Бард, убедившись, что магичка жадничать не собирается, потер руки и довольно крякнул.
— Сам понимаешь, что лучшего прикрытия не придумать — наемник, обучающий ополчение.
— Притвориться крестьянкой, увязаться за армией в качестве…
— Ох, не смеши.
Бард и магичка выпили первую порцию вина залпом. Тео тут же налила еще.
— А теперь ты мне скажи, дружок…
— Нет, погоди, ты что, уже ответила? Я имею в виду — только обучала этих лопухов и все?
— Ну да.
Насладившись произведенным эффектом — а именно, выражением досады и разочарования на лице Рика, Тео отпила вина, теперь уже медленно, смакуя. Вечер даже начал ей нравиться — тепло, удобно, выпивка есть, собеседник интересный… «Ох какой интересный, что аж мурашки, уже второй раз за час, не к добру», — отметила про себя Тео и спросила:
— Когда сюда добирался, где проходил?
Бард чуть сжал пальцы, забыв, что стаканчики не металлические и даже не глиняные, и часть напитка вылилась на руку. Хмуро глянул на магичку. И все молчал и молчал, подыскивая способ ответить на вопрос, но сказать как можно меньше. Тео не торопила его. Сидела, цедила вино. Снаружи, судя по звуку шагов, прошли несколько солдат, разговора не было слышно; приглушенный смех и фырканье говорили о том, что они просто весело бредут, заплетая ноги, к своим палаткам. Но Тео на всякий случай проверила магически — не вертится ли кто вокруг, подслушивая. Было чисто.
Бард наконец решился.
— Из Тэнниела в Турен, оттуда еще в какой-то город южнее, не знаю, как называется — и потом уже сюда. Не слишком близко, день я потратил на то, чтоб доехать уже верхом. — Он кисло улыбнулся. — Ну что, еще один раунд честности?
— А почему бы нет. Спрашивай.
— Кто руководит этим ополчением? Кто главный?
— Лионель. Ну, или тот, кто называет себя Лионелем, сыном Тристэна, я его пока не имела чести лицезреть, — ответила Тео.
— Да ладно. Я хочу знать, кто на самом деле тут главный.
— Говорю же — Лионель. Завтра солдат спросишь, если не веришь, они подтвердят.
Тео отвечала честно. Насчет того, что за «законным королем» стоит ее бывший ученик, она и сама не была уверена, и раскрывать свои сомнения Рику не собиралась. Да и объяснять пришлось бы долго — ученик, а что за ученик, а откуда и почему…
— Теперь я. — Тео улыбнулась барду и тот приглашающе повел рукой. Глаза у него блестели, но магичка не обманывалась — если он и захмелел, то лишь самую малость. Уж как барды пьют, она знала — чтобы усыпить в нем осторожность, и десятка фляг не хватит. — Давно у вас в библиотеке стоит магическая дверь с защитой от посторонних?
— Что? — Рик не ожидал такого вопроса.
— Повторить?
— Нет, я понял… просто… а, ладно. Сейчас постараюсь вспомнить. — Он прикрыл глаза. — Лет пять.
— А Дверями в пространстве пользуешься давно?
Рик погрозил пальцем, мол, два вопроса подряд нечестно — но ответил:
— Четвертый раз. С… прошлого года.
— Ага. — Тео призадумалась. В принципе, могло быть и так. Выводы делать только на основе этих двух ответов было рано, но они не противоречили тому, что знала она. Теоретически Кендрик мог связаться с верхушкой Ордена, мог и защиту поставить, и Двери установить… Интересно, в обмен на что… альтруизмом он никогда не страдал, а уж после пребывания в камне…
— Я хочу спать, — заявила магичка, вытряхивая капли вина со дна стаканчика на язык.
— За мной еще один вопрос, — пробурчал Рик.
— И я даже знаю, как он звучит.
— Как?
— «Где я буду спать?»
Бард покосился на одноместную низенькую кровать, на которой так по-хозяйски расположился.
— И каков ответ?
— На полу.
— Ты смеешься? Он ледяной! И сыро на нем. Жалости в тебе нет ни на…
— Ладно, — смилостивилась Тео. — Только не вздумай толкаться ночью, или храпеть, или по малой нужде ходить каждый час — кстати, вон горшок в углу палатки, — а если надумаешь вдруг претворить в жизнь нашу легенду о влюбленных, так не то что на полу очутишься… как бы не в лесу. — Она состроила грозную физиономию, и та, кажется, впечатлила барда. По крайней мере, он закивал часто, и ладонь к груди приложил.
