Когда Дрей приблизился, Дариус обнаружил, что к шее собаки привязано какое-то оружие. Как только пёс подбежал достаточно близко, Дариус нагнулся, схватил это оружие и узнал свою старую любимую пращу с удобной рукоятью, идеально ложившейся в его руку. С ней в связке был холстяной мешок, полный гладких камней.
Дариусу хотелось крепко обнять Дрея, но времени для воссоединения у друзей не было. Слон нёсся в их сторону, и Дрей внезапно ринулся в бой, бесстрашно помчавшись через всю арену навстречу гиганту.
Публика обезумела при виде этой маленькой собаки, пытавшейся оказать сопротивление огромному животному. Слон, однако, рассвирепел и с яростью погнался за Дреем. Пёс, намного меньший по размерам и намного более проворный, ждал до последнего, затем увернулся, уводя зверя подальше от Дариуса, пытаясь спасти хозяину жизнь. И это сработало! Слон поменял направление, преследуя Дрея, не смотря на отчаянные попытки всадника развернуть животное обратно.
Перед глазами Дариуса забрезжила надежда. Он зарядил пращу камнем идеально круглой формы и, когда слон поворачивался, и на его спине на расстоянии примерно тридцати футов замаячил солдат, Дариус произвёл выстрел. Он наблюдал за тем, как летел камень, и молился, чтобы меткость не подвела его. Он выдохнул с облегчением, когда камень попал рыцарю в висок, и раздался характерный металлический стук от удара по шлему. Дариус видел, как противник кубарем полетел вниз со слона и упал головой оземь, а его шея с мерзким хрустом переломилась. Солдат лежал посреди поля сражения, мёртвый.
Потрясённые зеваки заревели. Никем не управляемый слон внезапно оставил погоню за Дреем. Взбешённый, не разбирая пути, он повернулся к рядам зрителей. Слон побежал прямо к низким бортам арены и вскочил на трибуну, трубя от ярости. Ни у кого не было времени, чтобы уйти с его пути, и стадион огласился воплями, когда животное принялось дюжинами давить людей. Повсюду воцарился хаос, зрители бросились врассыпную в попытке забраться на верхние ряды. Слон давил их безжалостно, и множество безжизненных тел скатилось вниз на арену. Выместив свой гнев, слон повернулся назад и снова нацелился на Дариуса. По какой-то причине зверь хотел напасть именно на него. В бешенстве он пустился в атаку, всё так же желая прикончить гладиатора.
Дрей бросился вперёд и погнался по пятам за слоном, стараясь заставить его развернуться. Но на этот раз его было не обмануть. Слон продолжал наступать на Дариуса, устремляясь к нему так, будто он был самой смертью.
Сердце Дариуса глухо колотилось в груди. Он взял ещё один камень, прицелился, закрыл глаза и прошептал молитву. Он знал, что это выстрел должен быть безупречным.
Господи, пожалуйста. Если я заслужил хоть чего-нибудь в этой жизни, позволь мне сделать этот выстрел. Всего лишь ещё один выстрел. Разреши мне погибнуть победителем.
Дариус открыл глаза, и весь мир замер, когда он увидел, что слон шаг за шагом приближается к нему. Он отклонился назад, и, вложив в это движение всё своё мастерство, метнул камень.
Дариус следил за тем, как одинокий камешек летит по небу. Казалось, будто он летел медленнее, чем все, что Дариус когда-либо метал в своей жизни. И вот, секундой позже он, не веря своему счастью, увидел, что камень вошёл прямо в глаз слона. Камень проникал всё глубже и глубже по направлению к мозгу, и животное пронзительно ревело от боли, но не отступало. Дариус не знал, действительно ли ему удалось поразить слона или нет.
В конце концов, неожиданно для всех, слон упал. Кубарем он покатился в сторону Дариуса, который резко пригнулся и уже в который раз приготовился принять свою смерть. Но туша слона пролетела по воздуху, вертясь и кувыркаясь, достаточно высоко, чтобы его не задеть. Позади Дариуса она остановилась. Мёртвый, слон лежал на спине.
На какое-то мгновение все потрясённо замолкли, и стадион погрузился в полную тишину.
Миг спустя трибуны взорвались дикой овацией.
Дариус был последним, кто остался в живых.
Несмотря на все трудности, он одержал победу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Торгрин летел по небу с головокружительной скоростью, ветер свистел у него в ушах, туман застилал глаза, и он не понимал, что происходит. Он посмотрел вниз и сообразил, что сидит верхом на дракон, и обрадовался, узнав свою старую подругу Майкополз. Он не знал, как она сюда попала, и как ей вообще удалось выжить. Сидя на её спине и рассекая облака он снова чувствовал себя живым.
"Майкополз!" – крикнул он и наклонился, чтобы обнять её. "Дружище. Как ты ко мне вернулась?"
