вяло орудуя ложкой. — Уйдет она к другой деревне — что делать тогда?
— Может, уже ушла? — я даже не знала, стоит ли на это надеяться.
Вдруг она направилась не к деревне, а глубже в лес? Есть же такая вероятность.
— Нет, Галя, — маг тяжело вздохнул и взъерошил волосы, вытащив из них какую-то былинку, недовольно поморщился и положил ее на стол, чтобы выкинуть позже. — Тварь абсолютно точно здесь. Тот шар, что ты нашла, не один, я насчитал еще с десяток в разных местах и пришел к выводу, что развесили их вовсе не для того, чтобы приманить мелкую нечисть — кому она сдалась? Артефакты удерживают здесь крупного зверя.
— Может, лучше все-таки сумасшедший алхимик? — взмолилась я.
Зоран рассмеялся, нашу с Мартином версию он слышал, но лишь головой покачал, когда мы ее высказали.
— Я же говорил, что использовать магию на ведьминой земле сложнее, — напомнил он. — Заклинания даются труднее и получаются слабее. При этом мощность артефактов трудно недооценить, представляю, как они действуют в обычной ситуации. К тому же их много, изготовить такие, купить, настроить в единую сеть, поддерживать — все это слишком сложно и дорого, никакая мелкая нечисть не окупит подобные вложения.
— Почему же ты их сразу не заметил?
— Потому что действуют они на нечисть, а не на людей, — недовольно пояснил маг, которого я опять пыталась уличить в некомпетентности.
А я не пыталась! Просто хотела понять, как и что работает.
— Но я же заметила!
Ночью, при свете фонаря, в момент опасности!
— Потому что ты ведьма, — Зоран посмотрел мне в глаза. — Как бы ты это ни отрицала. Да еще на своей земле, с которой тебе всего-то надо договориться. И тыквы сразу начнут расти, вот увидишь, — с улыбкой добавил он.
— Не дави на больное, — попросила я, убирая посуду.
— Я не давлю, — возразил маг. — Но мне самому станет спокойнее, если ты, наконец, обретешь силу. Тогда точно сумеешь за себя постоять, даже та тварь тебе будет не страшна, на своей земле ведьма почти неуязвима. А то каждый день ухожу и думаю, как бы с тобой чего не случилось.
От подобного признания я несколько смутилась. Мы, конечно, уже с месяц жили под одной крышей, да и подружились, столько всего прошли, не подружишься тут. И все равно… странно.
— Только стоит мне обрести силу и снять с тебя ту связь, как ты уйдешь, — напомнила я, отводя взгляд.
Почему-то страшно было увидеть подтверждение этих слов. Услышать немного проще.
— Галя, ты всерьез считаешь, что я брошу тут все и сбегу? Зная, какая нависла над людьми опасность? — кажется, впервые за время нашего общения маг разозлился.
Я с удивлением повернулась и заметила, как потемнели синие глаза и сжались челюсти, очертив даже под слоем многодневной щетины резкие скулы на лице чернокнижника.
— Ты же не обязан, — неуверенно ответила я, растерявшись от такой реакции.
— Если ты вернешь мне свободу — буду обязан, — жестко ответил маг. — Да и без этого я бы не ушел.
В комнате повисла тишина. За окном стрекотали кузнечики, какая-то ночная птица выкрикивала низкие гортанные ноты, из леса доносились разные звуки нечисти — от высокого писка до басовитого рычания.
— Извини, — первой нарушила молчание я. — Ты прав, я, в общем, в тебе не сомневаюсь.
Просто теперь выяснилось, что боюсь остаться одна. И эта мысль сама по себе пугала куда сильнее возможного одиночества.
— Да ладно, все на нервах, — маг примиряюще улыбнулся. — И ты забыла, что я обещал тебе помочь с драконами?
— Ой, какие драконы? — отмахнулась я. — Я про них уже и забыла, если честно.
И на тыквы в этом году я уже не особо рассчитывала. Кажется, сами тыквы на меня не рассчитывали, поэтому не росли. Может, и к лучшему? Тут и без драконов проблем хватает.
Мы посмеялись и разошлись. Перед сном переплетая косу, я выглянула в окно и посмотрела на усыпанное звездами небо. В городе такое не увидишь, а вот у бабушки в деревне…
У бабушки в деревне было не так уж и плохо, если подумать. Ну, не считая колорадских жуков.
— Нужен дождь, — тихо сказала я, глядя на небо. — А то все посохнет. И ладно у меня — я свой урожай не жду, но людям нужен дождь.
Ничего не произошло. Ни гром не грянул, ни небесные хляби не разверзлись, орошая землю живительной влагой. Только ночная птица где-то совсем недалеко издала звук похожий на “Ыыыыы!”
Да, я тоже в курсе, что это глупость, но ведь и полеты на самолете когда-то казались глупостью. Вдруг, если сильно верить, то любая глупость может стать реальной и выполнимой?
Когда я уже засыпала, по крыше застучали первые капли дождя. Видимо, туча шла с другой стороны, из моего окна не видно. И совсем не обязательно было маяться дурью.
На следующий день случился казус. Пришла очередная толпа женихов и очередная толпа просителей. Глядя на это безобразие, я подумала, что надо кузнецу вторую беседку заказывать, а то не по-людски как-то заставлять ждать на солнцепеке тех, кто до этого не один километр пешком преодолел.
Мартин занялся вторыми, мы с ним договорились, что он заодно возьмет на себя функции моего секретаря. Так что парень явился очень важный, приодетый, с писчими принадлежностями.
— Так! — прокашлялся Марти. — Те, кто с жалобами на сглаз, порчу и прочее — можете сразу уходить, госпожа ведьма с таким не работает.
Народ недовольно бухтел, но едва ли не две трети разворачивались, ругаясь то ли на меня, то ли друг с другом. И выглядело большинство “сглаженных и порченных” так, словно сами кого хочешь сглазят и порчу наведут. Во всяком случае, вели себя крайне агрессивно и несдержанно. На этот раз хотя бы до рукоприкладства не дошло.
От остальных Мартин взялся принимать заказы на изготовление “целебных зелий”. Как хорошо, что маг согласился помочь мне в этом нелегком деле. Брать деньги за такую работу я категорически отказывалась, но “натурой” оплату принимала, хотя совесть и ела поедом. Ну какая я ведьма?..
Но, видимо, тыквенные семечки работали, раз пока никто не жаловался и не возвращался со скандалом.
Женихов я усадила в беседку дожидаться Зорана, ушедшего, как и всегда, с рассветом. Поставила им кувшин морса и свежие булочки, решив, что на этом моя миссия выполнена.
Но тут-то и заметила странность…
— Так, — строго уставилась я на одного ушлого мага с очень запоминающейся лысиной — в середине пусто, а по краям густо. — Ты у меня уже был!
