Четыре барышни-родственницы явились в костюмах карточных королев, из них Власта была дамой червей; она-то и покорила разом все сердца.
Прежде всех объявил себя рыцарем Власты сын хозяина дома, молодой граф Фердинанд Гудец, состоявший до сих пор рыцарем красивой вдовы. Он усердно оказывал ей тысячи маленьких услуг, чтобы заслужить ее благоволение, танцевал только с ней одной, а по окончании бала усаживая фрау фон Миловец и ее дочь в сани, граф Фердинанд испросил себе разрешение явиться к ним на днях с визитом.
Баронесса Бубна уехала с бала, глубоко уязвленная в свое тщеславное сердце, потому что до сих пор она привыкла видеть у своих ног всех мужчин, а молодого графа Гудеца она особенно охотно привязала бы к своей триумфальной колеснице – так нравилась ей его наружность и такое удовольствие доставляла его живая, остроумная беседа.
Через два дня граф Фердинанд Гудец явился к Миловец засвидетельствовать свое почтение и был принят как нельзя лучше. Хозяйка дома вскоре нашла желанный предлог оставить молодых людей одних, а так как умная и энергичная Власта не была кокеткой, то они встретились скоро с графом, страстно влюбленным в нее, на полдороге.
Граф Фердинанд пел под аккомпанемент гитары итальянский романс, не спуская все время горячего, полного мольбы взгляда своих темных глаз с Власты, и, когда она, покраснев, опустила глаза под его взглядом, он опустился перед ней на колени и поклялся ей в вечной любви и верности.
Прекрасный союз сердец был заключен, а через несколько дней был освящен согласием родителей.
Везде только и было разговоров, что о помолвке молодого графа с красавицей Властой.
Мужчины завидовали ему, молодые дамы преследовали невесту ревностью и язвительными словами; одна баронесса Бубна молчала. Она не говорила ничего, но тем более твердо решила действовать.
Граф Фердинанд Гудец вел до сих пор легкомысленный образ жизни и делал без ведома своего отца значительные долги. Одному только пильзенскому ростовщику, Маркусу Розенталю, он должен был ровно пять тысяч гульденов. К этому-то Розенталю явилась в один прекрасный день баронесса и откупила у него вексель графа.
Фердинанд немало испугался, когда узнал, что состоит теперь должником красавицы вдовы, потому что он тотчас же сообразил, для чего это было сделано, и не ждал ничего хорошего.
Он попытался обратиться с просьбой к баронессе, но это было бесполезно: она ответила на его просьбу одним громким, насмешливым хохотом; а так как его отец отказался от уплаты и залог вещей не дал ему нужной суммы, что баронесса и предвидела, то она добилась по суду ареста молодого графа за долг.
До сих пор все было правильно рассчитано, но, когда пришлось арестовать молодого графа и отвести его в долговую тюрьму, не нашлось ни одного чиновника, у которого хватило бы духу на это, и баронессе было предоставлено самой привести приговор в исполнение.
Но она была не такая женщина, чтобы струсить перед этой рискованной задачей.
Однажды вечером, когда Фердинанд фон Гудец возвращался в Пильзен от Власты, по дороге в лесу на него напали вооруженные замаскированные всадники. Произошло это так неожиданно и так быстро, что граф не успел еще даже вытащить свой пистолет, как оказался уже схваченным и обезоруженным. Двое слуг его бежали, а его самого связали и сунули в рот платок.
Потом на него накинули мешок, положили в закрытую карету и увезли быстрой рысью.
Карета остановилась, графа вытащили из нее и понесли вверх по лестнице. Там с него сняли мешок, вынули платок, и Фердинанд увидел перед собой красавицу вдову, сидевшую на софе против него и смотревшую на него со снисходительным презрением.
– Что все это значит, баронесса? – спросил он, изумленный.
– Что вы – мой пленник, граф! – ответила красавица. – И останетесь моим пленником до тех пор, пока не заплатите мне вот эту безделицу.
Она показала ему вексель.
– В таком случае я, значит, не скоро получу свободу, – ответил он со вздохом.
– Очень возможно! – обронила она, кокетливо откидываясь на подушки софы и поигрывая своими темными, слегка вьющимися волосами.
Она была не причесана и не напудрена и была вдвое прелестнее в своем розовом шелковом капоте с белыми кружевами.
– Вам предоставляется, однако, свободный выбор: вы можете отправиться в долговую тюрьму, если желаете, или же остаться у меня в замке, моим пленником. Выбирайте!
– Выбор не труден.
– Обещайте же мне честным словом, что не выйдете из моего дома без моего позволения, – с меня этого довольно.
