— Как там у Кости с отметками? — спросил он, чтобы что-то сказать.
Впервые в своей жизни он переступил порог школы не как ученик, а в качестве «родителя». Вопрос был, конечно, глупый. Уж о чём, а об оценках Костика семья была осведомлена.
— Всё хорошо. Умный мальчик, начитанный. Только… — она задумалась, — грустный какой-то последнее время.
— Ну, у него мобильный украли, — попытался оправдать брата Антон. — И потом, конец года, контрольные, сами знаете.
— Знаем, — улыбнулась Юлия Генриховна. — Но всё же что-то меня в нём беспокоит…
«А уж как меня что-то в нём беспокоит!» — подумал Антон.
Учительница ему понравилась. Спокойное, миловидное лицо, тёплый взгляд. Как там Костик её называл? Юльхен?
— Май — самый трудный месяц, — продолжала она. — Мы должны решить, какие у ребят будут профилирующие нагрузки в десятом и одиннадцатом классах. Я знаю, у вас в семье все врачи…
— Костик хочет быть историком. Династию продолжаю я, — улыбнулся Антон.
— Это хорошо, если мальчик может выбирать, что ему по душе.
Она явно что-то недоговаривала.
— Юлия Генриховна, как у него вообще, в классе? Как отношения с ребятами?
Она встрепенулась.
— Да-да. Вот об этом я и хотела поговорить.
Зазвонил мобильный, Юлия Генриховна вздрогнула и принялась суетно рыться в сумочке, доставая то упаковку платков, то футляр для очков, то косметичку.
«Все женщины на планете делают это одинаково», — подумал Антон и улыбнулся.
Наконец настырно пищащий телефон был выужен, и она взглянула на экран. Глаза сразу стали сумрачными, и Антон подметил, что черты её симпатичного лица вмиг заострились.
— Алло! — она наконец нажала нужную кнопку. — Дима? Не звони мне больше, слышишь? Никогда не звони!
Антону стало неловко, он сделал вид, что разглядывает корешки книг на полке.
— И не смей говорить плохо о моих учениках! Они — самые лучшие!
Она нажала на «сброс», подумала немного, выключила телефон и швырнула его обратно в сумочку. Затем медленно прошлась по кабинету от стола к окну и обратно, словно прогоняя невесёлые мысли.
— Простите, Антон Валентинович. На чём мы остановились?
— На Косте… — бодро произнёс Антон, и лицо Юлии Генриховны как будто посветлело.
— Да-да. Костя, конечно! Видите ли, у подростков и, вообще, молодёжи новое увлечение. У всех поголовно. Джибобами называются. Но вы, наверное, знаете.
— Да, я в курсе, — хмуро ответил Антон.
— У девятиклассников это своего рода игра. И здесь нет ничего ненормального.
— Вы полагаете?
— Для всех — игра. Кроме, как мне кажется, Кости.
Она помолчала, глядя во всё понимающие глаза педагога на портрете.
— Он очень… как бы это выразиться… близко к сердцу принимает всё, что творится вокруг. Вы бы как старший брат с ним поговорили.
Антону хотелось сказать: «Нет, это будет ошибкой! Что я могу ему посоветовать? Разве я имею на это право? Если сейчас Костик сам не разберётся со всем, ему дальше будет очень и очень сложно!»
— Юлия Генриховна, — он вздохнул и тоже глянул на Макаренко-Сухомлинского. — Вы не учли одну маленькую деталь: младший Рымник — джибоб. А джибоб живёт своим умом.
Она ещё что-то говорила, Антон из уважения кивал, сам же думал о Костике. Ему очень хотелось верить в то, что из испытания джибобством брат выйдет, став мудрее, сильнее и — к чёрту демагогию! — взрослее. А ключевое слово здесь — «выйдет».
— Он так тянется за вами, Антон, я знаю, так хочет быть на вас похожим! — сказала Юлия Генриховна, прощаясь. — Не забывайте об этом.
«Что ж, — размышлял Антон по пути домой, — если братец достойно выкрутится из этой истории с джибобством, я сам захочу на него походить!»
Глава 13. ЛИМОНАД ИДЕАЛЬНОГО ЗАБЛУЖДЕНИЯ
Первое, что Костик увидел, открыв дверь квартиры, были детские кроссовки и курточка. Из кухни доносился голос Антона:
— Ешь. Иначе не вырастешь!
Удивлённый Костик скинул с плеча тяжеленную сумку с учебниками, разулся и, не тратя время на поиск тапок, пошёл на цыпочках к кухне — уж больно интересно, кто там у Антона в гостях. Пока крался, за каких-то пару шагов успел обдумать три варианта происходящего.
Вариант первый. У Антона роман со взрослой тётей-мотей, у которой ребёнок. Ну правильно! Родителей в это время суток дома никогда не бывает, да и Костик должен быть на физкультуре — только Ватоль заболел, и всех распустили по домам. Вот братец и притащил их в гости. Ужас!
