Тримальхион, хозяин пира, дает понять, что верит каждому слову Ницера, а затем рассказывает о том, что испытал он сам.
- Когда я носил еще длинные волосы - ибо в юности я вел жизнь хиосца {Длинные волосы носили свободные юноши. Жизнь хиосца - т. е. жизнь привольная и роскошная. Тримальхион хочет сказать, что, хоть он начинал жизнь рабом, баловали и обращались с ним как со свободным. (Примеч. автора.)}, - наш маленький Айфис, радость семьи, умер; поистине он был сокровище; быстрый, прекрасный собой, один из тысяч. И когда бедная мать плакала над ним, а мы все погрузились в глубокое горе, вдруг налетели колдуньи, словно собаки на заячий след. Был тогда в доме у нас один каппадокиец, высокий, смелый до безумия, он разъяренного быка мог осадить. Размахивая мечом, выбежал он за ворота, не забыв обвязать левую руку, и вонзил меч в грудь какой-то женщине. Мы услыхали стон, но женщины той мы не видели, врать не буду. А силач вернулся в повалился на кровать, и все тело у него было синее, будто его стегали кнутом; ибо его коснулась злая рука. Мы заперли ворота и снова пошли к мертвому Айфису; но, когда мать хотела обнять тело сына, оказалось, что внутри у него нет ничего, он набит соломой, все исчезло, печень, сердце - все. Колдуньи похитили мальчика, а взамен оставили чучело. Поверьте - нельзя не поверить, - есть женщины, которые обладают знанием выше знания смертных, ночные женщины, и перед ними ничто не устоит. А каппадокиец так и не оправился; и через несколько дней он умер в горячке.
- Мы дивились, мы поверили, - говорит один из гостей, слушавших эту историю, - и, поцеловав стол, мы попросили ночных женщин не трогать нас больше.
Мисс Грилл:
- Прелестные рассказы, ваше преподобие; и во всем чувствуется, что рассказчики искренне верят в эти чудеса. Но, как сами вы справедливо сказали, это не собственно истории с привидениями.
Лорд Сом:
- У Шекспира прекрасные духи и могли бы нам сейчас пригодиться, не будь они все так общеизвестны. А вот мне по душе привидение из “Пути любовника” Флетчера и Бомонта. У Клеандра красавица жена Калиста и друг Лизандр. Калиста и Лизандр любят друг друга en tout bien, tout honneur {по-хорошему и по чести (фр.).}. Лизандр, защищаясь и в честном бою, убивает придворного фаворита и вынужден скрываться в глуши. Клеандр и Дорилай, отец Калисты, отправляются на его поиски. Им приходится заночевать в сельской гостинице. Клеандр давно знаком с веселым хозяином и превозносит его Дорилаю. Но, справившись о нем, они узнают, что он три недели назад умер. Они просят еще вина, отпускают прислуживающих и сидят одни, болтая о том о сем и о покойном хозяине, причем Клеандр расхваливает его пенье и игру на лютне. И вот за окном раздаются звуки лютни; далее следует песня, начинается она со слов:
Пускай огонь поленья лижет!
Подвинь-ка стол, садись поближе.
Пей старое вино и веселись! -
а кончается:
Все в хоровод! Достань трубу!
Смеяться буду и в гробу!
А затем появляется призрак хозяина. Они спрашивают, зачем он пришел. Тот отвечает - чтобы еще разок послужить Клеандру и попросить,
Чтоб видеть погребенным мое тело
В святей земле: лежу неосвящен
Из-за ошибки клерка: пусть готовят
Мне новую могилу средь парней-
Весельчаков, умерших раньше.
Клеандр обещает исполнить просьбу, а Дорилай, в течение всей пьесы показывавший свой веселый нрав, добавляет:
И сорок кубков старого вина
Я выдул на твоих похоронах.
Клеандр спрашивает:
А можешь ты
Предупредить меня, когда пробьет мой час?
Тот отвечает:
Не обещаю.
Но коль смогу - ведь я тебя любил, -
Еще раз появлюсь.
В следующей сцене хозяин появляется вновь, и вскоре после этого Клеандра убивают; не предумышленно, но по случайности, когда второстепенные персонажи проверяют, такой ли уж чистой любовью любит Калиста Лизандра.
Мисс Тополь:
- Когда я была молодая, привидения так были в моде, что про всякую новую пьесу первым делом спрашивали: “А есть там привидения?” Мода пошла с “Призрака замка” {257}. Я видела эту пьесу еще девочкой. Раздвижные двери, за которыми обнаруживалась освещенная часовня; невиданная красота игравшей привидение актрисы; торжественная музыка, сопровождавшая ее медленные жесты, когда, неслышно выходя на авансцену, она благословляла коленопреклоненную свою дочь; и женский хор, выпевающий Jubilate {“Возрадуйся” 258 (лат.).}, - все это производило на меня ни с чем не сравнимое впечатление. Вот вам мое привидение. Но сколько-нибудь интересной истории с привидениями у меня нет про запас.
