За нами следили, скорее всего вели целый день, поджидали нужного момента. Стрелять могли только с трассы, а значит останавливались прямо на шоссе.
— Это же Таврида? — спрашиваю я больше себя, чем недоумка. — Значит тут должны быть камеры! Трасса федеральная!
Кабанчик Ермолаев ничего не отвечает. Понятно, почему у него гора висяков.
Мобильный почти разряжен, осталось всего десять процентов. Маловато времени на звонок другу.
Единственный человек, которому я могу помочь и довериться — брат.
— Давай, Веня, возьми трубку. — шепчу я, гипнотизируя экран телефона на котором тают проценты зарядки.
— Дик, ты время видел? — сонный голос брата вызывает во мне детскую радость.
— Мне нужны записи камер с Тавриды. Все машины, которые ехали за синим кабриолетом! — говорю быстро, не желая потерять ни минуты.
— Какой Тавриды? — взывает Веня.
— Трасса Севастополь — Керчь. — ору я в ответ. У меня нет времени объяснять ему, вместе с моей зарядкой тает и время. — Лина у них.
Мой телефон отключается. Веня не должен подвести, он умный. Догадается.
Пока я найду зарядку, он все найдёт. Должен. Обязан.
***
Ангелина.
— Дик. — зову я, пытаясь пробраться сквозь темноту. Ничего не вижу в этой кромешной тьме. Вроде бы вытягиваю руки, но не вижу кончики пальцев.
Голова болит так словно я пила вчера всю ночь. Облизываю пересохшие губы, которые успели потрескаться от жажды.
Дотрагиваюсь до своего тела. Я все ещё голая, на мне только надорванные трусики. Грудь припухла после этой ночи. Тело еще пронизано сладостной истомой, оно не проснулось.
Ужас начинает постепенно охватывать меня, осознание реальности наваливается бидонной плитой.
Дика бессмысленно звать. Его нет тут.
К памяти возвращается, как он осел на землю, упал почти замертво. Не знаю, чего боюсь больше — что с ним случилось что-то страшное или за себя. Сердце покрывается коркой льда при мысли, что Дик мог… нет, об этом нельзя думать. Такого не могло случиться.
Пытаюсь аккуратно исследовать левой рукой местность. Если рядом есть стёкла или ржавые гвозди — я могу пораниться. Лучше все сделать левой рукой, чтобы в случае чего правая функционировала полностью.
Я сижу на матрасе, который постелен поверх ламината и паркета, не могу определить. Рядом с матрасом стоит стул, на котором стакан с водой. Долго принюхиваюсь к содержимому, пытаюсь различить запахи. Макаю мизинец в воду, и смачиваю губы. Если там какая-то отрава?
Выжидаю долгое время. Или мне только кажется, что прошло много времени — делаю маленький глоток.
В комнату не попадает ни одного лучика света, кромешная темнота. Она давит на меня. Пугает до чертиков.
Не могу даже оценить большая или маленькая это комната. Страшно даже исследовать ее.
Одними губами повторяю: «Дик. Дик. Дик…» я надеюсь, что он услышит меня и придёт за мной.
Он лучший из лучших. У него получится меня найти. Гончая учует мой запах…
Невольно усмехаюсь проскользнувшей мысли в сознании — ну, хоть, девственницей не умру.
Когда где-то вдалеке раздаются тяжелые шаги, меня начинает знобить, а желудок скручивать болезненными спазмами. Поджимаю ноги и заставляю себя собраться. Нельзя паниковать раньше времени.
За дверью слышится женский и мужской смех. Они совсем рядом.
Лязг металла вызывает приступ новой головной боли. Открывается дверь и комнату заполняет яркий свет, приходится зажмуриться…
***Дик.
Я приезжаю в участок в трусах, даже не удосуживаюсь одеться. Мне так похуй на мнение работников этой шараги. Меня интересует только одно — Лина.
Ангелина. Майорова. Сиськастая.
Согласился ее взять себе в напарники из одолжения, успокаивая себя тем, что это только на месяц. И по окончанию этого срока дитя богатых родителей покинет меня. А что получилось? Я обрёл геморрой, большой такой с грудью третьего размера. И никак не хочу с ним расставаться.
