Гвендолин озадаченно нахмурилась.
"Я не понимаю", – сказала она.
Он вздохнул.
"Двое моих детей, – ответил Король, – стали узниками нашего религиозного лидера и его культа, который оплёл мой город, как ядовитый плющ оплетает стену. Это ложная религия, её проповедует ложный пророк, но люди всё равно идут за ним. Его учение распространилось настолько, что я едва контролирую свой народ, и даже своих детей я не смог уберечь. Они верят ему, и для меня они теперь так же потеряны, как твой сын – для тебя. Только твой ещё может вернуться, а мои – никогда".
Гвендолин увидела печаль в его глазах, и посочувствовала его несчастью. У неё на языке крутилось много вопросов, но она понимала, что сейчас для них было не время.
Король протянул руку, коснулся поручня и пробежал ладонью по горячему камню, глядя вслед свои рыцарям, скрывшимся в пустыне.
"Это древние камни", – сказал он. "Такие же древние, как стена вашего каньона. Ты заметила, какая у них форма?"
Гвен потрясённо кивнула.
"Кольцо и Перевал", – сказал он. "Две стороны одной медали. Они – точная копия друг друга. Ваш Каньон, ваше Кольцо, такого же размера, как и наш Перевал, и оба они имеют форму идеального круга. Посмотри вокруг: наш Перевал будто вырезан из вашего Каньона, он бы как раз в него поместился".
Гвен огляделась и убедилась, что он был прав: огромный Перевал, опоясывавший королевство, на вид был такой же ширины, что и Каньон вокруг Кольца. Она гадала, что всё это может значить.
"Как это возможно?", – спросила она.
"Ты ещё много не знаешь", – ответил он. "И я многое должен тебе рассказать. Мы – две половинки одного целого, разлучённые при рождении. Кольцо и Перевал нужны друг другу, чтобы обрести цельность.
Он посмотрел на Гвендолин долгим тяжёлым взглядом.
"Ты думаешь, мы спасли вам жизнь, – сказал он, – но ты не понимаешь, что вы попали сюда не без причины. Мы нужны вам, это верно, но и вы тоже нам нужны".
Гвен пришла в замешательство.
"Вы прибыли сюда не случайно", – добавил он. "Вас привела судьба. Всё ваше путешествие – изгнание, переход через море, затем через Пустошь – было нужно для того, чтобы вы оказались здесь".
Гвен смотрела на него и пыталась осознать его слова, не вполне понимая, к чему он клонит.
"Но зачем?" – спросила она.
Король опустил взгляд и надолго умолк.
Наконец он спросил: "Я могу доверить тебе секрет?"
Сердце Гвен бешено заколотилось в ожидании того, что он скажет дальше. Она кивнула.
"Я хочу сказать тебе то, чего больше никто не знает", – сказал он. "Даже моя семья. Даже моя супруга".
Гвен слышала собственный пульс – так она волновалась. У неё было предчувствие, что он скажет что-то очень важное.
"Перевал умирает".
Гвен ахнула.
"Что вы имеете ввиду?" – спросила она.
"Всё это изобилие и красота, что ты видишь вокруг, скоро погибнут".
"Но как?" – спросила она.
"Наше озеро – источник жизни нашего государства", – пояснил он. "И оно высыхает. Медленно, уже много лет подряд. Вскоре здесь будет голая пустыня, которая сольётся с Великой Пустошью и выгорит под двумя солнцами, как и всё остальное. Рагон предвидел это, потому и покинул нас".
"Рагон?" – спросила она.
Тот мрачно кивнул.
"Брат Аргона. Наш колдун. Он жил здесь веками, а потом его изгнали. Такова официальная версия. Но никто не знает, что никакого изгнания не было. Он ушёл сам".
Гвен ничего не понимала. Она и предположить не могла, что у Аргона был брат, и что он был колдуном на Перевале. Она внезапно подумала, не могло ли это как-то помочь найти Торгрина.
"Но почему? – спросила она. "Почему он бросил вас? И куда отправился?"
"Он ушёл, потому что знал, что нас ждёт. И знал, что ему нужно было спастись, пока не было слишком поздно".
Гвен была по-прежнему озадаченной.
"Я всё равно не понимаю".
"Ты нужна нам, Гвендолин", – сказал он. "Ты нужна мне".
Он положил ей руки на плечи и посмотрел так пристально, что ей стало страшно. Внезапно ей захотелось оказаться где угодно, только не здесь. Она не хотела слышать то, что он собирался сказать.
"Перевал умирает, Гвендолин, и я тоже".
Она посмотрела на него в ответ и вдруг поняла, что подсознательно тревожило её всё это время: слабость в его глазах, бледность его кожи. Она ощутила, что он говорил правду. Он умирал. Этот райский уголок ожидали большие перемены.
