— Наверняка ее стянули ради хлеба, — предположил Том Скарлет. — Облатки сожрали, а сосуд выкинули.
— Ну что, Хук? — требовательно спросил сэр Джон.
— Ни у кого из наших нет.
— Какая-то вшивая дарохранительница! — прорычал командующий. — Чума ее побери! Так, святой отец?
— Как скажете, сэр Джон, — отозвался отец Кристофер.
— Из-за одной паршивой жестянки рисковать тем, что французы нас догонят!
— Если найти пропажу, Господь нас наградит, — уверил отец Кристофер. — Глядите, Он уже прекратил дождь!
С началом поисков дождь и вправду перестал, и слабые лучи солнца, с трудом пробивающиеся сквозь пелену туч, заиграли на раскисшей от влаги земле.
А потом нашлась дарохранительница.
Ее спрятали в рукав куртки кого-то из лучников — запасной куртки, свернутой и притороченной к луке седла, хотя сам лучник клялся, что и куртку, и дарохранительницу видит впервые.
— Виновные всегда отпираются, — склонился к Генриху королевский капеллан. — Повесьте его, государь.
— Повесим, — с готовностью согласился король. — Пусть все видят! Вот что будет с теми, кто согрешит против Бога! Повесить его!
— Нет! — крикнул Хук.
Потому что лучником, стоявшим перед королем и свитой, был его брат Майкл.
Которого ждала веревка.
* * *
Королевская стража подтащила Майкла к подножию старого вяза, где, не сходя с коней, уже ждали король с придворными. Здесь же стоял и деревенский священник, заявивший о пропаже дарохранительницы. Войско, которому велели присутствовать, обступило вяз широким кругом, хотя задним не удавалось разглядеть происходящее из-за спин тех, кто оказался в первых рядах. Два стражника в кольчугах, покрытых налатниками с королевским гербом, вытолкали к дереву Майкла. Руки ему связали, хотя он, ошеломленный и сбитый с толку, и не думал сопротивляться.
— Нет! — снова крикнул Ник.
— Заткнись! — рявкнул Томас Эвелголд.
Слышал король возглас Хука или нет — он не показал вида: непреклонное, словно высеченное из камня лицо не дрогнуло.
— Он… — начал было Хук, пытаясь объяснить, что его брат неспособен украсть, но Эвелголд, мгновенно развернувшись, двинул кулаком Хуку в живот так, что у того перехватило дух.
— В следующий раз сломаю челюсть, — пообещал Эвелголд.
— Мой брат… — прохрипел Хук, пытаясь вздохнуть.
— Заткнись! — прорычал из переднего ряда сэр Джон.
— Ты оскорбил Господа и подверг опасности все войско! — хрипло выговаривал Майклу король. — Разве можно надеяться на Божью помощь, если мы нарушаем Его заповеди? Из-за тебя в опасности судьба всей Англии!
— Я ничего не крал! — взмолился Майкл.
— Из чьего он отряда? — спросил Генрих.
Сэр Эдвард Дервент выступил вперед.
— Из лучников лорда Слейтона, государь, — ответил он, склоняя седеющую голову. — Я не верю, что он вор.
— Дарохранительница была у него?
— Ее нашли среди его пожитков, — осторожно ответил сэр Эдвард.
— Куртка не моя, государь! — вставил Майкл.
— Ты подтверждаешь, что дарохранительница найдена среди его вещей? — не отступал король от сэра Эдварда, не обращая внимания на юного светловолосого лучника, упавшего на колени.
— Да, государь, хотя я не знаю, как она туда попала.
— Кто ее обнаружил?
— Я, государь, я! — Сэр Мартин в заляпанной грязью рясе, утерявшей всякий цвет, выбрался из толпы и бухнулся на одно колено. — Он хороший мальчик, государь, и добрый христианин.
Сэр Эдвард, превозноси он Майкла хоть целый день, не поколебал бы короля ни на миг, однако слово священника весило больше. Генрих подобрал поводья и склонился с седла.
— Ты утверждаешь, что он не брал дарохранительницу?
— Он… — заикнулся было Хук, но тут же, получив от Эвелголда кулаком в живот, согнулся пополам.
— Дарохранительницу нашли в его вещах, государь, — заявил сэр Мартин.
— Значит?.. — Король в замешательстве осекся: священник, только что высказавшийся в защиту Майкла, теперь отстаивал обратное.
— Сосуд найден среди его вещей, государь, это неоспоримо, — самым скорбным тоном произнес сэр Мартин. — Его деяние повергает меня в печаль, наполняет горечью сердце.
— И приводит меня в ярость! — бросил Генрих. — И кроме того, навлекает на нас Божий гнев! Мы рискуем потерять Его благоволение из-за какой-то медной безделицы! Повесить лучника!
