Гуго совсем не был к нему привычен, предпочитая обычный меч. Неужели ему
предстоит так глупо погибнуть? Но тут кто-то положил руку ему на плечо, прервав
мрачные мысли.
— Успокойтесь, друг мой, все будет хорошо, — произнес знакомый голос
аббата Мори.
Подошел и Андре де Монбар.
— Не раскисай, ты справишься, ты всегда был славным воякой, Гугон! —
Подбодрил друга детства молодой капитан.
— Откуда вы знаете? — Гуго грустно обвел взглядом этих двоих, столь
разных, но чем-то, казалось, незримо связанных друг с другом людей, аббата и
капитана. — Думаю, у этой рыжей свиньи есть все шансы на победу. Посмотрите
насколько он массивней меня.
— И все же, еще раз повторю, все будет хорошо, шевалье. Забудьте на время о
Бертране. Лучше возьмите вот это, — Аббат протянул Гуго небольшой отрезок
пергамента с выдавленными инициалами графа Шампанского и надписью «крест и
меч».
— Что это? — Удивился де Пейн.
— Это приглашение на собрание во дворец графа Шампанского о котором я
говорил вам. Оно откроется завтра в полдень. Обязательно приходите.
— Приду, раз я теперь до гроба обязан благодарить графа за благодеяния, но
лучше бы я вовсе не приезжал в Труа, — довольно неучтиво сказал Гуго, которому
после неожиданного судебного решения Стефана Блуа почему-то совсем расхотелось
посещать дом графа Шампанского.
71
— Не обижайтесь на юного графа, друг мой. Конечно, из Стефана получился
никудышный судья, и если бы председательствовал Гуго Шампанский, я уверяю,
решение было бы справедливым.
— Так почему же он не пришел на суд? Он что, неожиданно заболел? —
Спросил Гуго.
— Слава Господу, граф здоров. Но сегодня рано утром он отправился на
соколиную охоту с герцогом Готфридом Бульонским и с послом Фландрии.
— На соколиную охоту, говорите? Наверное, забавы с птичками важнее
справедливого суда над преступником. Но мне совсем не легче от всего этого. —
Удрученно опустив голову, проговорил Гуго.
— И все же, все будет хорошо, вот увидите. Жду вас завтра на собрании. —
Сказал аббат, словно не замечая дерзкого тона молодого человека. После чего они
попрощались, и Мори скрылся в коридорах замка, а де Пейн вместе с Андре де
Монбаром отправились на поиски подходящей таверны, чтобы немного развеяться и
перекусить.
Рекомендованное капитаном заведение, как и большинство подобных ему,
называлось довольно нелепо «Жирный гусь». Над низким арочным входом на
деревянном щите выделялось кое-как намалеванное местным красильщиком
непритязательное изображение жирного гуся в обрамлении лавровых листьев.
Поскольку подавляющее большинство жителей и гостей столицы Шампани в то время
не умели ни читать, ни писать, вся вывеска представляла собой только одну эту
картинку. Правда, внутри заведение выглядело довольно опрятно. Простые
деревянные столы, лавки и дощатый пол светились чистотой. Да и пахло вполне
приятно — свежим горячим обедом. Хозяева де Пейну тоже понравились.
Располневшие, то ли от возраста, то ли от пристрастия к обильной жирной пище,
хозяева и, в большинстве своем, такой же комплекции их слуги и посетители казались
милыми и добродушными людьми.
Андре де Монбар выбрал уединенный стол в дальнем углу зала. После того, как
они заказали гусиное жаркое с сыром, свежий хлеб и доброе вино, мрачное
настроение де Пейна немного развеялось, и постепенно друзья разговорились. Гуго
расспрашивал Андре о его семье, о старших братьях и сестре, которая, как
выяснилось, давно уже вышла замуж за дворянина из Дижона и растила сына.
Постепенно разговор перешел на воспоминания о службе у старика Тибо. Вспомнили
придворных старого графа, заговорили и о знакомых девушках. Де Пейн спросил, не
слышал ли Андре каких-нибудь подробностей о гибели семьи де Селери. Оказалось,
что около года назад Андре встретил в Труа одного рыцаря с юга Франции, который
сражался вместе с Ангераном де Селери в последней битве покойного.
— Так вот, этот рыцарь сам тогда чудом остался жив, и то, только потому, что
был ранен копьем в бедро и свалился в ров. Все же остальные защитники замка
сгорели заживо в огне пожара, когда люди барона Идробаньо окружили крепость и
подожгли деревянные стены со всех сторон.
— Как жаль, что там не было меня!
— И что бы ты сделал? Сгорел бы вместе с Ангераном?
— Я собрал бы всех бойцов и пошел на прорыв. Лучше погибнуть в открытом
бою, чем прятаться за деревянными стенами, — с горячностью сказал Гуго.
— Ангеран тоже был не из робких. Трижды выводил он людей в атаку и
трижды вынужден был отступать за стены. Силы были слишком не равными. У
Идрабаньо было сорок рыцарей с оруженосцами и триста пехотинцев, а у Ангерана
только два десятка всадников и тридцать пять лучников. Когда замок загорелся, почти
все уже были перебиты. За стенами оставалось, в лучшем случае, полтора десятка
защитников. У них не было шансов. — Сказал де Монбар.
— Господи, за что ты послал Кристине такую ужасную смерть! — Воскликнул
Гуго и закрыл лицо ладонями. Он не хотел, чтобы друг увидел, как слезы выступили
из глаз рыцаря.
В этот момент в таверну вбежал оруженосец капитана, и что-то сказал ему на ухо.
Командир в ответ дал какие-то указания подчиненному, после чего тот тут же
бросился их исполнять. Вид у де Монбара теперь был весьма озабоченный.
— Как ты думаешь, о чем мне сейчас доложили? — Сказал он Гуго де Пейну.
— Судя по выражению твоего лица, мавры прорвались в Шампань, —
пошутил Гуго, но Андре пропустил его шутку мимо ушей.
— Граф Блуа и Шартра Стефан приказал устроить к утру воскресенья
площадку для рыцарского турнира в честь встречи герцога Готфрида Бульонского и
графов дома Блуа.
— Но ты же уже говорил мне, что будет турнир.
— Да, но предполагалось, что он начнется почти на неделю позже и пройдет за
счет города.
— Да какая, в конце концов, разница? Ведь и весь Труа теперь тоже
принадлежит Стефану. Так какая разница когда и из какого своего кармана Стефан
вытащит деньги? Не понимаю, почему ты так разволновался.
— А потому, что первым поединком турнира назначен твой бой с Бертраном.
— Ну, так не забудь приготовить для меня гроб. — Тихо промолвил Гуго.
— Почему ты смотришь на дело так мрачно? Я знаю, что ты вполне
