В Мексике в начале 1990-х гг. за чертой бедности проживали 81 % индейцев, что многократно превышало средний показатель по стране (18 %); в Перу значения того же показателя составляли, соответственно, 79 и 50 %. Чернокожее население Сан-Пауло (Бразилия) получает зарплату вдвое меньшую, чем белые.[280] Исследование, проведенное в 1996 г. в Бразилии, выявило, что не менее четверти афробразильцев, мулатов и индейцев относятся к беднейшей группе населения страны, тогда как среди потомков европейцев доля оказавшихся в беднейшей группе составляет только 13 %, а среди выходцев из Азии – всего 8 %.[281]
Высокий уровень имущественного неравенства в Латинской Америке – сложный социально-экономический феномен, и продолжающееся отлучение коренного населения от благ современной цивилизации – лишь одна из его причин. Уровень неравенства, например, очень высок и в Аргентине, где доля коренных народов в населении невелика, а значения коэффициента Джини[282] (0,52) все равно заметно выше, чем в Швеции (0,25) и США (0,41).[283] Тем не менее, статистические данные свидетельствуют, что бедность – это в значительной степени проблема коренного населения Латинской Америки.
Феномен социального исключения – вне зависимости от того, о каких этнических группах населения идет речь, – непосредственно связан с тем порочным кругом, который образуют бедность, низкий образовательный уровень, отсутствие необходимой профессиональной квалификации и низкая оплата труда. По данным ЮНЕСКО, около 39 млн взрослых латиноамериканцев неграмотны. В школе дети из беднейших слоев населения попадают в категорию плохо обучаемых – сказываются обстановка в семье, а часто и неполноценное питание.[284]
Эксперты Экономической комиссии ООН по Латинской Америке в 1990-е гг. выяснили, что в целом по континенту бедность на 66 % определяется низким уровнем образования людей, не позволяющим им претендовать на хорошо оплачиваемую работу. В Мексике роль этого фактора еще выше – 71 %, в Бразилии – 73 %, в Чили – 83 %. И только в Аргентине бедность зависит от низкого уровня образования «всего» на 33 %.[285] Все это приводит к тому, что анклав нищеты и социального исключения в Латинской Америке обладает значительной устойчивостью и почти не меняется в размерах.
Из глубины веков проистекает еще одна особенность латиноамериканской жизни – чередование периодов быстрого экономического роста и острых экономических кризисов. «Эксплуатация природных или людских ресурсов при помощи методов, уничтожающих эти ресурсы, – писал в свое время П. Джемс, – порождает внезапные бумы спекулятивного процветания, за которыми следует катастрофическое падение, а система хозяйства, базирующаяся на подобных методах, неизбежно подвержена сильным колебаниям».[286] Сегодняшние механизмы возникновения острых экономических и финансовых кризисов в странах Латинской Америке носят более сложный характер, но, как свидетельствует новейшая история Аргентины, Бразилии, Мексики и ряда других стран региона, повышенная неустойчивость экономического развития остается его характерной чертой.
6.2. Продолжительность жизни: впечатляющий рост, вопиющее неравенство
Рост продолжительности жизни. Латинская Америка добилась впечатляющих успехов в повышении продолжительности жизни: за последние полвека она увеличилась в среднем на 20 лет (рис. 6.1). Экономические потрясения и контрнаступление инфекционных болезней не обошли регион стороной, однако, в отличие от России и тропической Африки, не оставили глубоких демографических шрамов. Сами латиноамериканцы, впрочем, отнюдь не склонны описывать демографическую ситуацию в своих странах в розовых тонах. Регион, полагают они, просто шагает в ногу со всем миром, а неравенство перед лицом смерти, как и прежде, сохраняет вопиющие масштабы. Показатели смертности «верхов» и «низов», потомков европейцев и коренных жителей континента по-прежнему различаются в разы.
Рис. 6.1. Динамика средней ожидаемой продолжительности жизни (лет) в некоторых странах Латинской Америки и России
В начале 1950-х гг. средняя продолжительность жизни в Латинской Америке составляла примерно 52 года (табл. 6.1). Значения данного показателя в различных странах региона различались в то время весьма заметно и во многом были обусловлены их историческим прошлым.
Впереди с большим отрывом шли Аргентина (63 года) и Уругвай (66 лет). Население двух этих стран, сформированное в основном испанскими и итальянскими эмигрантами и их потомками, мало отличалось от европейцев и по режиму демографического воспроизводства.
