свой яркий рот напротив моего.
Я скривился в гримасе, надеясь передать всю степень своего отвращения к
этой херне.
— Хватит использовать на мне свои дерьмовые прозвища. Может быть, это и
заставляет кончать твоего недоделанного импотента, но мой слух подобного не
вынесет.
Мой комментарий заставил девушку рассмеяться.
— Ты мог бы быть со мной немного поласковее. Как думаешь?
— Думаю, что тебе нужно пойти на…
— Тссс, — она прижала указательный палец второй руки к моим губам.
«Я откушу тебе его», сказал я ей предельно выразительным взглядом, но
этот жест был самонадеянно проигнорирован.
— …Иначе, — сменив пряник на кнут, Ариадна включила в себе режим
роковой стервы и стиснула в хватке мой подбородок, думая, что, наверно, сейчас
выглядит чертовски властно, тем не менее, я давился про себя ядовитым смехом,
— я могу передумать и не дать тебе то, в чем ты так исступленно нуждаешься.
— И что это, по-твоему?
— Свобода, конечно же.
Глава 36
24 СЕНТЯБРЯ
Прежде чем приступить к деловым переговорам с этой пылкой молодой
дамочкой, мне было позволено вернуться в общую камеру. Точнее, меня
запихнули туда, не спросив, нуждался ли я в этой «передышке». Я был готов
вытрясти из жены генерала всю информацию до последнего дребезжащего звука
в содрогавшемся от ужаса голосе сразу после того, как пришел в себя в том
жутком месте.
Слова Ариадны заразили меня вспышкой безумия, какого я давно не испытывал.
Горящее желание выбраться отсюда и сравниться не могло с тем, что у меня
появился настоящий, весомый шанс покинуть пределы этого Острова.
Когда, наконец, пришло время обсудить детали нашего дальнейшего
сотрудничества, и меня вбросили в тонущий нагромождении полумрака кабинет
жены начальника тюрьмы, я был настроен весьма решительно.
— Проходи, — со скупой услужливостью сказала Ариадна, вальяжно
откинувшись на спинке огромного кожаного кресла за полуовальным столом из черного стекла.
Я прошел вперед, мимо стульев для посетителей, и, к небольшому
удивлению темноволосой, остановился за креслом, которое она занимала. Мои
кисти были скованы наручниками. Я положил их на спинку сидения, пальцами
надавив на кожаную обивку. Под весом моих рук кресло слегка отклонилось
назад, и Ариадна вздрогнула. Но она не обернулась ко мне, понадеявшись, что
достаточно хорошо скрыла панику и участившееся дыхание за маской
непринужденности.
Ее спокойствие было фарсом. Я чувствовал пульсирующий на венке в
основании шеи удушливый трепет и абсолютное незнание того, что от меня
можно было ожидать. Хмм. Да всего! Поэтому она не зря боялась.
— Итак, — с глубокой интонацией подчеркнул я.
Ариадна сделала неуловимый вдох. Такой невесомый, что по звучанию он
был сравним с пронесшимся мимо бумажным самолетиком.
— Ключевым моментом моего плана является твое отбытие с тюрьмы, —
Ариадна старалась говорить громко, определяя каждое слово внушительной
твердостью тона. Это не могло не забавлять.
— Твоего плана? — мягко уточнил я, «обнимая» спинку кресла, чтобы подобраться к лебединой шее девушки.
Она вздрогнула, ощутив прикосновение подушечек моих пальцев к своей коже, и сдавлено проглотила комок нервов.
— Я…
— А ты не такая смелая, когда я не прикован к чему-то, да? — ласково
подметил я, склонившись к ее уху. От моего дыхания оно покраснело на кончике.
— Я… — продолжила лепетать.
Я сказал:
— Продолжай.
— Есть лишь один путь к тому, чтобы покинуть пределы этой колонии. Я не
жду, что ты будешь от него в восторге, Арман. Поэтому, прежде чем я продолжу,
будь так добр, убери свои руки от моего горла и сделай несколько шагов назад.
Боюсь, ты ненароком убьешь меня, когда услышишь, каким образом я собираюсь
вытащить твою задницу из тюрьмы.
Я только произнес:
— Хмм.
Сделал так, как она просила.
С появлением между нами внушительной дистанции девушка заметно
приободрилась, и на ее бледном лице заиграл румянец. До этого же она была
белой и застывшей, будто мое близкое присутствие превращало ее бурную
горячую кровь в жидкий лед.
— Я обещаю, что постараюсь не тронуть тебя, — убедительно кивнул я.
Ариадна судорожно втянула в себя воздух, явно не намереваясь верить
моим словам. Я плавно прошел вперед, обогнув длинный стол, и присел на него с
краю, сложив руки на коленях.
— Я весь во внимании, — миролюбиво улыбнулся ей.
Не отрывая взгляда от моего лица, жена Генерала отыскала рядом с собой
автоматическую ручку и крепко стиснула ее в пальцах, будто это могло спасти ее
от меня.
— Сегодня вечером я вывезу тебя с гор, — начала она.
— Пока что мне все нравится, — сказал я.
— Мы отправимся в дом генерала. Ты должен будешь сыграть
роль цирковой обезьянки для элитной публики завтра во время
благотворительного вечера и… немного повеселить их.
— В каком смысле — побыть цирковой обезьянкой? — очень медленно
спросил я.
Что еще, черт подери, значит «{повеселить их}»?!
Ариадна громко сглотнула, моргнув несколько раз, и пригвоздила взгляд к
своему отражению на поверхности стеклянного стола. Ее трусливость и
нежелание смотреть мне в лицо, когда речь шла о моей дальнейшей судьбе, не
на шутку меня взбесила.
— Думаю, ты прекрасно понял, о чем я, Арман. Кому, как ни тебе знать о
любимых способах развлечения людей в Цитадели. Их самый лакомый кусочек —
вы, ребята. Бедняки, ничтожные мятежники, воры и убийцы, приговоренные
заживо гнить в тюрьме.
Я стиснул челюсти с такой силой, что послышался скрежет зубов.
— Завтра состоится привилегированная вечеринка для высших слоев
общества, которую организовал Константин-отец Розы и мой муж. Сам понимаешь — это будет
чересчур пафосно. Конечно же, и развлечения должны быть под стать его
драгоценным гостям…
Ариадне не нужно было продолжать, потому что я догадался, с чем мне
предстоит столкнуться в Девятнадцатой колонии.
Цирковая обезьянка…
Богачи любили страдания бедных. И пытки. Моральное и физическое
унижение тех, кого они считали грязью под подошвой своей дорогой
обуви. Толстосумы, чтобы раззадорить друг друга и повеселиться от души,
собирались иногда в кучки под предлогом различных торжественных, званых и
благотворительных вечеров и наблюдали за представлениями, которые разыгрывались специально для них с заключенными Острова, или случайными
бродягами в главных ролях. Эти твари впадали в экстаз, упиваясь чужой болью и
муками.
Я выдержал достаточно продолжительную паузу, и Ариадна с опаской
воззрилась на меня.
— Предупрежу сразу, Арман… Я не могу гарантировать тебе стопроцентную
свободу, — проговорила она напряженно и тихо. — Если ты переживешь
завтрашний вечер, то дальше действуешь сам по себе. Можешь хоть им всем
перерезать глотки на этом же самом вечере. Я отвечаю лишь за то, чтобы
проследить за твоим безопасным отбытием с гор. И да, времени на
обдумывание у тебя нет. Скажи мне здесь и сейчас —
