Отец Амвросий проследовал на свое место, сел и сделал скорбный лик. Всем видом он показывал – не корысти ради, а для вызволения двух женщин из когтей мистики спасением души жертвую…
Оглядев свое притихшее воинство, Сережа понял, что за бутылкой идти некому. Лилиану посылать – неприлично. Отца Амвросия – тем паче. Маркиза-Убоища – может не вернуться. Сам же он боялся оставить компанию без присмотра. Не передрались бы…
На басню «Лебедь, Рак и Щука» наложилась древняя логическая задачка «Волк, коза и капуста».
И потому Сережа вышел в зал, подошел к студенту Вадику и попросил его срочно принести в тренерскую бутылку дешевого коньяка. Вадик, потрясенный явлением среди штанг и тренажеров красавца-батюшки, закивал и смылся прежде, чем Сережа выцарапал из кармана узких джинсов кошелек.
Лилиана оказалась права – алкоголь пробудил глубинные слои артистического подсознания.
– Вспомнил! – воскликнул филармонический артист после второй рюмки. – Мы на закрытом концерте познакомились! Помните, еще при советской власти были закрытые концерты для партии и правительства? Я впервые должен был вести! Он ко мне в буфет на репетиции подсел, поговорили! Он – гэбист! Я когда понял – даже коньяк пить не стал, капнул в кофе – для тонуса, говорю, – и фужер в стороночку!
– С чего ты взял, что он гэбист? – удивился Сережа.
– С чего? Да ты бы слышал, как он говорил! Он же со мной, как с тяжелобольным, говорил!
Сережа обвел взглядом присутствующих.
– Не понял! – помотал головой отец Амвросий.
– Зато я поняла. У них манера была такая – если человек им зачем-то нужен, разговаривают очень вежливо и сострадательно, – объяснила Лилиана.
Сережа посмотрел на нее с уважением. Сам он был человеком предельно законопослушным, но, поскольку пресса создала особый ореол вокруг страдальцев, побывавших в застенках КГБ, то и Сережи не миновало заблуждение сие. Как в семидесятые годы можно было составить батальон из тех уцелевших ветеранов, что несли с Лениным бревно на субботнике, так в начале девяностых вдруг выяснилось, что каждый болтун и бездельник остался в жизни у разбитого корыта исключительно благодаря проискам КГБ.
Отец Амвросий же на Лилиану покосился. Да еще с неприличным для батюшки выражением лица – мол, знаем мы вас, не в первый раз, вчера вы были у нас – пропал самовар у нас…
– Ну, если ты пить не стал – значит, действительно… – Сережа покачал головой. – И вот, двадцать лет спустя, этот человек узнал тебя и опять подсел в буфете?
– Не двадцать… – филармонический артист углубился в вычисления. – Я тогда еще был в театре, а ушел я из театра в восемьдесят шестом, а концерт был года за два до ухода, точно, на восьмое марта… и это получается… получается…
Арифметика была для артиста мучительна. Он, потупив взор, загибал пальцы, шевелил губами, потом возвел глаза к потолку – и рот его сам собой приоткрылся, а достойная аристократа физиономия изобразила недостойный аристократа ужас.
– Господи, неужели я такой старый?!?
– Старый – это еще полбеды, – философски заметила ведьма. – Можно быть старым мудрецом, старым профессором…
Ее голос набрал силу.
– … а ты – старый дурак! Ты можешь сказать, где эта сволочь тебя отыскала?!?
– В бутербродной! – неожиданно для самого себя выпалил Маркиз-Убоище.
Оказалось – в филармонии есть буфет, куда ходить не стоит, потому что там заседают дамы из администрации, а есть заведение за углом, где в меню три блюда – бутерброд с килькой, бутерброд с колбасой и водка. Что характерно – заведение процветает. И туда можно смотаться абсолютно незаметно.
Маркиз-Убоище как раз ставил на стойку блюдце со стопочкой и закуской, когда его окликнул пожилой мужичок самого что ни на есть обычного вида.
– У них вид всегда обычный, – вставила Лилиана.
Мужичок показал Маркизу-Убоищу зеленоватый край кружка колбасы, сам вернул эту мерзость буфетчице, стребовал качественную закусь, а потом, слово за слово, рассказал, что по заданию неких новых русских ищет не отдельные сокровища антиквариата, а полностью собранные коллекции, желательно в красивой витрине и под стеклом. Посмеялся над своими безграмотными заказчиками, намекнул – у артистов всегда самые неожиданные знакомства, да и сами они любят собирать ненужные вещицы, так, может, Маркиз-Убоище подскажет, к кому обратиться? Или даже сам выступит посредником?
– А тебе не показалось странным, что человек, имеющий дело с антиквариатом и драгоценными камнями, заходит перекусить в бутербродную? – спросил отец Амвросий.
– Ну и что? Я сам туда захожу, – невозмутимо отвечал филармонический артист. И, пока присутствующие ошалело переглядывались, налил себе еще коньяка.
– Мораль сей басни, – произнес Сережа. – В те незапамятные времена присматривали за Наследником… Кстати, откуда его дедушка на пенсию уходил? Из какой структуры?
– Из армии, – неуверенно отвечал Маркиз-Убоище. – Вон у него какой иконостас!
– Это – былые заслуги. Где-то знали, что квартира набита всякими интересными штучками, и отслеживали связи Наследника, – начитавшись в свое время соответствующих журнальных статей, Сережа проповедовал не хуже любого журналиста. – Зачем-то именно теперь потребовалась шкатулка. Наследник целыми днями сидит дома, читает книги, смотрит видак и квасит. Его вылазки за продовольствием непредсказуемы. Но ведь он вынужден время от времени продавать что-то из наследства, иначе помрет от голода и жажды. Пока – все ясно.
– Неясно только, какое отношение к этому имеет фирма на шестнадцатом этаже, – заметил отец Амвросий. – Судя по тому, как ты изложил звонок Данки в пересказе Майки, кто-то принес туда шкатулку и спрятал в кухонном шкафу. Не в сейфе, не в столе, а в шкафу! Одно из двух – или этот человек не имел ключей от столов и сейфов, или он боялся кого-то, кто тоже имел эти ключи и мог сунуть в шкатулку любопытный нос…
– Может, ты еще скажешь, почему клерки этой фирмы пытались меня похитить прямо посреди улицы? – полюбопытствовал Сережа. – Между прочим, это не в традициях КГБ.
Отец Амвросий сказать не мог, зато вдруг вспомнил, что настали последние времена перед концом света. Если среди бела дня людей похищают, если чернокнижие расцвело махровым цветом – то уж недолго ждать осталось.
Тут же Лилиана вспомнила, что придумала заклинание для открывания камня! Надо полагать, из вредности, – красавца-батюшку от такой новости прямо передернуло.
И упустил Сережа власть из рук, поскольку ведьма засобиралась в гости к камневладельцу Наследнику – проверять свое изобретение, потребовала себе Маркиза-Убоище в сопровождающие лица, тот заартачился – ему вовсе не хотелось выслушивать горькие истины от старого приятеля, отец Амвросий принялся словесно громить заклинания, но в гости к Наследнику почему-то ему хотелось…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