— Никто не покусится на твою… э-э-э, красоту, обещаю. Одеяло у меня свое есть, а подушки не надо — на локте посплю.
Не ожидая дополнительного приглашения, бард стал устраиваться на ночлег.
— Вот и ладненько, — ответила магичка.
Скажи кто ей неделю назад, что она будет бок о бок сладко спать с этим прохвостом… Хотя еще неизвестно, сладко ли, вдруг он и впрямь храпит. Если б так и оказалось, она вряд ли стала бы его прогонять на пол — насчет его сырости Рик был абсолютно прав, и про холод верно заметил, а про то, что пол был еще и твердый, а внизу дуло, умолчал из скромности, не иначе.
«Тьфу на него», — устало подумала Тео, — «Пусть спит… Ножом не ткнет — и то хлеб».
Она задула масляную лампу, скинула сапоги, куртку. И легла на кровать боком, чтобы и барду места хватало. Накрылась одеялом и буркнула:
— Спокойной ночи.
Рик не ответил — то ли не придумал сразу остроумного ответа, то ли уже заснул.
Примерно в это же время за тысячи миль от того места, где засыпала Тео, Гринер тоже добрался до кровати и устало ткнулся головой в подушку. Сегодня обучение приятно разнообразила уборка дома — вместе с Дереком они мыли окна, скребли пол жесткими щетками и смахивали паутину. Эти хлопоты напомнили юноше жизнь в замке — но было и отличие. Даже с тряпкой, метлой или ведром воды в руках Дерек продолжал проверять знания ученика, а тому куда было деваться… Гринер чистил камин и рассказывал об оптических иллюзиях. Ему на голову сыпалась пыль с потолка — а он отвечал на вопрос «Чем отличается твердое состояние жидкости от жидкого состояния твердого материала, например, металла?». И все в таком духе.
Это было весело, но устал он смертельно — закончив осеннюю уборку чисткой конюшни, Гринер даже в бассейн под домом не пошел, хоть и полюбилось ему нежиться в теплой воде в последнее время, особенно после того, как Дерек рассказал, какие болезни можно подхватить, если долго не мыться. Гринер сомневался, что после изменения его тела у Белых его подкосит какая-нибудь хворь от грязи, но предпочел не рисковать. А потом ему даже понравилось. Но сегодня он слишком устал, поэтому просто подогрел магически воду в бочке и вывернул себе на голову, скинув изгвазданную одежду на землю. И, волоча ноги, побрел на второй этаж, спать, даже не пожелав Дереку спокойной ночи — маг куда-то делся и сил искать его не было. Между сном и вежливостью Гринер выбрал первое, и совесть его нисколько не мучила.
Однако, как часто это бывает, едва голова его коснулась подушки, сон тут же улетучился. Юноша поворочался в постели — стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором возникали странные фигуры: то слишком большие, то неправдоподобно маленькие. Наконец он забылся сном…
В этом сне все было очень ярко и реалистично. Он оказался в странной многоугольной комнате, с окнами на каждой стене. Какие-то из них были закрыты ставнями, за другими, открытыми, висел туман. Посреди комнаты, освещенной непонятно чем — ни светильника, ни даже магических шаров, как в купальне, Гринер не заметил, — стояло старое кресло, обитое потрескавшейся кое-где темно-красной кожей. Он подошел к одному из окон — и заметил, что по приближении туман рассеивается и становится видно, что находится там, снаружи. А там… тот самый лес, в котором он побывал в своем видении у Белых. Но от него не веяло спокойствием и теплом — он был похож… просто на картину, безжизненную, хоть сочную и глубокую. Он собрался вылезти в окно туда, пойти в лес, как услышал голос позади:
— Не советую.
Гринер оглянулся. В кресле, нога на ногу, расслабленно сидел маг, что приходил к нему в лесной домик у Ворчунов. Кендрик.
На нем был светло-серый балахон поверх обычных штанов и куртки, что делало его похожим на жреца Древа, только те носили белые и зеленые цвета. Он спокойно улыбнулся и повторил:
