для этого преобразования и не содержать действий несущественных. Именно несущественные действия, несмотря на всю успешность применённой практики и являясь её частью, могут исказить итоговый образ действительности, внеся в него неадекватность, а следовательно, и необъективность, то есть элемент мифа, мифологического понимания действительности. При развёртывании всех описанных тезисов мы увидели, что познание действительности возможно только путём её анализа, то есть путём разложения её на составляющие части. Познать что-либо – значит разобрать его, расчленить. Но ещё до того, как индивид перейдёт к практическому расчленению действительности, ему предстоит произвести то же самое в собственных ощущениях, в собственном представлении, поскольку действительность в значительной степени воспринимается в виде размытых слитых воедино совокупностей пятен, с которыми просто невозможно работать. И для того, чтобы изначально расчленить весь этот набор случайных стимулов на чётко осознаваемые явления и понять, что из всего этого можно взять для преобразования в ходе практики, индивид вынужден овладеть языком и счётом, которые являются незаменимыми орудиями в деле различения и познания действительности в сфере собственных представлений. И только уже потом благодаря слову и заключённому в нём значении и благодаря счёту индивид понимает, что именно ему следует преобразовывать и сколько. Но коль скоро становится ясно, что язык вносит чрезвычайно весомую лепту в дело познания действительности, то на передний план и выдвигается вопрос о принципиальной важности чёткости языка, точности всех употребляемых в нём значений. Чем чётче определение формулируется для описания какого-либо явления, тем чётче формируется и понимание этого явления, его сущности в нашем собственном представлении. Как мы смогли увидеть в последних двух разделах данной работы, ясность словоупотребления, выражающаяся через чёткость определений, свойственных понятиям, играет самую определяющую роль в деле исчерпывающего познания объективной действительности. Именно поэтому задачей первостепенной важности и является овладение понятиями и понятийным мышлением – овладением таким способом познания действительности, в ходе которого выделяется существенное в явлении и отсекается всё несущественное. Только так образ действительности может стать чётким, и только тогда с ним и можно будет работать максимально продуктивно. Все другие способы осмысления действительности являются фикцией, наполняющей действительность мифическими чертами и уводящими от объективного познания в далёкую сторону.
Из всего выше описанного может сложиться неверное и даже пугающее представление, будто для овладения понятиями и понятийным мышлением требуется самая незаурядная эрудиция и не просто часы, а целые годы, проведённые в библиотеках вместо весёлых алкогольных возлияний с друзьями в студенческие годы. Но это не так. Как уже отмечалось выше, даже учёные имеют тенденцию становиться "облями", скатываться на уровень допонятийного мышления, стоит им только выйти за пределы собственной научной дисциплины и приняться рассуждать о чём-то, изучением чего они никогда не занимались. Собственно, именно так и возникают различные "лжеучёные", представители "лженауки" – когда специалист в одной отрасли начинает строить теории относительно другой отрасли, специалистом в которой он не является. Дело в том, что обладать понятийным мышлением можно только в той сфере знания, которая была плотно изучена человеком, другая же сфера знания может представлять собой (и, как правило, обычно и представляет) уже совсем иначе устроенную область действительности, где явления существуют по принципиально иным законам, нежели это происходит в прежде усвоенной сфере знания. Одна наука отличается от другой не просто самими канонами описания изучаемых явлений, а как раз наоборот – разница в принципах существования изучаемых явлений приводит к различиям в описательных для них канонах той или иной науки. То есть невозможно просто взять и "озвучить" принципы одной науки в терминах другой науки. Поскольку разница там не столько в терминологии, сколько в законах существования явлений. Когда математик по недоумению переносит принципы математического познания на принципы, к примеру, той же исторической науки, то после всех его пассов, после всех "заключений в скобки", "возведения в корень", "деления" и "умножения" у него и получается, что Иван Грозный и Юлий Цезарь – одно лицо. Или же когда инженер-механик начинает со всей серьёзностью рассуждать о принципах формирования и функционирования языка, забыв, что есть такая сфера знания, как лингвистика, где всё уже достаточно хорошо изучено, то он так же непременно привнесёт в эту сферу знания много ляпсусов и поводов для анекдотов.
Так и рождаются лженауки, ежедневно обрастая массой поклонников. Когда астрономы пытаются привнести свою лепту в палеонтологию, рождаются мифы наподобие вымирания динозавров из-за падения метеорита, хотя сами палеонтологи и без каких-либо глобальных катаклизмов вполне гармонично объясняли вымирание динозавров (Еськов, 2010).
В том и дело, что для овладения какой-либо наукой, необходимо изучить именно эту науку. И только изучив ту или иную науку, можно приниматься рассуждать о её адекватности или же пытаться "пересмотреть" некоторые её каноны. Обли возникают именно там и именно тогда, когда из своей конкретной и узкой сферы знания протягивают длинные лапки в иные сферы, близкие или отдалённые (Сегал, 2014).
Из этого следует, что для сохранения понятийного мышления не обязательно владеть знаниями всех наук, а достаточно лишь ограничиваться суждениями в тех областях, знаниями в которых уже довелось овладеть. Всякий же раз, когда индивид принимается рассуждать о чём-то, что не изучал, он почти обязательно скатывается на уровень допонятийного мышления (поскольку попросту не владеет понятиями данной науки, не владеет пониманием законов, согласно которым функционируют явления, изучаемые данной наукой), то есть, иными словами, превращается в обля – в человека, испытывающего "иллюзию компетентности". Каждый раз, когда обыватель, не будучи экспертом в экономике, приступает к критике решений Центробанка или Минфина, он непременно превращается в обля. Каждый раз, когда обыватель, не будучи экспертом в геополитике, приступает к критике внешнеполитических действий того или иного государства, он непременно превращается в обля. А быть облем – это иметь представления, не соответствующие действительности. Следовательно, и все рассуждения таких субъектов не имеют никакой ценности.
Поведение же человека, имеющего представление о феномене понятий в их психологическом смысле, о понятиях как явлении, как форме познания действительности, в корне отличается от поведения обля в аналогичных ситуациях. Он не подвержен "иллюзии компетентности", так как знаком с организацией процесса познания и различной сложностью различных же структур знания. Вынужденно соприкоснувшись с некоторой сферой знаний, которая не была им изучена, такой человек совершенно не стремится ни к каким суждениям. Он просто слушает и принимает к сведению. Потому что он чётко знает, что не имеет никаких адекватных представлений о реальном положении дел в этой новой для него сфере знания. Столкнувшись с информацией из непознанной прежде сферы знания, такой человек слушает и молчит. Лишь иногда он может задавать уточняющие вопросы, так как пытается нащупать "почву под ногами",
