Теперь я подвел черту. Отсек себя от остального человеческого мира.
Странно, но несмотря на мою отстраненность, маги вдруг стали вести себя гораздо терпимее. А когда я пришел на очередную тренировку с Кимом, то вообще обалдел от неожиданности. Кроме Молчуна и Марка заниматься со мной изъявили желание еще двое комитетских: моя обожаемая Взломщица и ненавистный Электрик. Увидев их в спортзале, я столбом застыл в дверном проеме, а потом спросил их прямо в лоб:
— Вы серьезно? И за свою жизнь не боитесь?
Екатерина в ответ покачала головой. Александр сдержанно промолчал.
— Давайте на чистоту, — я решил попробовать переубедить их. — Мы друг друга на дух не переносим. Я, конечно, могу предположить, что Катюша с последнего нашего кувыркания в грязи прониклась ко мне теплыми чувствами. Но ты! — Я ткнул пальцем в Электрика. — Ты же при любом удобном случае готов мне крылья оторвать. О каком обучении может идти речь, если нет хотя бы терпимости?
В ответ лицо мага скривилось, будто он делал над собой огромное усилие, а потом парень выдал:
— Я был не прав.
Я молча почесал затылок, удивленный его словами.
Чтобы такое придумать, чтобы отвадить его от совместного времяпровождения в спортзале?
К сожалению, больше идей пока не было.
— Вы уверены, что вам это действительно надо? Я не хочу впустую тратить свое время и нервы.
Новенькие синхронно кивнули.
— Тогда на разминку, — скомандовал я. — Марк сегодня ведущий.
Вот так нежданно-негаданно у меня сформировалась боевая звезда — пятерка весьма неплохих по человеческим меркам магов, из которых я мог сделать элитную команду.
С самого начала на тренировках я задал почти запредельный темп. Ежедневно ребята выползали из зала чуть живые. Но я их не щадил. И причина была проста. Я хотел проверить их выносливость, силу воли и реальное желание быть в моей группе. В первые дни я надеялся, что кто-то из магов сдастся и уйдет. Но к моему изумлению, они скрипели зубами и продолжали терпеть боль и дикие перегрузки.
Упорный народец мне попался!
Через неделю я, наконец, понял, что стоит заканчивать бесцельные пытки и переходить к реальному обучению.
Мои планы были грандиозны. Группа должна была освоить Астрал, наложение разумов, а также различные техники боя, которыми пользовался я. Применение фантомов, работа со стихиями, призыв боевых элементалей тоже стояли в очереди. Но из-за ограниченного магического резерва каждого члена группы с этим пока стоило повременить. Вот научатся объединяться в единую энергетическую систему, тогда и попробуем.
В результате процесс обучения стал занимать практически все мои мысли. Я почти перестал думать о Владе. Хотя периодически, возвращаясь домой, на меня накатывала грусть и легкое чувство вины.
Так прошло два месяца, и наступил ноябрь. «Триумф» пришлось приютить в теплом гараже — погода уже не позволяла ездить на байке. Авто я себе так и не купил. Да и, честно говоря, не собирался. Мне нравилось ходить по городу пешком, даже несмотря на непогоду. Легкие незаметные силовые поля неплохо защищали меня и от пронизывающего ветра, и периодически сыплющихся на голову осадков.
Медленно шагая по улице в сторону Комитета, я вглядывался в низкое серое небо, мутное и хмурое, совершенно не способное поднять утреннее настроение. Такой же оттенок приобретал небосвод на Демониуме, когда приближалась магическая буря, опасная для всех моих соплеменников из-за резкого изменения давления на энергетические каналы. На Земле такой опасности не было. Но подсознательно я чувствовал напряжение.
Не люблю я ноябрь!
А еще, разглядывая спирали закрученных облаков, я понял, что скучаю по родному миру.
Странное чувство. Непонятное мне до конца, потому что в данный момент я испытывал его впервые. Нет у демонов понятия «Родина», мы не знаем, что такое патриотизм. Есть своя и чужая территория. И мы убиваем тех, кто нарушает наши границы. Не из-за привязанности к родным местам, а потому что посягают на нашу собственность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Подойдя к зданию Комитета, я вдруг наткнулся взглядом на худенькую женскую фигурку, кутающуюся в тонкий плащ. Ей явно было зябко. Она дрожала, но почему-то продолжала стоять на улице, словно ожидая кого-то.