— Государь! — воскликнул Майкл, но не увидел ни жалости, ни сочувствия — ни надежды. Петлю набросили ему на шею, и двое стражников потянули конец веревки, перекинутой через сук.
Брат Ника, хрипя и задыхаясь, отчаянно забился, но мало-помалу метание перешло в дрожь и судороги, хрип сменился резкими всхлипами и затем окончательно стих. Все заняло двадцать минут, король следил за каждым движением и, лишь убедившись, что вор больше не дышит, отвел взгляд от тела. Сойдя с коня, он на глазах всего войска преклонил колено перед изумленным деревенским священником и громко обратился к нему по-английски, хотя тот явно не понимал чужого языка.
— Мы испрашиваем прощения у тебя и у всемогущего Бога! — Генрих, держа дарохранительницу обеими руками, протянул ее напуганному священнику. Тот взял сосуд дрожащими пальцами, на лице проступило удивление: наполненная королевскими монетами дарохранительница оказалась много тяжелее, чем обычно.
— Тело не трогать! — распорядился Генрих, поднимаясь с колен. — И вперед! Пора двигаться!
Король взялся за поводья, вставил ногу в стремя и легко вскочил в седло. Когда он, сопровождаемый свитой, поскакал вперед, Хук подошел к телу брата, оставшемуся висеть на дереве.
— Что ты задумал, прах тебя побери? — грозно спросил сэр Джон.
— Похоронить брата, — ответил Ник.
— Чертов ты идиот, Хук, — рявкнул командующий и ударил Ника в лицо рукой в кольчужной перчатке. — Кто ты такой?
— Он невиновен! — уверенно заявил Хук.
На этот раз сэр Джон ударил сильнее, ободрав лучнику щеку до крови.
— Неважно, виновен или нет! — прорычал командующий. — Бог ждал жертвы, и Он ее получил. Может, смерть твоего брата сохранила нам жизнь!
— Он не вор, он сроду ничего не крал! Он честный!
Рука в кольчужной перчатке ударила в другую щеку.
— Королевские приказы не обсуждаются! — отрезал сэр Джон. — Король велел не хоронить — значит, не хоронить! Радуйся, что не висишь рядом с братом и моча не стекает у тебя по ногам. Садись на коня и вперед!
— Священник солгал!
— Твои дела ни меня, ни тем более короля не касаются. Или ты садишься на коня, или велю отрезать тебе уши.
Хук взобрался в седло. Остальные лучники держались от него подальше, чуя, что удача от него отвернулась. Рядом ехала лишь Мелисанда.
Отряд сэра Джона ушел далеко вперед. Хук, подавленный и оцепенелый, даже не замечал, что обгоняет отряд лорда Слейтона, и лишь когда Мелисанда зашипела, он заметил лучников, когда-то бывших его товарищами. Томас Перрил торжествующе осклабился и указал на свой глаз, напоминая Хуку, что подозревает его в убийстве Роберта Перрила, а сэр Мартин, окинув взглядом Мелисанду, уставился на Хука и не мог сдержать улыбки при виде слез Ника.
— Ты их всех убьешь, — пообещала ему Мелисанда.
«Если раньше не постараются французы», — подумал Хук. Теперь они спускались по склону холма к Сомме, где английское войско отчаянно надеялось отыскать мост или переправу.
Вновь начался дождь.
Глава десятая
Бродов через Сомму оказалось даже два, оба незащищенные. Французы, следовавшие за английским войском по северному берегу, еще не обогнули длинную излучину, и глазам англичан, добравшихся до обширной топи на берегу Соммы, открылось лишь пустое пространство за рекой.
Первые дозорные, высланные оглядеть переправу, доложили, что броды по-прежнему пригодны, хотя река и поднялась из-за дождей. Однако перейти через болото можно лишь по насыпным дамбам — двум параллельным дорогам длиной в милю, разрушенным французами. В середине каждой насыпи зиял огромный провал, так что часть пути пришлось бы идти по гиблой засасывающей трясине. Дозорные, благополучно перешедшие болото в обе стороны, рассказывали, что их кони вязли в жиже выше колена — перетащить по такой трясине повозки лучше и не пытаться.
— Значит, будем восстанавливать дамбы, — решил король.
Работы заняли чуть не весь день. Солдатам приказали разобрать на бревна ближайшую деревню, чтобы было чем мостить дорогу. Из брусьев, стропил и балок соорудили настил, сверху его покрыли вязанками тростника и хвороста и засыпали землей. Арьергард, охраняющий войско на случай внезапного нападения с юга, остался без дела: немногочисленные французские всадники, издали наблюдавшие за англичанами, не пытались вмешиваться.