Таблица 6.1. Ожидаемая продолжительность жизни, коэффициент младенческой смертности и ВВП (ППС) на 1 жителя в странах Латинской Америки
* Оценка на 1952 г.
** – 2005 г.
«…» – нет сведений.
Источники: Андреев Е. М., Дарский Л. Е., Харькова Т. Л. Демографическая история России: 1927–1957. М., 1998. Приложение 3; Народонаселение стран мира. М., 1989. С. 198–236; Human Deelopment Report 2006. P. 284–285; Brea J. Op. cit. P. 13; 2006 World Data Sheet.
Снижение рождаемости началось здесь примерно на 60 лет раньше, чем в большинстве латиноамериканских государств,[287] а продолжительность жизни в середине прошлого столетия если и уступала Франции (67 лет) и США (69 лет), то весьма незначительно. Влияние истории ярко обозначилось и в Коста-Рике, небольшой центральноамериканской стране, также населенной преимущественно потомками европейцев. В начале 1950-х гг. продолжительность жизни составляла здесь 57 лет.
В арьергарде находились Гаити – островная страна, население которой сложилось из потомков африканцев, обращенных в рабство и в кандалах привезенных на остров, а также Боливия (40 лет) и Перу (44 года), в населении которых велика доля коренных жителей Америки.[288] Сегодня средняя продолжительность жизни в Латинской Америке увеличилась до 72 лет, но разрыв между лидерами (Коста-Рика – 79 лет, Куба – 77 лет, Чили – 76 лет) и аутсайдерами (Гаити – 52 года, Боливия – 62 года) по-прежнему очень велик.
Социальные и этнические различия в уровне смертности. В современной Латинской Америке соседствуют два типа смертности. Первый из них характерен для социально благополучных групп населения и практически не отличается от свойственного населению наиболее развитых стран мира, где основными причинами смерти являются хронические болезни, связанные со старением организма. Второй характерен для социально обездоленных групп населения. Здесь основными факторами, негативно сказывающимися на продолжительности жизни, оказываются высокая младенческая смертность и широкое распространение делинквентного поведения, повышающего смертность мужчин молодого и зрелого возраста.
Разрыв между уровнем младенческой смертности в группах, находящихся у вершины и основания социальной пирамиды, велик и по сей день (табл. 6.2). В Бразилии значение коэффициента младенческой смертности в группах с наивысшим уровнем образования в 10 раз ниже, чем в группах людей, которые получили только начальное образование или не получили его вообще.[289] Не менее существенна, однако, и другая тенденция: значения коэффициента младенческой смертности, характерные сегодня для наиболее обездоленных групп населения, заметно меньше тех, что были зафиксированы для населения в целом в начале 1950-х гг. Это означает, что младенческая смертность снизилась, причем в разы, и среди групп с низким социальным и экономическим статусом.
Таблица 6.2. Младенческая смертность (на 1000 рождений) в различных группах населения некоторых стран Латинской Америки около 2000 г.
Источник: Country Profiles for Population and Reproductive Health: Policy Developments and Indicators 2003 // http://www.phishare.org/documents/UNFPA/820/.
Высокая младенческая смертность в настоящее время характерна также для коренных народов Америки, по-прежнему занимающих приниженное положение в социальной и экономической иерархии. Сплошная регистрация смертей до сих пор налажена не во всех латиноамериканских странах, и демографическая статистика во многом базируется на выборочных данных и оценках. Так, в Доминиканской республике, Никарагуа, Парагвае, Перу, регистрируется менее 60 % смертей.[290] Тем не менее, некоторые данные все же имеются. В Мексике, например, коэффициент младенческой смертности среди представителей коренных народов, проживающих в сельской местности, составлял в 2000 г. около 65 %, тогда как у остальных сельских жителей – около 45 %.[291]
Контрнаступление инфекционных болезней не обошло Латинскую Америку стороной, однако масштабы человеческих потерь здесь несравнимо меньше, чем в тропической Африке (см. главу 7). Для многих районов Латинской Америки характерны массовые заболевания лихорадкой денге, в бассейне Амазонки не удается справиться с малярией, в Перу начиная с 1992 г. фиксировались случаи бубонной чумы.[292] Смертность от инфекционных болезней наиболее велика среди сельского населения и коренных жителей Америки. Доля ВИЧ-инфицированного населения наиболее велика в самой бедной стране региона – Гаити (5,6 %) и относительно мала в Центральной Америке (в среднем 0,5 %) и Южной Америке (0,6 %).
