слуха. Он то и дело оборачивался в мою сторону через плечо, стоя рядом с металлическим высоким столиком на колесиках, на котором лежали всевозможные орудия пыток. Его белоснежный халат был перепачкан моей кровью. Я пытался сфокусировать взгляд на его фигуре, но образ тут же растворялся, будто облако тугого дыма.
«Не теряй сознание… Только не теряй сознание!».
Я взывал к самому себе с молитвой продержаться еще немного. Это прекратится. Это не будет длиться вечно.
Меня накачали ядом одной из тех тварей, что обитали вокруг тюрьмы, ведь здесь выращивали и крыс и собак, учёный превосходил сам себя, а генерал и ему подобные, обожали этот хостел. Я был уверен, что это априори невозможно. Но еще некоторое время назад сквозь гулкий шум в голове я все-таки расслышал слова адского изобретателя о том, что яд разбавлен одним видом наркотика, и эта смесь либо прикончит меня, либо… взбодрит. Черт подери, он на самом деле так и сказал:
«{Взбодрит}». С этой своей зловещей ухмылкой на бледном костлявом лице.
Если бы я только мог, то незамедлительно размазал бы его маленькую голову об этот столик, а после с бесконечным упоением проделал бы все то, что он когда-либо совершал в мою сторону, сторону любого побывавшего на моем месте, как здесь и сейчас.
— Ты готов продолжить, мой дорогой друг? — я прочел эти слова по его
губам, когда мужчина неторопливо двинулся к железной, вертикально
расположенной койке, к которой я был намертво привязан толстыми кожаными
ремнями.
Мысленно я извивался и гортанно рычал, чтобы не дать этому ублюдку и на
метр приблизиться к себе. Но в реальности же все было наоборот.
Словно только сейчас осознав, что я обессилен настолько, что даже не мог
издать и звука, я слабо замотал головой, как бы говоря, что не вынесу. Доктор
смешал очередную порцию яда и наркотика, наполнив им шприц, и собирался
вонзить в меня иглу. Улыбка на его лице растянулась до ушей в предвкушении
того, как я буду корчиться перед ним от сумасшедшей боли. Это доставляло ему
несравнимое ни с чем удовольствие. Он мог безостановочно смотреть, как другие
умирали от его безжалостности.
— Когда… я… выберусь… — замямлил я, делая между словами
продолжительные паузы. Язык был непослушным, и я приложил немало усилий,
чтобы взять над ним контроль и воспользоваться для донесения некоторой
информации Доктору. — Я… — оторвал чугунную голову от койки и скривился в
оскале. — Вырву… твое… гребаное… сердце…
Врачеватель смерти склонил голову, а затем неожиданно сжал мое плечо и
наклонился.
— Боюсь, этого не произойдет. Хочешь знать, почему? Следующая доза, —
он приподнял руку, в которой держал шприц, — разорвет тебя на части. Сегодня
твой последний день, Арман.
Это неправильно, и я не должен был, но… после изречения Доктора образ
Розы, как что-то само собой разумеющееся, возник перед моими глазами. Мягкая улыбка, неглубокие ямочки на щеках, густой каскад ночи из шелка, обрамляющий
маленькое лицо, выразительные глаза, в которые я окунался беззаветно и без
остатка.
Я вдруг осознал, как нестерпимо хочу увидеть ее. Ведь если это и в правду
мой последний день, у меня не будет шанса встретиться с ней.
Никогда.
— Открой глазки, солнышко, — раздался отдаленно знакомый высокий
голос. Он звенел где-то над головой в приглушенной и раздражающей манере.
Мне невольно захотелось сморщиться, но я засомневался, мог ли это сделать.
— Можешь больше не притворяться спящей красавицей, — женский голос
ухмыльнулся.
— Ты дьявол? — произнесли мои губы.
Если я все-таки мертв, то по-любому меня не ждали с распростертыми
объятиями у жемчужных врат рая.
Я услышал смех. Резкий, холодный, с ноткой ехидства. Вполне похоже на то,
как я представляла себе веселье дьявола.
Это все реально?
Меня окружала непроглядная тьма. Я плавал в ней, испытывая чувство
невесомости.
— Я буду для тебя той, кем ты захочешь меня видеть, зайчонок, —
промурлыкал невидимый собеседник. — Ну а если серьезно, — вздох, за
которым не скрылась скука, — то кончай валять дурака. И открой наконец-таки
глаза! Ты жив. {Пока что. Еще жив}.
Меня слегка ударили по груди.
Вру. Не слегка.
Силы удара было достаточно, чтобы вытянуть мое сознание из вязкой
темноты. привлекательную девушку. Чуть наклонив голову вбок, она с каким-то радостным
любопытством наблюдала за мной.
Я сощурился. Зажмурил глаза. Не сводил с нее глаз, изучая в ответ. Снова
зажмурился. В голове гудело и ныло. Снова посмотрел на темноволосую.
Потребовалось несколько секунд, чтобы узнать в чертах кукольного лица
Ариадну.
Я издал неопределенный вздох, когда фрагменты нашей единственной
встречи сопоставились друг с другом в единую картину. Разговор, затем
спонтанный животный секс… Не то чтобы мне хотелось сейчас думать об этом, но
так же было довольно сложно сфокусировать свои мысли на чем-то или ком-то
другом.
Что-то было не так.
— Разве я не должен был умереть? — раздался мой замогильный голос.
Вопрос не был обращен конкретно к Ариадне.
Постепенно воспоминания возвращались ко мне.
До того момента, как я увидел перед собой слегка размытый образ
Безумного Доктора, склонившегося надо мной с экспериментальной инъекцией в
руке и собиравшегося вогнать в меня иглу и излить в мои вены яд, то не придавал
значения тому, в каком остром напряжении находились мои мышцы.
Я опустил голову, изучая свое покрытое синяками и едва затянувшимися
ранами тело. Ощущал на своей изувеченной разноцветной коже
сосредоточенность еще одной пары глаз, поднял насупленный взгляд и
встретился им с Ариадной. Она ненавязчиво улыбалась, словно рассматривала
какую-то диковинную вещицу, а не едва живого человека.
— Тебе несказанно повезло, милый, — пропела девушка, изящно
оттолкнувшись от металлической столешницы и сделав несколько маленьких
шагов в моем направлении. — Я вмешалась как раз вовремя. Явись я секундой
позже, и Седрик запустил бы необратимый процесс, — ее пухлые, обведенные
яркой красной помадой губы расплылись в плотоядной улыбке. — Ты был бы
мертв, сладенький, если бы не я. Была бы счастлива услышать благодарность.
Я сдвинул брови у переносицы сильнее.
— Сука, — просто выплюнул я.
Это нисколько не задело девушку.
Она фыркнула, закатив глаза, пробормотала что-то вроде: «Так я и думала…»
и скрепила пальцы в замок за своей спиной. Остановившись у железной койки, к
которой я, кстати говоря, был все еще привязан, Ариадна подалась вперед.
— Ладно. Закончим с любезностями.
Она невзначай вскинула руку и медленно приблизила ее к моему лицу. Ее
ледяная ладонь коснулись моей щеки. Костяшками пальцев сестра Кроуча
провела по линии скулы и застыла, оттянув мою нижнюю губу.
— Я принесла с собой благую весть для тебя, малыш, — сказала она,
остановив