Прикипел.
Сам вокруг своего горла затянул петлю.
— Зарядка для айфона есть? — рявкаю еще на пороге, готовый сожрать любого из них. Стадо деградирующих Баранов. Я научу их, как нужно работать. Сидят тут, пинают хуи, пока там убивают, грабят и калечат людей.
— Держите. — все тот же несуразный Петрушка протягивает белый провод, который я выхватываю и спешу к розетке.
Меня раздражают их перепуганные и растерянные лица, таращатся как камбалы. Пока они передвигаются медленнее улиток, с Линой могут сделать что угодно. В таких случаях время идёт на часы.
Со стороны я конечно выгляжу комично, в белых боксёрах и кроссовках. Вижу как на меня смотрят и обсуждают, ну и пусть смотрят. Мне нечего стыдится. Тело выкованное долгими тренировками. В трусах тоже не пупырышек, есть чем гордиться. Ни одна женщина не уходила от меня недовольной.
Телефон капризничает и нехотя включается. От нетерпения меня аж подбрасывает. Кажется, что любая мелочь заставит меня взорваться. Я поубиваю их всех, поперестреляю к чертям.
— Александр Дик — кто? — на пороге показывается парень в джинсах и желтой корпоративной футболке DHL. Курьер. — Вам посылка.
— Задержите его! — ору я как псих, кидаясь на испуганного парня. Выхватываю из его рук коробку, стискиваю ее с замиранием сердца. Обычная упаковка DHL. Стандартная и ничего ничего не обычного.
Курьер вряд ли причастен, но он может что-то знать относительно отправителя.
Посылка была отправлена вчера, а значит они предполагали это заранее.
Коробка совсем небольшая, десять на десять.
Хочется содрать упаковку, разодрать в клочья, но я заставляю себя надеть перчатки, бережно стащить ее и положить на стол. Возможно на ней есть отпечатки пальцев.
Внутри оказываются фотографии и клочок бумаги — записка. Начинаю с фото. На них я и Ангелина.
Мы у цветочного магазина, рядом с участком, у моего дома… в БДСМ клубе. Они ходили за нами повсюду.
Этими фотографиями они хотели показать мне, что у них все под контролем, что они на несколько шагов впереди меня.
Странно смотреть на нас со стороны, раньше я не замечал, точнее не думал, как мы смотримся вместе. Она просто была и все. Ангелина всегда следовала немного позади меня. На всех фотографиях она была немного слева. Мы никогда не держались за руки, но на фото мы были так близко и создавалось впечатление, что мы пара. На них на всех я старался ее прикрыть собой.
Сиськастая на всех фотографиях даже в самых невыгодных ракурсах была настоящей красавицей. Ей не нужен был макияж и откровенное шмотьё, чтобы быть самой сексуальной из всех женщин, которых я знал. А я перепробовал почти весь московский бомонд. При всей порочности внешне, внутри она все еще оставалась непорочной.
У нее была совершенная фигура, аппетитная попка, бездонные глаза. Ангелину можно было тискать сутками, нет — годами. Такая она была медовая. В руках разогревалась и становилась ещё слаще. Создана для греха.
Внутри нее было тесно. Даже слишком. Это сводило с ума.
Они следили за нами все это время. Пока я, как пубертатный подрост, разрывался, думая: вдуть или не вдуть… они подкрались так близко, а я даже не заметил.
Записка была адресована мне. Ничего лишнего. Лаконично и информативно.
«Можешь не искать ее.»
Это моя последняя капля, твари. Вызов принят.
Мой мобильный ожил.
Веня нашёл ее.
***
Ангелина.
Мужчина заходит в комнату.
Мой взгляд падает сразу же на его ноги, ботинки на нем — дорогие броги огромного размера. Я видела такие в магазине. Не дешевая вещь, не каждый сможет себе такие позволить.
Мужчина великан. Исполинских размеров.
На нем металлическая маска, он в ней напоминает железного человека. Устрашающе. Вместо глаз чёрные дыры.
На руках чёрные кожаные перчатки, они завершают образ монстра.
Я прислоняюсь спиной к холодной стене, прикрываясь руками, не издавая ни звука. Облизываю пересохшие губы.