– Вот вам рука моя.
– Отлично, – сказала баронесса, – больше мне ничего не нужно. Если только вы пробудете здесь у меня некоторое время, то вы будете не только пленником моим, а останетесь моим рабом навеки.
– Как я должен это понять?
– Это значит, что я накажу вас тем, что заставлю вас безумно влюбиться в меня.
– Для чего же вам это нужно?
– Чтобы отомстить вам за вашу неверность… ведь вы прежде мне поклонялись. И еще… для того, чтобы доказать моей сопернице, что мои чары еще могущественнее, чем ее. А пока – пойдемте отужинаем вместе.
* * *
Две недели во власти красивой, очаровательной женщины – и задуманное дело увенчалось успехом. Граф Гудец забыл о Власте и лежал побежденный – больше, бесповоротно покоренный – у ног баронессы Бубны, игравшей им, как та девушка майским жучком, которого держала на ниточке.
Месть, которую она замыслила, удалась ей вполне. Однажды вечером, когда граф молил ее о благосклонности, стоя на коленях, баронесса сама продиктовала ему письмо к Власте, в котором он, возвращая ей слово, говорил о себе, что сделался рабом красавицы вдовы.
Когда письмо было отослало в Миловец с верховым, баронесса позвала графа Фердинанда к себе в будуар.
– Что прикажете?
– Я хотела только сообщить вам, что вы свободны, совершенно свободны.
– Как прикажете понять это? – спросил граф Гудец, озадаченный, потому что заметил змеившуюся на полных губах баронессы улыбку – такую злую, что у него сердце сжалось.
– Вы не воображаете, надеюсь, – холодно ответила она, – что я в самом деле хочу всю жизнь держать вас на цепи? Это была только шутка. Теперь вы наказаны, Власте я отомстила – цель моя достигнута. Теперь вы можете уходить, мой влюбленный селадон.
– Баронесса! – воскликнул Гудец, бросившись к ногам жестокой красавицы. – Сжальтесь надо мной… я люблю вас… я умру, если вы меня отвергнете!
Прекрасная вдова громко расхохоталась и со смехом указала ему на дверь.
Когда он уезжал верхом, она стояла на балконе, продолжая хохотать, а он опустил голову, пристыженный, уничтоженный…
* * *
Когда Власта фон Миловец получила письмо графа с отказом, она заперлась в своей комнате и проплакала всю ночь. К утру она совершенно овладела собой. В ответ на слова утешения матери она сказала:
– Я уже справилась с этим, но я не успокоюсь до тех пор, пока не будут наказаны граф и эта Бубна.
– Что же ты хочешь делать, дитя мое?
– Предоставь это мне. Это мое дело.
Час спустя из замка выехал Конрад, старый слуга, необычайно преданный фрейлейн Власте, и с того времени в течение целой недели в замок тайком приходили и украдкой выходили из замка ребята самого подозрительного вида. А затем, в одну бурную февральскую ночь, Власта вдруг исчезла и вместе с ней исчезли из дома несколько верных, испытанных слуг.
В одном уединенном лесном кабачке они встретились с компанией – человек в тридцать – отпетых ребят, частью беглых солдат, частью бродяг, которых набрал и вооружил Конрад.
Когда они еще раз поклялись Власте в верности и повиновении, она приняла начальствование над этой кучкой буйных, решительных молодцов, готовых ни перед чем не останавливаться. В ярко-красной, как кровь, гусарской куртке, в треугольной шляпе на белокурых волосах, украшенной вместо пряжки червонной дамой, с саблей на боку, она ехала верхом во главе отлично вооруженной шайки, командуя каждым ее шагом.
Через несколько дней беспримерное волнение и паника охватили все население вокруг, от Пильзена до самого Богемского леса. Только и толков было, что о страшной разбойничьей шайке, во главе которой стоит девушка, которая совершила уже целый ряд поджогов и погромов в имениях и барских усадьбах.
Но лихорадочный испуг, охвативший население, вскоре улегся, когда обнаружилось, что все нападения и набеги совершались только на владения графа Гудеца и баронессы Бубны. Их владения опустошались, но больше никого не трогали и на волос; даже когда разбойники располагались где-нибудь на отдых и для пополнения новых запасов провианта, они за все платили аккуратно и щедро.
И баронесса, и граф Гудец поняли тогда, что тут совершается страшное дело мести, а так как им было известно, что Власта исчезла из родительского дома, то у них не оставалось сомнения в том, что во главе шайки, разгромившей и расхитившей их имущество, стоит именно эта гордая, энергичная девушка.