Приблизившись, я уловил легкий запах Влады.
Проклятье!
Стук сердца громким эхом прозвучал в моих ушах. Я глубоко вдохнул, выдохнул и, не сбавляя шага, проследовал к проходной.
Когда я поравнялся с феей, она обернулась. Бледная, замерзшая, с посиневшими губами.
Дура!
Я заскрипел от злости зубами, схватил ее за руку и насильно втащил в здание.
— Ты что забыла на таком холоде?! Нравится болеть?!
Девушка шмыгнула носом и потупилась. А я с досадой махнул рукой и пошел к турникетам. Но внезапно шепот Влады меня остановил:
— Нравится, если ты рядом.
Я застыл на половине пути, на секунду зажмурившись так сильно, что изображение вокруг поплыло. Пальцы с силой сжались в кулаки.
Когда я обернулся, фея стояла совсем близко, на расстоянии вытянутой руки.
Мне безумно хотелось ее обнять, согреть, успокоить. Но я не должен был этого делать.
— Я уже говорил. То, чего ты хочешь невозможно. Прости.
Я хотел уйти, но Влада шагнула мне на встречу, обвила руками мою талию и, словно ребенок, уткнулась холодным лицом мне в грудь.
— Всего минуту, — тихо попросила она. — Ты теплый.
— Бездна! — Мои руки, совершенно не подчиняясь разуму, обняли дрожащую фею.
И мы просто стояли…
Не знаю, сколько прошло времени. Секунда или вечность? Я очнулся от настойчивого покашливания нового охранника.
— Извини, — я резко отстранился от Влады и, чуть ли не погнув турникет, бросился прочь.
Влада
Он ушел, а Влада так и осталась стоять в холле. Обняв себя руками, она пыталась сохранить те крохи тепла, что удалось украсть в его объятиях.
Нет! Она определенно не понимала Элира. Девушка чувствовала, что он тянется к ней. Тогда почему отталкивает?
— Тебе опасно быть рядом со мной.
Да что за чушь!
С ее болезнью просыпаться по утрам опасно! В душ ходить опасно! Жить опасно!
Так какая разница?
Или может в этом и дело?
Зачем сильному красивому магу, который может заполучить любую понравившуюся ему девушку, такая убогая, как она?
Влада печально вздохнула.
А ведь ей было бы достаточно просто иногда общаться с ним, видеть его. И все. Она не претендовала на большее, понимая, что нормальному мужчине нужна полноценная женщина.
Не она…
Раньше девушка не осознавала, насколько ей будет сложно в жизни. Да, будучи ребенком, ей приходилось бороться с болью и страхом. Одиночество порой грызло так, что хотелось выть. Но внутри всегда теплилась надежда на лучшее. Однако, повзрослев, Влада поняла, что все это лишь детские грезы. Боль никуда не исчезнет, страх всегда будет следовать по пятам. А одиночество так и останется ее самой близкой подругой. Люди не смогут принять ее. Она не такая, как все.
Девушка сняла очки и вытерла предательские слезы обиды.
Как же она ненавидела себя за свою слабость! Когда другие путешествовали, занимались спортом, могли прыгнуть с парашютом или насладиться красотой моря, погрузившись с аквалангом, она с опаской холила по улице. Любая, даже самая маленькая ранка, превращалась для Влады в катастрофу. В придачу ко всему ее иммунитет был слаб настолько, что простуду она цепляла постоянно.
Болезная, никому ненужная, потерянная…
Сзади послышались чьи-то голоса. Сотрудники шли на работу.
Влада не стала дожидаться, пока кто-то знакомый увидит ее заплаканное лицо. Она прошла турникеты и быстрым шагом двинулась к библиотеке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Книги — вот что ее всегда успокаивало. Чужой мир увлекал, заставляя на время забыться. Она проживала жизни других людей, выдуманных или реальных — не важно. И это хоть как-то раскрашивало ее монотонные серые будни. Однако после встречи с Элиром даже чтение перестало спасать. Девушка начинала читать, но спустя некоторое время понимала, что бесцельно треплет страницы книги. Глаза смотрели мимо текста, а в мыслях теперь был лишь он.
