понять что-либо по выражению ее лица он не сумел.
Доусон двинулся к ней навстречу, и она, слабо улыбнувшись ему, тут же отвернулась. Доусон
почувствовал, как внутри у него рождается паника.
Он сел в кресло-качалку и, молча сцепив руки, наклонился вперед.
- Не хочешь поинтересоваться, как прошел разговор? - наконец спросила Аманда.
- Я решил, ты в итоге сама все расскажешь, - сказал Доусон. - Ну если захочешь.
- Неужели я так предсказуема?
- Нет, - возразил Доусон.
- Оказывается, предсказуема. Не то что моя мать... - Аманда потянула себя за мочку уха.
-Если я когда-нибудь скажу тебе, что поняла свою мать, напомни мне о сегодняшнем дне.
- Хорошо, - кивнул Доусон.
Аманда глубоко вздохнула, а когда наконец заговорила, ее голос прозвучал необычно
отстраненно.
- Когда она приближалась к крыльцу, я была почти уверена в том, как будет развиваться наш
разговор, - сказала Аманда. - Сначала она спросит, понимаю ли я, что творю и какую
грандиозную ошибку совершаю. Затем последует лекция о последствиях и ответственности, после чего я ее перебью, сказав, что она ничего обо мне не знает. Я хотела донести до нее, что
любила тебя всю жизнь и что Фрэнк уже не может сделать меня счастливой. Что хочу быть с
тобой. - Аманда повернулась к Доусону, надеясь найти у него понимание. - И почти уже
высказала ей все это, но потом... - Доусон следил за выражением ее лица. - Все же она может
заставить меня усомниться в чем угодно.
- Ты имеешь в виду нас с тобой, - произнес Доусон, и комок страха еще более затвердел.
- Я имею в виду себя, - едва слышно прошептала Аманда. - Хотя и нас тоже. Ведь я
действительно собиралась все это сказать ей. Именно это, потому что это правда. - Аманда
тряхнула головой, словно пытаясь прояснить мысли, избавиться от иллюзий. - Но мама
заговорила, и реальность тут же напомнила о себе. Я вдруг услышала, что говорю нечто
совершенно иное. Как будто работали две радиостанции, одна из которых транслировала
некую альтернативную версию той, которой я должна придерживаться. В альтернативной
версии я говорила, что не хочу, чтобы Фрэнк все узнал обо мне, что меня дома ждут дети, для
которых любые мои слова и оправдания на самом деле будут продиктованы элементарным
эгоизмом.
Аманда замолчала. Доусон наблюдал, как она машинально крутит на пальце обручальное
кольцо.
- Аннет еще маленькая, - продолжила Аманда. - Представить себе не могу, как ее можно
лишить матери или отца. Как объяснить ей ситуацию, чтобы она поняла меня? А Джаред и
Линн? Они почти взрослые, но от этого не легче. Как они отреагируют, узнав, что я разрушаю
семью ради тебя, словно пытаюсь вернуть свою юность? - В голосе Аманды сквозила боль. -Я
люблю своих детей, и их разочарование разбило бы мне сердце.
- Они тебя любят, - сказал Доусон, сглотнув комок в горле.
- Да. Поэтому я не хочу ставить их в такое положение, - возразила Аманда, отколупливая
отслоившуюся краску на кресле-качалке. - Не хочу, чтобы они чувствовали по отношению ко
мне ненависть или разочарование. А Фрэнк... - Она судорожно вздохнула. - Да, у него есть
проблемы, и мне больших усилий стоит не позволить окончательно угаснуть своим чувствам.
Он неплохой человек и всегда будет жить в моем сердце. Иногда мне кажется, что он
продолжает функционировать в нормальном режиме только благодаря мне. Но он не тот
человек, который сможет пережить мою измену. Ему не оправиться от такого удара. Это...
убьет его. Он совсем сопьется. Или впадет в глубокую депрессию, с которой не сможет
справиться. Я не смогу пойти на такое. - Плечи Аманды поникли. - И потом - ты.
Доусон почувствовал, что она скажет дальше.
- Мы замечательно провели выходные, но это не настоящая жизнь, а что-то вроде медового
месяца, который вскоре кончится. Можно уверять себя, что этого не случится, давать какие
угодно обещания, но это неизбежно, и спустя какое-то время ты уже не будешь смотреть на
меня так, как смотришь сейчас. Я перестану быть женщиной твоей мечты, девочкой, которую
ты когда-то любил, а ты - моей единственной настоящей любовью. Ты превратишься в
человека, презираемого моими детьми, презираемого за развал нашей семьи, и тогда увидишь
меня в истинном сеете - обыкновенной стареющей женщиной под пятьдесят, с тремя детьми, которые, возможно, даже ненавидят ее и которая в конце концов из-за всего этого
возненавидит себя сама. Да и ты тоже меня возненавидишь.