И тут, по выражению его глаз – такому же, как было у её отца перед смертью – она поняла: он хочет, чтобы она стала следующей Королевой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Дариус зажмурился, выйдя из длинного каменного туннеля на ярко освещённую, охваченную рёвом арену. Трибуны были забиты плотнее, чем прежде – все собрались посмотреть на финальный бой и теперь кричали, хлопали и топали как одержимые. Дариус не слышал даже звона цепей на собственных кандалах, врезавшихся в его окровавленные, покрытые синяками лодыжки. По одну сторону от него шёл Дрок, а по другу, опираясь на плечо товарища, ковылял сильно хромавший Радж.
Они двигались медленно, с посильной для Раджа скоростью, пока не добрались до центра арены. Всё это время Дариус был начеку на случай, если Дрок решит напасть на него со спины. Однако, тот почему-то не предпринимал никаких действий. Дариус догадывался, что он просто выжидал более подходящего момента для атаки, или же хотел сначала дождаться оглашения правил заключительного тура.
Дариус стоял в ожидании, и его разгорячённое адреналином сердце колотилось при виде такого количества незнакомых людей. Однако, на этот раз он был готов ко всему и не слишком переживал. Он знал, что его последний час близок, но больше не боялся смерти, ведь ему предстояло погибнуть с честью.
Протрубил рог, и, когда на краю арены распахнулись железные ворота, толпа разразилась одобрительными возгласами. Из ворот с напыщенным видом появился Морг и широко раскинул руки навстречу трибунам. Угождая зрителям, он снял шляпу и раскланялся во все стороны. Толпа понемногу утихла. Дариус знал, что Морг страдал манией величия как раз в достаточной степени, чтобы думать, будто люди приветствуют именно его.
"Граждане Империи!" – прогремел Морг. "Сегодня вашему вниманию я представляю третий и последний бой гладиаторов!"
Толпа принялась орать и топать ногами так, что всё вокруг заходило ходуном, и Моргу пришлось долго ждать, прежде чем люди снова угомонились.
"На сегодняшний день осталось трое гладиаторов", – объявил Морг зычным голосом. "В этот день они погибнут гладиаторской смертью!"
Имперцы на трибунах ликовали.
"Ни одному гладиатору не удавалось выжить в финальной битве, – продолжил Морг, – но если кому-то из этих трёх суждено победить, то этот счастливчик получит право сражаться на величайшей арене всех времён – на Главной Арене столицы Империи".
Толпа снова зааплодировала, а Морг жестоко ухмыльнулся Дариусу, развернулся и вальяжно вышел с арены, захлопнув решётку у себя за спиной. Несколько раз протрубили фанфары. Зрители заревели, а Дариус тем временем прокручивал в голове варианты возможных противников. Вдруг он почувствовал, что кто-то резко потянул его за лодыжку. Он обернулся и заметил на себе злобный взгляд Дрока.
"Даже не думай, что тебе удастся выжить, – прорычал Дрок. – Если то, что появится из-за этих дверей, чем бы оно ни было, не убьёт тебя, то я это сделаю сам".
Дариус был сыт этим парнем по горло. Лязгнув цепями, он резко дёрнул ногой и отшвырнул Дрока в сторону.
"Может быть, я и не выживу, – сказал Дариус, – но если я отправлюсь на тот свет, не сомневайся, что ты составишь мне компанию".
Нахмурившись, Дрок с угрожающим видом шагнул вперёд. Дариус бесстрашно двинулся ему навстречу, но почувствовал, что кто-то снова тянет его за ногу – это был Радж. Он стоял на коленях и качал головой.
"Не надо", – попросил Радж. "Этого он и хочет. Побереги свои силы".
Вновь хором зазвучали горны, и Дариус, обернувшись, увидел, как поднялись шесть решёток, и шесть имперских солдат – огромных, одетых в чёрные доспехи, с забралами на лицах, верхом на чёрных лошадях и с большими алебардами в руках. К удовольствию публики, они немедля ринулись в атаку.
Дариус собрал волю в кулак. Он осознал, что всё далеко не так плохо, как могло бы быть – в конце концов, это не чудовища, не боевая техника и не какие-нибудь ещё имперские фокусы, которых он ожидал. Тем не менее, солдаты были верхом и их было вдвое больше. Учитывая раннего Раджа – даже втрое. С Дроком за спиной шансы становились ещё меньше: Дариус сомневался, будет ли тот вообще драться, или просто дождётся возможности его убить. И хотел ли он выжить хоть немного?
"Будь рядом! – прокричал Дариус Раджу. – Не вставай, подними щит!"
Дариус теребил в руке выданный ему меч, едва ли достаточно острый, чтобы пойти с ним в бой, и, без сомнения, недостаточно острый, чтобы разрубить цепь, сковавшую Дариуса с остальными узниками.
Раздался знакомый стук конских копыт, и первый солдат оказался совсем рядом. Дариус бросился навстречу неприятелю.
