лицо.
«П-пожаловался ч-что ли уже п-почтенный Фу?».
— Это хорошо, — кивнул Юншэн, — ведь процветание Хучена зависит от действий каждого из нас. Ибо все мы — мелкие частички одного большого целого.
— И-истина, бо, и-истина.
Возникла небольшая пауза. Вокруг стало так тихо, что можно было различить пение птиц в роще за городом.
— К-куда п-путь держишь, почтенный? — рискнул спросить Танцзин, ибо молчание слишком затянулось.
Советник нарочито вздохнул:
— И дня не проходит без насущных дел государства, друг мой. Вот и сейчас приходится ими заниматься. Хучен процветает, но нет предела совершенству, правда?
— П-правда, бо, — кивнул воротник, про себя надеясь, что почтенный гун не пожаловался-таки советнику.
— Земля, обеспечение водой, пастбища и дома наших людей — все это нуждается в заботе. Кому как не мне Хучен ею окружать?
— В т-твоих с-словах слышна м-мудрость, п-почтенный советник.
— Благодарствую. В каком жилище ты живешь?
Вопрос застал Танцзина врасплох. Он даже вскинул голову и удивленно воззрился на почтенного, полностью забыв о правилах приличия. Но, казалось, высокопоставленный гость ничуть не оскорбился. Слегка потрескавшиеся губы Юншэня продолжали приветливо улыбаться.
— М-мы с женой и д-детьми ж-живем в землянке з-за-а городом.
— Вот, — кивнул советник, — многие продолжают пользоваться землянками. Я же хочу изменить это. Ведь наш народ заслуживает лучшего. Глиняные хижины с толстыми стенками для защиты от холода — это намного лучше сырых землянок, которые еще и подтапливает во время ливня.
Воротник поклонился и кивнул. Он сам давно мечтал о хижине, поэтому слова главного советника посеяли в душу надежду и даже притупили страх о возможном наказании от господина Фу.
— Это великое и б-благородное с-свершение, почтенный Юншэн.
Улыбка советника стала шире:
— Верно, Танцзин, верно. Поддержка процветания и благополучия земли не менее важный труд, чем ратный подвиг. А, может быть, и больший.
Воротник покосился на него исподлобья. Даже заикаться на время перестал.
«Почтенный советник шутит?».
Очевидно, изумление отразилось на его лице, ибо улыбка Юншэня стала еще снисходительней.
— Тебе трудно постичь тонкости управления землей, Танцзин. Ты ведь всего лишь воротник.
— Д-да, почтенный, — вновь поклонился тот, мысленно приказывая взять себя в руки.
— Махать гэ и рубить им головы намного проще, чем возделывать землю, — нравоучительно добавил советник, — один удар, и твой враг повержен. Земля же нуждается в уходе. Недостаточно обезглавить сорняк. Надо выдрать его с корнем. И немало пота прольется прежде, чем она даст долгожданные всходы и отблагодарит тебя за труды.
Танцзин просто молча кивал. Он и вправду ничего не смыслил в земледелии и управлении. Его задача за воротами следить да чужаков на стены не пускать. И то, судя по всему, с последним он справляется не так уж хорошо. Но где-то внутри зрело чувство, что почтенный Юншэн лукавит. Однако Танцзин не смел развивать сию мысль. Даже про себя.
Советник же, продолжая улыбаться, завершил:
— Такие вот дела, мой друг.
Вновь наступила неловкая пауза. Танцзин стоял, обливаясь потом, и не смел поднять взор на Юншэня. Тот, в свою очередь, обвел рассеянным взглядом площадь.
— Хм, — задумчиво хмыкнул он и указал пальцем на ворота, — воины все еще не в казармах? Непорядок. Почему?
— Воины? — удивленно вскинулся Танцзин и проследил за жестом советника. — Н-но, п-почтенный бо... там никого нет!
[1] Гуаньцзяо — паланкин, традиционное средство передвижения в Древнем Китае для чиновников.
[2] Хоу — наследственный титул знати в древнем Китае. Приблизительно соответствует европейскому титулу «маркиз». Второй по рангу титул знатности после гуна.
[3] Шапи — китайское название породы шарпей, одной из древнейших сторожевых и охотничьих собак в мире.
Глава 12
— Как... нет?
Юншэн недоуменно смотрел на отряд воинов, ровным строем стоявших возле ворот. Их торжественные и непроницаемые лица были обращены к нему. Советнику казалось, что каждый из них буквально пронзает его взглядом насквозь, нарушая все мыслимые нормы приличия. Но не это сейчас повергло Юншэня в шок и заставило холодок пробежать по затылку. Во взоре бойцов читалась пустота. Бездонная, как пропасть. Вечная, как время. И чем дольше он смотрел в эти глаза, тем явственней осознавал — эта пустота засасывает в себя.
Бледные лица обрамляли темные волосы, спадающие до плеч. На кожаных доспехах выгравированы символы... символы, выглядевшие очень знакомыми. Он был готов поклясться, что видел их раньше... И это не были символы правящего дома Лаоху...
Советник моргнул, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.
Танцзин же переводил недоумевающий взгляд с ворот на почтенного.
— Г-господин, т-тебе п-плохо? — еще больше заикаясь, пролепетал он.
Юншэн оторопело обернулся к нему, на секунду потеряв из виду воинов, а затем вновь посмотрел в сторону ворот.
Никого.
Голова закружилась. Советник провел сухой ладонью по лбу, на