- Это неправда, - твердо заявил Доусон.
Аманда собрала волю в кулак, стараясь сохранить решительность.
- Это правда, - сказала она. - Любой медовый месяц имеет конец. Доусон положил ей руку на
колено.
- Время, которое мы с тобой проводим вместе, не медовый месяц. Это время, когда нам с
тобой не нужно ничего скрывать. Я хочу по утрам просыпаться рядом с тобой, а по вечерам
сидеть против тебя за обеденным столом, рассказывая, как провел день, и слушая о том, что
произошло с тобой. Я хочу смеяться с тобой и засыпать, держа тебя в своих объятиях.
Потому что ты не просто женщина, которую я когда-то любил. Ты мой самый лучший друг, то лучшее, что есть во мне, и я не могу себе представить, что придется снова отказаться от
этого. - Доусон помедлил, подбирая точные слова. - Возможно, тебе сложно понять, но когда
ты уехала, ты взяла с собой есе самое лучшее, и моя жизнь кардинально изменилась. -Ладони
Доусона стали влажными. - Я знаю, ты боишься, мне тоже страшно. Но если мы упустим этот
шанс и сделаем вид, будто ничего не произошло, то другой такой возможности у нас уже не
будет. - Доусон поправил Аманде упавший на лицо локон. - Мы еще молоды. У нас еще есть
время поправить дело.
- Не так уж мы и молоды.
- Молоды, - настойчиво повторил Доусон. - У нас впереди целая жизнь.
- Знаю, - прошептала Аманда. - А потому хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
- Все, что угодно.
Аманда, стараясь не расплакаться, терла переносицу.
- Пожалуйста... не зови меня с собой, потому что, если ты станешь меня уговаривать, я поеду.
Пожалуйста, не проси, чтобы я рассказала Фрэнку о нас, потому что я сделаю и это.
Пожалуйста, не проси меня забыть о своих обязанностях и разрушить семью. - Аманда
судорожно, словно утопающий, вдохнула воздух. - Я люблю тебя, и если ты меня тоже
любишь, то не будешь просить меня сделать это. Потому что я не доверяю себе и скорее всего
не смогу отказаться.
Доусон молчал. Не желая признавать очевидного, он, однако, понимал, что Аманда права.
Распад семьи все изменит, в том числе и Аманду, как ни страшно было Доусону об этом
думать. Он вспомнил письмо Така, который считал, что ей может потребоваться гораздо
больше времени. Не исключено, что все уже кончено, и ему нужно просто жить дальше.
Но этого не должно быть. Он вспомнил, как все прошедшие годы мечтал снова ее увидеть, мечтал об их совместном будущем, которого у них, вероятно, никогда не будет. Он не хотел, чтобы она раздумывала, он хотел чтобы она сделала выбор сейчас же, хотя знал, что именно
сейчас, как ничто другое, ей необходимо время. Он с силой выдохнул, надеясь, что так станет
легче говорить.
- Будь по-твоему, - наконец произнес он.
И тогда Аманда заплакала. Борясь с охватившими его эмоциями, Доусон поднялся. За ним
последовала Аманда. Он притянул ее к себе, и она бессильно прильнула к нему. Вдохнув ее
запах, Доусон вновь представил ее волосы, окрашенные предвечерним солнцем, в тот миг, когда он впервые увидел ее выходящей из гаража возле дома Така, ту естественную грацию, с
которой она двигалась по цветочному саду в Вандемире, тот момент, когда в теплом уютном
доме Така, о существовании которого Доусон никогда не знал, их губы слились в жадном
поцелуе. II вот теперь всему этому пришел конец - словно последний всполох света мелькнул
в темноте бескрайнего туннеля.
Потом они еще долго стояли на крыльце, прижавшись друг у другу. Аманда прислушивалась
к биению сердца Доусона, и ей казалось, что ничто в ее жизни не может быть более
естественным. Ей так хотелось невозможного - начать все с чистого листа. И уж тогда бы она
есе сделала правильно - не позволила бы ему уйти. Ведь они предназначены друг для друга, они две половинки единого целого. У них еще есть время. Аманда чуть не произнесла эти
слова, почувствовав, как Доусон прикоснулся к ее волосам, но сдержалась и лишь
пробормотала:
- Я была рада снова тебя видеть, Доусон Коул.
Рука Доусона продолжала касаться ее гладких, роскошных волос.
- Быть может, мы еще встретимся как-нибудь?
- Возможно, - ответила Аманда и смахнула слезы с щеки. - Кто знает? Вот я как-нибудь
соберусь, да и нагряну в Луизиану. Вместе с детьми.
Доусон выдавил из себя улыбку - в его сердце затеплилась слабая надежда.
