он и есть крыша и покровитель самого Белоцерковского? — проявил смекалку майор Фочкин.
— А почему бы и нет? Он — представитель власти, хозяин. А большинство фирм Белоцерковского и заведений госпожи Черемисовой как раз располагается на его территории. Потерять таких благодетелей — значит потерять огромные деньги. Какой бизнесмен согласится с такими убытками? Я уверен, что они сделают все, чтобы и Черемисову у нас выцарапать.
— Каким образом? Она теперь оказалась полностью в дерьме?
— Не знаю, Фочкин, не знаю.
Только теперь Катышев почувствовал, как спадает напряжение и как он сильно устал за этот вечер. Напрягать мозги больше не было ни сил, ни желания.
— Слушай, Фочкин, лучше расскажи, как ты со своей пассией расставался?
— С певичкой, что ли? Не береди душу, Катышев!
Слышно было, как Гриша Пичугин вместе с вечерним воздухом втянул носом густой аромат, который исходил от Фочкина.
— Как от вас пахнет, товарищ майор! Можно подумать, что вы, как римский император, принимали ванну из розового настоя.
— Что? — Фочкин с испугом уткнулся носом в лацкан смокинга. — И в самом деле, воняю, как проститутка. Гриша, ну-ка отсоси пол-литра.
— Чего отсосать? — Лицо Пичугина перекосилось от гнева.
— Бензин из бензобака, дурак! А ты что подумал? Умоюсь да руки сполосну. Скажу жене и теще, что с карбюратором возился…
23
Почти сутки генерал Милославский без дела разгуливал по Петербургу. Встреча и разговор с министром все откладывались. Помощники главы ведомства лишь звонили на мобильный телефон генерала и сообщали, что встреча переносится то в связи с приемом шефа городской администрацией, который закончился за полночь, то в связи со срочным отбытием министра в крупное подразделение внутренних войск, передислоцированное с Кавказа и расквартированное в области.
Получив очередное известие о том, что руководитель ведомства на обратной дороге в Питер приказал завернуть в небольшой провинциальный городок, чтобы самолично убедиться в высочайшем уровне правоохранительной работы с гражданским населением, Князь тоже решил не терять времени даром. Не выпуская из руки мобильник, он направился в Эрмитаж, в котором ему довелось побывать в последний раз еще при советской власти. Хотелось своими собственными глазами убедиться, насколько точно воспроизведена Янтарная комната, а заодно наспех пробежаться по коридорам и комнатам императорского дворца, по которым еще полтора века Назад деловито расхаживали его предки. Но, купив билет и поднявшись по парадной лестнице, он, к полной для себя неожиданности, оказался в зале итальянской живописи, сплошь завешанном откровенными полотнами средневековых мастеров. Грешники и грешницы, вакхи и вакханки, демоны и распутницы, воины и куртизанки всюду демонстрировали свои прелести и с нескрываемым удовольствием наслаждались любовью.
Разглядывая пылкое лицо пастушка, за горшок молока вот-вот готового овладеть юной красавицей, он вспомнил о ворохе визиток и рекламных проспектиков, которые утром обнаружил под входной дверью своего гостиничного номера. Современная рекламная продукция с фотографическим видом обнаженных девиц не отличалась художественным вкусом, зато была практичной и целенаправленной. Вместо размашистой подписи художника, что заканчивала эрмитажную картину, под грудями или на лобке визитных женщин красовались номера телефонов, ценовые тарифы и нормы круглосуточного обслуживания. Не без интереса просматривая прайс-листы, генерал тут же кидал их в урну, дилетантски пытаясь определить: в какой из столиц часовая расслабуха могла стоить дешевле?
Почувствовав, что слишком долго находится около картины с пастушком и уже успел намозолить глаза собравшейся вокруг него публике, генерал протиснулся сквозь зрителей и оставил итальянцев в покое. Проскочив несколько помещений в надежде обнаружить Дорогу к Янтарной комнате, он вдруг оказался в гуще группы иностранных туристов, вразнобой галдящих и активно жестикулирующих. Это было похоже на ситуацию, когда вчера вечером, поднимаясь по ступенькам в гостиницу, его со всех сторон окружила стайка вычурно разодетых девушек, каждая из которых томила генерала глазами, стараясь понравиться. Он не без труда вырвался из оцепления, но даже после того, как заполнил документы и проследовал к лифту, не смог отделаться от навязчивого похотливого сервиса. Следом за ним в кабину подъемника успело заскочить миловидное создание, и, пока они поднимались к четвертому этажу, девушка предложила отпраздновать встречу в гостиничном ресторанчике. Дежурная по этажу, отдавая ключи от номера, без стеснения и церемонии поинтересовалась, не одиноко ли будет постояльцу, и вместе с массивным брелоком вложила в его ладонь рекламную листовку.
Все эти случайности он смог объединить в одно целое, пока рыскал по дворцу в надежде без посторонней помощи найти Янтарную комнату. Наконец это ему удалось, и он, забыв обо всем на свете, вошел в желто-оранжевый, казалось, наполненный светом вечернего заката, зал. К его удовольствию, народу в комнате было совсем немного, и Князь шаг за шагом удивлялся мастерству современных реставраторов.
— Неужели все это сделано с помощью напильников? — услышал он за спиной воркующий голосок. И, когда кто-то дотронулся до его рукава, понял, что вопрос обращен к нему.
Он обернулся и увидел около себя девушку в серой круглой шляпке с вуалью и в бордовом костюмчике. Казалось, невинное создание, похожее на дореволюционную провинциалку, просто сгорало от восхищения увиденным.
— Конечно, — подтвердил Князь. — Большей частью — это ручная работа.
Девушка подняла вуаль и посмотрела на генерала:
— А чем вы заняты сегодня вечером? Мы могли бы с пользой его провести…
Не дослушав детский лепет, Милославский посмотрел по сторонам, словно пытаясь заручиться защитой. И, к счастью, ему это удалось. Около входа в комнату замаячила фигура милиционера. Но постовой не спешил оградить неизвестного ему посетителя от столь бесцеремонного приставания. Он лишь оценивающе измерял генерала, высокого, седовласого мужчину. И, поняв, что девушка то ли пришлась ему не по вкусу, то ли не по карману, сделал невидимый жест ладонью. Но, когда в руке Князя задребезжал мобильник и генерал быстро донес трубку до уха, постовой решительно направился в его сторону.
— Гражданин, в залах Эрмитажа не полагается пользоваться мобильной связью!
В трубке гремел голос помощника министра, сообщавшего, что глава ведомства ожидает Милославского…
— Не мешай! Отвали! — Милославский попытался отстранить рукой от себя постового, стараясь разобрать последние слова абонента.
Постовой тут же вцепился Милославскому в локоть, стараясь выхватить и отключить мобильную связь. Телефон выскользнул из рук генерала, и голос помощника вдребезги разлетелся по янтарному полу. Время рандеву с министром осталось засекреченным.
— Ты что себе позволяешь?! — глядя на части корпуса, накинулся на постового Князь.
Но постовой уже был на коне, четко зная свои права и обязанности:
— За нарушение порядка в общественном месте и за оскорбление сотрудника милиции вам, гражданин, придется пройти со мной!
Лица посетителей музея уже давно были прикованы не к орнаментам