Она заурчала, выгнула шею и прибавила скорость, и Тору стало любопытно, куда она так спешит. Ему было всё равно, лишь бы лететь с ней и чувствовать, что в мире всё встало на свои места.
Вдруг Тор услышал детский плач. Он взглянул вниз и с изумлением увидел, Майкополз несла в когтях Гувейна. Он лежал в её бережных лапах и плакал, а затем открыл пронзительно-голубые глаза и посмотрел на Тора. Тор ощутил мощную связь с сыном.
"Гувейн!" – позвал он.
Майкополз внезапно нырнула вниз под облака, и стала стремительно снижаться к бурлящему простору океана. Тор увидел вздымающиеся над водой группки скал – блестящие в лучах единственного солнца беспорядочно разбросанные зубчатые бугорки, будто упавшие с неба, похожие на ступени в другой мир. Небеса резко потемнели, и, чем ниже они опускались, тем яснее Тор чувствовал, что эти осколки – всё, что осталось от Острова Света. Острова Рагона.
Гувейн закричал, Тор обернулся на его крик, и сердце его застыло: он увидел, что Майкополз разжала когти и выпустила его малыша. На глазах и перепуганного Тора Гувейн полетел вниз, прямо к Острову Света.
"ГУВЕЙН!" – завопил Тор.
Тор проснулся от собственного крика. Он огляделся вокруг и увидел только темноту и тонкие нити солнечного света, проникавшие в узкие щели. Холодный пот градом покатился по его спине, когда он сел и протёр глаза.
Всё казалось настолько реальным. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что ему просто приснился сон. Бесконечный ночной кошмар. Он оглядывался вокруг в поисках Гувейна, пока не понял, что его здесь не было. Он вздохнул с облегчением. По крайней мере, его сын не упал с неба.
Но всё же, его мучило ощущение, что этот сон был вещим. В нём было послание. Но какое? Что пыталась сказать ему его интуиция?
"Торгрин?" – услышал он голос.
Торгрин обернулся и увидел Эйнджел, сидевшую в другом конце трюма и с беспокойством наблюдавшую за ним. Когда Эйнджел подошла ближе и положила холодный компресс ему на лоб, он вспомнил, что находится под палубой на своём корабле.
"Тебе снился сон", – сказала она. "Ты разговаривал вслух. Что-то о Гувейне и драконе".
"Эйнджел", – сказал Тор и обнял её, постепенно приходя в себя. "Где мы?"
Светало. Тор понял, что впервые за очень долгое время проспал всю ночь напролёт.
"Мы плыли всю ночь", – ответила она. "Я слышала оживлённое движение наверху. Думаю, мы приближаемся к Империи".
Память вернулась к Тору, он немедленно вскочил, пересёк трюм, распахнул деревянный люк и, перескакивая через две ступеньки, помчался наверх. Эйнджел побежала за ним.
Над морем разгорался живописный рассвет, и всё было залито мягкими оранжеватыми лучами золотых солнц. Тор выбрался на палубу и увидел, что Рис, Селезия, Элден, Индра, О'Коннор и Матус уже стояли на носу. Они плыли рядом с флотилией Эрека и Алистер, и Тор увидел, что его сестра с мужем тоже были начеку, и стояли на палубе вместе со Стромом и своими людьми. Они как зачарованные смотрели вперёд, и Тор тоже повернул голову в ту сторону.
Земля. У Тора перехватило дух от вида суши после казавшегося бесконечным плавания, и сердце его радостно забилось. Эта земля была непохожа на всё, где он бывал прежде, и он сразу понял, что они подплывают к берегам Империи.
Тор ощутил, как корабль замедлил ход и течение под ним переменилось. Он выглянул за борт и увидел, что впереди воды океана смешиваются с пресным потоком реки, которая, по-змеиному извиваясь, делила сушу надвое и исчезала за горизонтом.
"Река Волусия!" –крикнул Эрек, когда Тор вышел на нос. "Она течёт через сердце Империи. По ней мы проплывём на север и попадём к Волусии в столицу".
Тор остановился и надолго задержал взгляд на имперском берегу, зная, что Гвен, любовь всей его жизни, была где-то там и нуждалась в его помощи. С одной стороны, его сердце сжималось от нетерпения увидеть её снова, но, с другой стороны, его останавливало чувство вины: как он посмотрит ей в глаза и скажет, что не нашёл Гувейна?
Высоко в воздухе раздался отдалённый крик Тор, вспоминая свой сон, поднял голову и всмотрелся в небо. Это был необычный крик, крик дракона, и как только Тор его услышал, он понял, что дракон обращается именно к нему.
Подтверждая его догадку, из облаков вынырнул одинокий силуэт, и Тор с радостью узнал в кружащей фигуре Ликополз. Было особенно странно видеть ей здесь, на перекрёстке двух дорог, когда он не знал, как поступить и не мог отделаться от ярких образов из своего сна. Казалось, сон становился явью.