Вариант второй. Это аспирантка из его института. Антоха как-то рассказывал, что её бывший муж заявился прямо во время занятий и, не стесняясь студентов, закатил скандал, махал кулаками и требовал немедленной встречи с сынишкой, которого она якобы скрывает. Если чуть-чуть пофантазировать, сегодня негодяй ворвался с пистолетом, а лучше (для чистоты жанра) с «калашом», и брат предложил несчастным спрятаться у него в квартире. Версия хорошая, тянет на «Брюса Уиллиса»…
Вариант третий. Это тайный ребёнок Антона. Вот был бы номер! Особенно для предков. Костик оглянулся на обувь и призадумался. Кроссовки малышовые, размером годика на четыре… Или на три — он в детях не разбирается. Если повспоминать: четыре года назад Антон пробыл всё лето в спортивном лагере. Потом вернулся внезапно, никому ничего не объяснил. А он, наверное, там набедокурил, как только мог, а потом поссорился с зазнобой, а она… Вариант был, конечно, пожиже, чем с «Брюсом», напоминал мамины слезливые сериалы и трещал по швам. Особенно Костика повеселило, что четыре года назад «горе-папаша» Антон был на год младше его самого.
Все возможные версии из реальности и фантастики лопнули, как воздушные шары, когда он сообразил: женской обуви и верхней одежды в прихожей не было.
«Подкидыш! — осенило Костика. — Антоха подобрал его зачем-то на улице, как котёнка!»
Он осторожно заглянул в щёлку кухонной двери. На табуретке сидел конопатый мальчишечка лет шести и болтал ногами в ярких красных носках. На голове у него была треуголка с вышитыми спереди черепом и костями — его, Костика, любимая в нежном возрасте пиратская треуголка!
— Там за дверью кто-то есть, — произнёс детский голосок.
— Давай, братишка, входи уже, не прячься! — откликнулся Антон.
— Я и не прячусь, — Костик толкнул дверь.
Ему открылась идиллическая картина: брат в мамином переднике хлопочет у плиты, стол гостеприимно уставлен бутербродами и прочей снедью, перед мальчишкой стоит глубокая тарелка с макаронами.
Пацанчик держал в кулачке вилку и с любопытством пялился на них обоих.
«Кто это?» — глазами спросил Костик брата.
— Вот, — деловито сказал Антон, покосившись на ребёнка, — мама взяла работу на дом.
Костик открыл было рот, но подумал, что при мальчишке расспрашивать о подробностях не стоит, и, подойдя к гостю, протянул руку.
— Давай знакомиться. Я Константин. Можно просто Костя. А ты?
Мальчишка спрыгнул с табуретки, откашлялся и сунул Костику ладошку.
— Меня зовут Степан Белолобов. Мне пять лет и восемь месяцев. Мой папа, Василий Серафимович Белолобов, работает старшим инженером в НИИ Гип-ро-це-мент. Моя мама, Лариса Юрьевна Белолобова, работает препо-дава-телем ма-кро-эко-номики в Эс-пэ-бэ-гэ-у. Моя бабушка, Зинаида Марковна Шустова, не работает, она на пенсии, — на одном дыхании выпалил мальчик. — Ещё у меня есть старший брат Аким, он любит велосипеды. И ещё есть сестрёнка Авдотья, она груд-ни-чок. Вот.
Пацанчик выдохнул и снова забрался на табурет.
— Ух, какой ты серьёзный! — улыбнулся Костик. — Можно тебя Стёпой называть?
— Нельзя, — нахмурился мальчишка. — Степан и Стёпа — разные имена.
— Но… — начал было Костик.
— Ты с ним лучше не спорь, — сказал Антон, — есть будешь?
— В школе поел. А где мама?
— У неё форс-мажор, — Антон снова скосил глаза на болтавшего ногами Степана. — Здорово, что ты пораньше пришёл! У меня коллоквиум в институте. Мне уже бежать надо. Принимай вахту!
— Вахту? — изумился Костик. — То есть ты сейчас вот так возьмёшь и свалишь?
— Тебе же русским языком сказали, у него кол-лок-ви-ум! — подал голос мальчишка.
— Ничего себе! Как это ты такое сложное слово запомнил? — повернулся к нему Костик.
— А я вундеркинд.
Антон кивнул, подтверждая его слова.
— Антоха, что мне с ним делать?!
— Ну, во-первых, проследи, чтобы он поел. Во-вторых, пообщайся с ним. Это не страшно, братишка. Он многому тебя может научить. Правда, Степан?
— Посмотрим, — буркнул пацанёнок.
Костик округлил глаза, недвусмысленно показывая брату, что он с таким раскладом не согласен. Но Антон выключил чайник, снял передник и молча удалился в свою комнату собирать конспекты.
— Ты же обещал пойти со мной покупать телефон! — крикнул Костик.
