Я сидел за столом и читал отчет о положении американских бурых пеликанов, когда в кабинет на всех парах влетел госсекретарь.
— Господин президент, — выпалил он, его глаза готовы были выпрыгнуть из орбит, — здесь пришельцы!
Так прямо и сказал: «Здесь пришельцы!» Как будто я знаю, что с ними делать.
— Понимаю, — ответил я.
Еще в самом начале первого срока я хорошо уяснил, что словечко «понимаю» — одно из самых безопасных и полезных замечаний в любой ситуации. Мое «понимаю» означает то, что я переварил новость и ожидаю услышать подробности, сохраняя при этом спокойствие и благоразумие. Подача принята, и мяч отброшен на поле советников. Я посмотрел на госсекретаря вопросительно. Наготове у меня было еще одно хорошее высказывание, на тот случай, если ему нечего будет добавить. Тогда я произнес бы: «Ну и?..» Это указывает на то, что я полностью владею ситуацией, но не могу принять решение, так как не располагаю достаточной информацией, и что ему следовало бы обо всем получше разузнать, а не врываться в Овальный кабинет раньше времени. Вот почему у нас заведен протокол, вот почему у нас существуют надежные каналы, вот почему у меня работают советники. Избиратели по всей стране не хотят, чтобы я принимал решения, не располагая достаточной информацией. Если госсекретарю больше нечего сказать, он не должен сразу же врываться в мой кабинет. Я на некоторое время задержал на нем взгляд.
— Ну и?.. — наконец спросил я.
— Это все, что у нас есть на эту минуту. — Он чувствовал себя очень неловко.
Несколько секунд я смотрел на него сурово, бедняга не знал, куда себя деть от волнения, — а я заработал еще пару очков. Я попросил его удалиться и вернулся к отчету о пеликанах. Я-то уж точно не собирался впадать в истерику. Могу припомнить только одного из моих недавних предшественников, который слишком нервничал, сидя в своем кресле, и мы все хорошо знаем, чем это для него закончилось. Когда госсекретарь закрыл за собой дверь, я улыбнулся. Возможно, пришельцы всем нам в конце концов житья не дадут, но пока что они были не моей головной болью. У меня, еще оставалось немного, времени.
Однако вскоре я понял, что не могу сосредоточиться на пеликанах. Даже президент Соединенных Штатов не обделен воображением, и, если госсекретарь прав, мне предстояло столкнуться с этими пришельцами, будь они неладны, довольно скоро. Я читал истории о пришельцах, когда был ребенком, видел самых разных пришельцев в кино и по телевизору, но впервые в жизни мне приходилось иметь дело с пришельцами, которые просто залетели поболтать.
Что ж, я вовсе не хотел стать первым в истории американским президентом, который выставит себя полным идиотом перед представителями другой вселенной. Нужно, чтобы меня ввели в курс дела. Я набрал номер министра обороны.
— У нас должен быть какой-нибудь чрезвычайный план на такой случай, — сказал я ему. — У нас ведь есть планы действий в любой ситуации.
Это было чистой правдой: Министерство обороны было готово во всеоружии встретить восстание фашистского режима империалистов в Лихтенштейне или внезапное истощение мировых запасов селена.
— Одну секунду, господин президент, — отозвался министр обороны.
Я слышал, как он с кем-то перешептывается.
В ожидании ответа с трубкой в руке я устремил взгляд на улицу. Там в полной панике бежали толпы людей. Возможно, от пришельцев.
— Господин президент? — наконец подал голос министр. — У меня тут один из пришельцев, он предлагает использовать тот же план, что и президент Эйзенхауэр.
Я закрыл глаза и вздохнул. Я терпеть не мог, когда приходилось слышать в ответ подобную чушь. Мне нужна информация, а они заявляют такое, зная, что мне придется задать еще четыре-пять вопросов, для того чтобы понять ответ на первый.
— У вас там пришелец? — вежливо поинтересовался я.
— Так точно, сэр. Они предпочитают, чтобы их не называли пришельцами. Он говорит, что он «нап».
— Спасибо, Луис. Скажите, а почему это у вас сидит приш?.. Почему у вас сидит нап, а у меня нет?
Луис пробормотал вопрос напу.
— Он говорит, что они хотели пройти по надежным каналам. Обо всем об этом они узнали от президента Эйзенхауэра.
— Очень хорошо, Луис. — Уже сейчас было понятно, что это затянется на целый день. А у меня в расписании еще стояла фотосессия с внучкой Мика Джаггера. — Второй вопрос, Луис: что, черт побери, он имеет в виду под «планом, который использовал президент Эйзенхауэр»?
На том конце провода опять зашептались.
— Он говорит, что напы не в первый раз на Земле. Корабль-разведчик с двумя напами на борту приземлился на авиабазе Эдвардса в одна тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году. Два напа встретились с президентом Эйзенхауэром. Судя по всему, это было весьма радостное событие, и президент Эйзенхауэр показался напам очень гостеприимным и добродушным пожилым джентльменом. С тех самых пор они собирались вернуться на Землю, но сделать это раньше им постоянно мешали какие-нибудь дела — то одно, то другое. Президент Эйзенхауэр попросил, чтобы напы сохраняли свое присутствие в тайне от населения планеты до тех пор, пока правительство не решит, как справиться с неминуемой паникой. Полагаю, правительство так и не возвращалось к этому вопросу, и, когда напы уехали, дело было изучено и сдано в архив. Шли годы, но по-прежнему лишь немногие знали о первой встрече. Теперь напы вернулись с гораздо более внушительной по численности делегацией и думают, что мы уже успели подготовить народ к встрече с ними. Не их вина, что мы не сделали этого. Они нисколько не сомневались в том, что здесь их ждет радушный прием.
— Угу, — только и смог произнести я. Это был мой обычный ответ в тех случаях, когда не знаешь, что еще, черт возьми, сказать. — Передайте, что мы искренне рады их прибытию. Вряд ли исследование, начатое при Эйзенхауэре, завершено. И уж тем более вряд ли есть план, как сообщить о них народу.
— К сожалению, господин президент, кажется, так оно и есть.
— Угу.
«Вот после этого имей дело с республиканцами», — подумал я.
— Спросите у напа еще кое-что, Луис. Спросите его, знает ли он, что его предшественники сказали Эйзенхауэру. Они, должно быть, преисполнены космической мудрости. Может, у них есть идеи, что нам теперь делать?
Последовала еще одна пауза.
— Господин президент, он говорит, что ничего, кроме гольфа, они с господином Эйзенхауэром не обсуждали. Они помогли ему исправить удар. Но мудрости им действительно не занимать. Они много чего знают. Нап, который сейчас у меня — его зовут Хёрв, — в любом случае он говорит, напы будут очень рады помочь вам советом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