Мистер Принс:
- А есть еще много таких историй, где сверхъестественное оказывается только видимостью и объясняется в конце. Но в иных, особенно в романах Брокден Брауна {259}, ужасное доведено до предела. Что может быть страшнее его “Виланда”? Это один из немногих рассказов, где объяснение сверхъестественного натуральными причинами не разрушает первоначального впечатления.
Мисс Грилл:
- Обычно мне эти объяснения не по душе. Я готова принять сверхъестественное во всех формах, ведь ничто не удивляет меня в похождениях Одиссея или Роланда. Мне было б грустно убедиться, что колдовство Цирцеи - ловкость рук и ничего более.
Преподобный отец Опимиан:
- Совершенно с вами согласен, мисс Грилл. Мне вовсе не нравится, когда дух, ужасавший меня на протяжении двух томов, в третьем вдруг оказывается переодетой служанкой {260}.
Мисс Грилл:
- Мы все толкуем о привидениях, а где же рассказ? Хочу рассказ о привидениях.
Мисс Найфет:
- Попробую рассказать одну историю, только я очень плохо ее помню. Речь, как и во многих подобных историях, идет о зарытом сокровище. У старого скупца - единственная дочь. Он во всем себе отказывает, чтобы дать ей приличное воспитание. Он собрал клад, который назначается ей, но мысль о том, что с ним надобно расстаться, для скупца непереносима, и он так и умирает, не открыв, где этот клад зарыт. У дочери был возлюбленный, не то чтобы совсем нищий, но что-то вроде того. У него был маленький участок земли, и он его обрабатывал. Когда отец ее умер и она осталась без помощи и друзей, фермер этот взял ее в жены, и прилежным трудом и скромной жизнью они преодолели жестокость фортуны. У молодого супруга была тетушка, и с нею они иногда проводили праздники, особенно рождество. И вот однажды они возвращались поздно после такого праздника; на земле лежал снег; совсем молодой месяц стоял низко в небе; пересекая поле, они остановились, чтоб поглядеть на звездное небо; а когда снова опустили глаза, увидели на снегу тень; она была длинная, неотчетливая; но никакого предмета, который ее отбрасывал бы, не было вовсе. Жена, затрепетав, схватила мужа за руку. Месяц скрылся, и тень исчезла. Настал Новый год, они провели его в доме у тетушки. Когда возвращались домой, месяц был полный и сиял высоко в небе. То поле они пересекали не без страха и сомненья. И на том же самом месте они снова увидели тень; на сей раз отчетливую тень человека в просторном плаще и остроконечной шапочке. Они узнали силуэт старого скупца. Жена чуть не упала без чувств; муж ее удержал; оба не отрывали глаз от тени; она начала двигаться; но на месяц набежала тучка, и тень исчезла. Следующая ночь была ясная, и жена призвала все свое мужество, чтоб проникнуть в тайну; они вернулись на прежнее место: и там опять на снегу была тень, и опять под их взглядом она стала передвигаться по снегу; они в страхе последовали за нею. Наконец она остановилась на пригорке, уже на их собственной ферме. Муж с женою ходили вокруг, но тень больше не двигалась. Муж упросил жену остаться, а сам пошел искать какой-нибудь шест, чтоб отметить место. Когда жена осталась одна, тень распростерла руки, словно благословляя ее, и тотчас исчезла. Муж, вернувшись, нашел жену распростертой на снегу. Он взял ее на руки; она пришла в себя, и они пошли домой. Утром муж отправился к тому месту с заступом и лопатой, расчистил снег, раскопал землю и нашел горшок с золотом, неоспоримо им принадлежавшим. Ну а дальше, как и во всех детских сказках, “стали они дальше жить-поживать”.
Мисс Тополь:
- Ваш рассказ, хоть во всем прочем и непохожий, напоминает мне одну балладу, где тоже есть тень на снегу:
Рискуя, близ фигур кружил, но вот беда -
Ни от одной в снегу не видел он следа {*},
{* Мисс Бэннэрман {260a} “Рассказы о рыцарях и таинственных происшествиях”. (Примеч. автора).}
Мистер Грилл:
- В обоих случаях тень имеет очертания, но нет видимого предмета, ее отбрасывающего. А вот я помню удивительный пример с тенями, не имеющими очертаний. Юный рыцарь скачет сосновым бором, где когда-то уже постигли его страшные события, и вдруг какой-то голос просит его остановиться. Он не останавливается, кто-то гонится за ним. Рыцарь хочет оглянуться, но не может повернуть голову. Вот они оказываются на лужайке, и там, в лунном свете, рыцарь надеется разглядеть непрошеного спутника. Но “непостижимые тени падали вокруг, лишенные очертаний” {“Три брата” {261}, т. IV, с. 193. (Примеч. автора).}.
