Луциана.
Теперь я отчетливо видела, что мы с Халом оба — второй вариант. Не только он один, как думалось мне раньше, но и я тоже. И с этим пониманием должно быть проще, так хотелось верить, что будет проще. И как не верить, когда он целует так крепко и смотрит полубезумным взглядом человека, который не сможет отпустить, даже если весь мир будет против? И такой его взгляд я уже видела раньше. Много, много, очень много раз. И шевелилось внутри нехорошее предчувствие, которое я успешно отогнала прочь.
Смеясь и даже как-то неловко, мы наконец избавились от остатков одежды и кинули ее на камень. Я потянула Хала за собой, но он опять предпочел оказаться на камне сам, а меня уложил сверху. Даже здесь мы боролись, но так хотели пойти навстречу друг другу. Уступила я — мне нравилось смотреть, как звезды отражаются в его потемневших глазах, нравилось ловить каждую эмоцию на лице, которое днем может быть неподвижной, но такой прекрасной маской. Но не сейчас. Сейчас я точно знала, что вижу нечто уникальное — версию Хала, недоступную остальным. Версию чувствительную, ранимую и открытую. Принадлежащую мне одной.
В первый раз все закончилось так быстро, что Хал рассмеялся сам и сказал, что забыл, как это бывает под напором эмоций. Он был открыт и весел, и даже выглядел другим человеком. В ответ я сообщила, что первый раз мне тоже представлялся не на камнях у реки, а лучше бы на кровати и дома. Но мы, девочки, о чем только не мечтаем…
Затем «забывший, как это бывает» Хал решил все вспомнить и рассказать мне. Показать. Мы плескались в реке, целовались и повторяли, иногда медленно и нежно, иногда как двое сумасшедших, друг друга не щадя. Один раз не добрались до нашего камня и остались на берегу. После Хал целовал мою спину, извиняясь за напор, но по его улыбке было ясно: вовсе он не сожалеет.
Небо серело, обнажая наши скрытые до того тенями тела.
Мы лежали рядом и разглядывали друг друга жадно, открывая новые детали. Хал гладил заживающую царапину на моем плече (точно помню, что в кровати все удобнее!), а я перебирала завитки его волос. После воды они закрутились еще больше, вознося самого Хала на какой-то новый уровень привлекательности.
Возвращаться в город не хотелось категорически.
Я вообще сомневалась, что дойду. Тело ныло, столько приключений сразу для него в новинку, хотя на ласки Хала оно все равно лениво откликалось, как бы намекая: ходьба ходьбой, но кое на что оно еще способно.
Хал помог мне одеться и оделся сам.
Мы выбрались из низины и отправились к городу, держась за руки. Никто из нас не обронил ни слова — оба слишком устали и слишком боялись все испортить.
В этот раз я намеревалась поступать иначе.
Плыть по течению, лишь иногда останавливаясь в бурном потоке, и только для того, чтобы найти его руку. И по тому, как крепко он сжимал мою ладонь, я понимала, что и сам Хал думает о том же. Наши цели теперь совпадают, а значит, мы справимся.
ГЛАВА 16. Первые «заплывы»
Из двух ссорящихся всегда виновен тот, что умнее.
Из наблюдений альтьера Луциана.
Справляться мы оба начали сразу.
Хал предложил вернуться во дворец, пообещав, что там меня никто не тронет, нападений не повторится. Я сказала, что во дворец не хочу, как это будет выглядеть? Как сожительство с королем. В общем, все будет выглядеть в точности так, как есть на самом деле, а внутри меня зрел некий барьер, шагать за который совсем не хотелось. Любовница принца, любовница короля… рост налицо, но к Судьям такой рост.
Халу было плевать на условности, у него вообще все моральные нормы были своими собственными. Вот как он решил, так и правильно, а если другие люди решили иначе — так тоже правильно. С их точки зрения, на которую ему, конечно же, плевать. Он не озвучивал мысли прямо, но они были очевидны.
— Если тебе это важно — живи у Лин, — согласился он, выслушав мои жалкие аргументы, которые даже критики не выдерживали, ведь я и так уже любовница короля. Слухи быстро распространяются, а кто-нибудь, да видел, как его величество Алласан в окно лез среди ночи. В окно к Янису, но очевидно, что не к нему самому… даже жаль, веселый был бы слух.
— Мне важно.
— Почему?
Я промолчала, переняв его привычку игнорировать неудобные вопросы.
Хал вздохнул и остановился, тем самым остановив и меня. Город был уже близко, поэтому мы и начали рассуждать, кто куда отправится дальше… недопонимание возникло сразу, надо же.
— Ида, ты понимаешь, что… — он осекся, глядя мне в глаза. Он волновался, я видела, точнее, он позволял мне видеть. — Я не пытаюсь предложить тебе роль любовницы. Я вообще не предлагаю тебе какую бы то ни было роль, но согласен на любую, что выберешь ты.
— И какие рамки у моего выбора? От личной рабыни-горничной до…
— Королевы.
— Хал! — ахнула я, не готовая сразу к такому повороту, не так же быстро! — Это… ты точно расслышал про рабыню-горничную?
— Если хочешь, поиграем и в эту игру, я не против, — он все еще смотрел на меня, так пристально, как умел только он. Читая мысли. — Расскажешь, что тебя беспокоит и заставляет уходить от ответа? Поспешность, забытое прошлое или секреты, вбитые в голову Дарланом?
— Я думала, тебе плевать на все, что вбил в мою голову Дарлан.
— Нет, если это влияет на твои решения.
— Не влияет, — я отвела взгляд.
— А что влияет? Храм и их сказочки о том, как я ужасен?
— Мы разве не выяснили, что их сказочки были бы пылью, поговори ты со мной откровенно? Нет, Хал, отвечая на твой вопрос: Храм не сможет на меня повлиять, даже если подкинет информацию похуже, чем банальный разговор с Хаконом Армфантеном.
— А прошлое сможет?
— Нет!
Ответ получился слишком резким, слишком странным, чтобы он не понял: так отрицают только то, что не хочется обсуждать. А не хочется обсуждать вещи, о которых знаешь. Которые помнишь. Хал меня поймал и прочитал. Хотя скрывать я ничего не собиралась… но и обсуждать лишний раз тоже.
— Значит, ты вспомнила больше, чем прыжки с моста. Намного больше.
— Меньше! — огрызнулась я и отправилась в сторону города.
— Ида! — Хал поймал меня за руку, вынуждая остановиться и продолжить этот разговор. Я закрыла глаза, представляя реку:
