class="p1">Это было редкостью, но однозначно порадовало девушку. А учитывая, что позвонить она хотела просто так, без особой на то необходимости, можно было спокойно отложить телефон обратно. Поговорят утром, ничего страшного.
Вот только и возвращаться на дискотеку уже не хотелось.
Из беседки было прекрасно слышно, что диджей вновь сделал музыку громче, и теперь этот безумный тынц-тынц долетал даже сюда. И совершенно не вдохновлял ни на что, кроме как «пойти в комнату и отдохнуть в тишине».
Да и Стас… Вероника не ревновала его, однако их отношения уже вышли за рамки изначального договора, но пока превратились в нечто непонятно-неопределённое, и усложнять всё ещё больше — не хотелось.
— Ты не против, если я тоже посижу здесь? — она уточнила у Михаила.
Нет, конечно же, она понимала, что это не его беседка. И что остальные члены компании в скором времени должны вернуться, тоже понимала. Но почему бы не проявить банальную вежливость? И заодно обозначить своё присутствие, чтобы избежать неловкостей и курьёзов.
— М? — мужчина перевёл на неё бессмысленный взгляд, моргнул, фокусируясь, и тихо выдохнул, скрывая своё облегчение. — Да, конечно. Это ведь общая беседка.
Вероника согласно кивнула, несмотря на то, что Зимин озвучил очевидное, и вернулась на «свой» стул.
Музыка на танцполе вновь стала тише, и к тому же сменилась более лиричным и даже приятным вариантом.
— Ты не хочешь танцевать?
Вопрос Михаила прозвучал неожиданно, после почти пяти минут молчания, и Ника подняла на него вопросительный взгляд, отрываясь от чтения в телефоне.
— Ты сидишь здесь, а не на танцполе, с остальными девушками. Ты не хочешь танцевать? — Михал кашлянул, скосив на собеседницу глаза.
Ему явно было неловко — неудобно скорее, — отвлекать её, но в то же время, чувствовалось, что он хочет разбавить тишину, которая ощущалась гораздо более неловкой.
— Мужская часть компании тоже там, а ты сидишь здесь, — Ника пожала плечами.
Он вздохнул и поморщился, отводя взгляд. И ситуация стала ещё более неловкой.
Вероника даже растерялась. Совершенно не такой реакции она ожидала.
Однако первое удивление быстро ушло, сменившись задумчивостью. Вспомнилось, что все эти дни Михаил с супругой только ругался — или молчал, но вряд ли это выглядело умиротворённым. И, судя по тому, как лихо отплясывала Галина на танцполе полчаса назад, и по тому, что Михаил сидел здесь как мешком огретый, ситуация точно не стала лучше.
Безусловно, Ника не часть компании и не факт что вообще ей станет, но это уже не столь важно. Однако, об этом нюансе пока знают лишь она сама да Станислав. И, очевидно, что Зимин пытался проявить дружелюбие. Завязать разговор, узнать её лучше. Может не столько из интереса лично к ней, но просто отнестись по-человечески, помочь освоиться например, перестать чувствовать себя лишней.
А она так его отбрила. Не специально, разумеется, но всё равно грубовато. Как раз из-за того, что они недостаточно хорошо знакомы, это и было грубостью с её стороны. Неприятно.
— Кажется, частью вашей компании я если и стану, то нескоро, — Вероника коротко рассмеялась и, извиняясь, улыбнулась.
— Нет. Отчего же? Ты уже часть компании, — слабая улыбка в ответ мелькнула на лице мужчины, но почти сразу исчезла.
Вероника недоверчиво покачала головой. Как она может быть частью компании друзей Стаса, если даже ему самому она, по сути, чужой человек.
— Или ты имеешь ввиду, что часть компании, но не часть друзей?
— Ну… Наверно так в самом деле можно сказать, — Зимин задумчиво покивал.
— Возможно, Стасу всё-таки стоило приехать одному? — в тон произнесла Вероника, будто бы сама с собой.
— Зря ты так о себе, — Михаил вновь коротко улыбку. — Он с тобой на человека хоть стал похож. На себя прошлого.
— Прошлого? — с сомнением повторила Ника.
Для неё Стас этих трёх дней от Стаса две недели назад, когда они первый раз встретились, отличался слабо. Разве что тем, что он сменил вектор цели с «доказать всем наличие личной жизни» на попытку в самом деле эту самую жизнь создать, пусть пока только на словах.
— Ты просто не видела его раньше, — Зимин слабо усмехнулся. — Изначально, все авантюры, все движухи в нашей компании организовывал он.
— Да ладно? — Ника фыркнула и недоверчиво покачала головой. — Мы точно про одного и того же Стаса говорим?
— Он за последние годы изменился, — Михаил пожал плечами. — Года три назад, он с девушкой расстался. Очень серьёзно, очень некрасиво. И все эти годы он как зомби ходил. Только у тех на уме только мозги да мозги, а у Стаса была работа да работа.
— Расстался? — осторожно повторила Ника.
— Подробностей он не рассказывал. В общих чертах, без имён… И даже про расставание, на самом деле, не рассказывал. Но мы ведь не слепые. Смогли заметить, что в командировку он собирался энергичным, уверенным в себе, а как вернулся, так стал на тряпку какую-то похож. Даже на подколки Нинель перестал реагировать, а это что-то да значит.
— Звучит невероятно, — Ника вновь задумчиво покачала головой.
— Возможно, — Зимин вздохнул и слабо улыбнулся. — Так что, честно, ты очень хорошо влияешь на Стаса. Надеюсь, мы этой компанией соберёмся ещё раз вот так вот, через пару-тройку месяцев. Мне кажется, к тому моменту Стас окончательно оживёт и воспрянет духом.
— А мне кажется, ты преувеличиваешь. Не так уж сильно он изменился.
— Нет, — Михаил посерьёзнел. — Тебе просто не с чем сравнивать. Но, поверь, все в компании замечают эти изменения. Однако…
— Но веры мне нет?
— Это… — он поморщился и как будто немного смутился.
— Ну не у Стаса же мне спрашивать взгляд со стороны. Всё же он пристрастен.
— Опасения, конечно, есть, — со вздохом признал Михаил, прямо глядя на девушку. — Но опасения, что расставание с тобой ввергнет Стаса в пучины куда глубже, чем прошлый случай.
Ника скептически посмотрела на него.
Настолько эмоциональный, что расставание с девушкой ввергнет в пучины отчаяния? Пусть даже с безумно любимой девушкой, что к самой Веронике не применимо.
— Я думаю, со стороны всё выглядит иначе.
— Вот значит как⁈ — громкий голос Галины прозвучал истерично.
Ника поморщилась, с трудом удержавшись от того, чтобы демонстративно прочистить ухо — вопль был слишком громким, практически над ухом и достаточно неожиданным к тому же.
— Лин, что…
— Я думала, он тут страдает. Терзается из-за нашей ссоры. Шла, поговорить… а он тут шуры-муры со Стасовой профурсеткой крутит⁈
Вероника воззрилась на женщину в искреннем изумлении. И кажется, выражение лица Зимина было отражением её собственного один в один. Ника даже не знала, что её удивило больше — использование старомодного слова, или же абсурдные обвинения на пустом месте.
— Галя, не надо, — Михаил предостерегающе
