свою артистическую карьеру. Много лет ему дозволялось открыть рот только для того, чтобы запеть. Потом грянула гласность, Дозвон, пользуясь своей известностью и влиянием, позволял себе высказываться с достаточной откровенностью. Его за это частенько критиковали, обвиняли в связях с подозрительными людьми, однако этим дело и ограничивалось. У Дозвона имелась надежная защита. Сейчас он лишился защиты, но разве это повод для того, чтобы опять замолчать и снова открывать рот только для исполнения песен? Он должен бороться!
Журналистов набился полный зал. Давненько пресса не баловала Илью таким вниманием. Слетелись, голубчики, на жареное. И с места в карьер задали Дозвону один из главных вопросов:
– Вы с самого начала планировали выступать в субботнем концерте?
– Да. Только раньше я думал исполнить всего одну песню, а теперь – несколько, – честно ответил Дозвон.
– Нельзя ли конкретную цифру?
– Все будет зависеть от того, как мое выступление примет публика.
– Что это будут за песни?
– Приходите на концерт – услышите.
– Они имеют отношение к опальному мэру?
– Почему опальному?
– А как иначе, если человек уволен с формулировкой «в связи с утратой доверия»?
– Вопрос лишь в том, у кого именно он утратил доверие. Вы спросите об этом у любого москвича. Уверен, что большинство из них выскажется за прежнего мэра. А решение одного человека всегда субъективно, какую бы должность он ни занимал.
Журналисты оживились. Кажется, разговор приобретает нужный для них оборот, с явным запашком скандала.
– Вы последовательно защищаете бывшего мэра. Какой в этом смысл? Ведь он уже отправлен в отставку, и, сколько бы вы ни произносили пламенных речей, обратно в кресло его уже не посадишь. Или вы таким образом выражаете отношение к нынешней российской власти?
Вопрос был с подвохом, в расчете на то, что артист в эмоциональном запале выскажет все, что думает. Однако Дозвон не повелся на провокацию.
– Я давно знаю мэра. Он человек талантливый, умный, энергичный, отлично знающий свое дело и за многие годы досконально изучивший городские проблемы. Он мог бы принести еще много пользы. Новому мэру понадобятся годы, чтобы настолько же хорошо изучить ситуацию. А ваши домыслы о моем отношении к российской власти лучше оставьте при себе. Договорились?
Журналистов устроило предложение Ильи, поскольку оставалась самая интересная тема. И они тут же ее затронули, довольно бестактно спросив у Дозвона:
– Как же так получается? Раньше вы защищали крестных отцов мафии, теперь мэра.
Илья напрягся. Ну вот, они заговорили о том, ради чего и затевался весь этот сыр-бор.
– Во-первых, наш российский суд, – он своим замечательно поставленным голосом подчеркнул последние три слова, – не доказал, что люди, на которых вы намекаете, являются хотя бы обыкновенными преступниками, а не то что крестными отцами мафии. Во-вторых, я не вижу сходства между ними и уважаемым мэром. Почему вы ставите их на одну доску?
– Уважаемого мэра тоже подозревают в не самых законных способах увеличения своего благосостояния.
– Опять эти подозрения. Подозревать можно кого угодно и в чем угодно. Без фактов это только слова.
– Но разве не факт, что супруга мэра стала богатейшей женщиной России и одной из самых богатых женщин мира?
– Не факт.
– Разве?
– У некоторых более состоятельных российских олигархов есть жены.
Как опытный публичный человек, Дозвон решил слегка разрядить обстановку, и это ему удалось. Многие журналисты улыбнулись, некоторые рассмеялись. Однако вопрошавший продолжил наседать:
– Господин Дозвон, вы же отлично поняли, что я имею в виду.
– Я-то понял, но понимаете ли вы сами? Как человек яркий и талантливый, господин мэр выбрал себе такую же яркую и талантливую спутницу жизни. Он достиг Олимпийских высот в чиновничьей карьере, она – в бизнесе. Возможно, градоначальник и помогал ей, но только самую малость. Я лично был свидетелем того, как господин мэр отказал своей жене в очень выгодном строительном подряде. Все разговоры об их преступном семейном сговоре не стоят и выеденного яйца.
Дозвон находился за трибуной по многолетней привычке выступать стоя. Внезапно его речь оборвалась, певец судорожно ухватился за микрофон. Изумленные журналисты, не понимая, что происходит, удивленно зашептались. Дозвон неровным шагом подошел к столу, на котором тоже стояли микрофоны, сел, судорожно вздохнул и вдруг стал заваливаться на бок. Кто-то подскочил к нему, сумел удержать и громко выкрикнул:
– «Скорую»! Немедленно вызывайте «скорую». Шепот перешел в гул, люди бестолково засуетились, некоторые, самые расторопные и беспринципные, бросились к своим автомобилям, чтобы помчаться в редакцию и выдать очередную сенсацию.
Через минуту-другую Илья открыл глаза. Он потрясающе владел собой.
– Что за суета? – спросил певец. – Напрасно вы беспокоитесь, я себя нормально чувствую, давайте продолжать.
Но о продолжении не могло быть и речи. Лицо До-звона стало белым как мел, а его движения замедленными, словно певец перемещался сквозь толщу воды. Но Илья продолжал хорохориться. Когда его обступили медики, он твердо заявил:
– Уберите носилки, не делайте из меня беспомощного старика. Я пойду сам.
Его хватило всего на десяток шагов. Дозвона опять зашатало, врачи его сразу подхватили и ловко уложили на носилки. Больничное обследование выявило сердечный приступ. Илье вроде бы повезло. Его доставили в клинику в течение часа с начала развития приступа. В отличие от большинства простых смертных, все лечение которых ограничивалось назначением кучи лекарств, Дозвона собирались врачевать новейшим и весьма эффективным способом. В одном из главных кровеносных сосудов больного врачи обнаружили холестериновую бляшку, сильно затруднявшую кровоток. Еще недавно в таких случаях медики устанавливали стент, то есть вводили в место сужения трубочку, расширявшую сосуд. Но более детальное обследование показало, что бляшки имеют рыхлую структуру, позволяющую использовать другой метод. Через бедренную артерию вводилось миниатюрное устройство, действующее, как пылесос. Оно всасывало бляшки, полностью очищая сосуд. Операция сравнительно легкая, и уже через несколько дней больной отправлялся домой. Только эти дни ему следовало проводить в покое. Дозвон себе этого позволить не мог. Ведь на пресс-конференции он успел донести лишь часть своих доводов. Если вдобавок сорвется выступление на концерте, будет совсем плохо.
Все эти мысли пронеслись у Ильи в голове, пока новейшая аппаратура сканировала его организм. Ознакомившись с результатами, лечащий врач быстро обрисовал ситуацию
