этой пропасти клубится тьма, желающая принять Мудрославу.
Нет!
Она взмахнула руками, и те превратились в крыла. Как будто она не царская дочь, а царевна-лебедь. Только крыла отчего-то были черны.
Пускай. Черная лебедь – это даже красиво. Главное, что еще взмах, и подняли они Мудрославу выше.
И еще выше.
И вот уже она не падает, но кружит. Над чем? Внизу не пропасть, но горы. Они поднимаются огромною чашей, на дне которой уместилось много всего. Вот река вьется синею лентой, пробивается сквозь зелень лугов да полей, чтобы исчезнуть под сенью леса. Мудрослава спускается ниже.
Страх ушел.
Осталось удивление и… предвкушение? Это ведь не просто так! Просто так у нормального человека крылья не отрастают. Значит… она не знала, что это значило. Дар? У нее тоже дар имеется?! Правда, не понять, какой и есть ли от него польза.
Мудрослава даже задумалась. Какая может быть польза от того, что жена в лебедь превращается? Ну ладно, пусть не жена, но все одно.
А река раскрывалась, приближаясь. Она играла светом, бликовала и резала глаза яркостью своей. На водной глади скользили лодки, большие и маленькие. И Мудрослава видела их, как и людей, которые в свою очередь увидели Мудрославу.
Закричали, засуетились.
И небо разорвали всполохи стрел.
Это они зря! Мудрослава взмахнула крыльями, чувствуя, как в душе закипает обида. Разве ж можно в лебедей стрелять? Ничего, вернется и все расскажет Повелителю. А то ишь, волю взяли, бедных птиц обижать.
Выше.
И еще выше.
Собственная сила пьянила и радовала. И от этой радости из груди вырвался хриплый клекот. Кажется, лебеди так не клекочут. Но подумать о том Мудрослава не успела, потому как впереди скользнуло что-то мелкое, и тело само рвануло навстречу. Когти впились, раздирая птичью тушку. Раззявился клюв.
Нет, нет, нет… Мудрослава не станет… она извернулась всем телом, выхватив в полете из когтей комок в перьях. И щелкнул клюв.
Кажется, она не лебедь.
Совершенно точно не лебедь. Лебеди – птицы в высшей степени приличные. И других птиц не жрут. Не заглатывают их целиком, не боясь подавиться перьями.
Мудрославу замутило.
Слегка.
Она повернулась влево. И вправо… и… и крылья действительно были черными. А еще гладкими, кожистыми, покрытыми мелкой чешуей.
Нет!
Да что ж это такое!
И клекот из горла на сей раз вырвался весьма и весьма возмущенный. Хлопнули крылья, поднимая выше. И еще выше. И… И Мудрослава увидела замок, который издали показался совсем уж крохотным. Она хотела повернуть к нему, но почему-то полетела совершенно в другую сторону.
Так, надо успокоиться.
Мало того, что она превратилась в… в не понятно что, так оно еще и не слушается! С другой стороны, верно. В замок пока возвращаться нельзя. Если уж люди на реке в нее стрелять стали, то и в замке могут не узнать.
Еще убьют ненароком.
Надо где-то приземлиться. Сесть и подумать.
Только вот тварь, кем бы она ни была, тряхнула головой и полетела дальше. Куда? Внизу клубилась зеленая грива леса. Но вот тот поредел, а после и вовсе отступил перед остатками огромной некогда стены.
– Вниз, – приказала себе Мудрослава.
Или… не себе?
Тварь вновь замотала головой. И взмахнула крылами.
– Вниз!
Теперь Мудрослава ощущала волю этого создания. Как… как жеребец упертый. Был у них на конюшнях один, который притворялся ласковым, но стоило расслабиться, так и норовил какую гадость учинить. И этот не лучше.
Нет уж, с жеребцом Мудрослава управилась. И с этим вот сумеет.
– Вниз, – она уже потребовала, и тварь, издав хриплый протяжный звук, в котором послышалось возмущение, сложила крылья. Она кувыркнулась и устремилась к земле, столь быстро, что Мудрослава завизжала бы.
Если бы могла.
Пугает.
И у него выходит. Но она же, тварь, сама не желает умирать. А стало быть, и Мудрославу вывезет. Вот развернулись паруса крыльев, наполняясь тягучим воздухом. Их повело, вывернуло, и тварь качнулась, однако все же сумела справиться.
Когтистые лапы ударились о камень.
Больно.
И твари тоже.
– Ничего, пройдет, – поспешила успокоить Мудрослава. И поделиться силой, и тварь приняла. Вздохнула так, совершенно по-свойски, и ловко вскарабкалась на вершину старой стены.
Город.
Неужто тот самый, проклятый? Верно, он. Тут иных городов нет, особенно, чтобы таких.
Мудрослава оглянулась. То есть тварь. И Мудрослава с нею. Там, по за стеной, виднелся лес, но вдали. Он словно опасался приближаться к проклятому месту, выпуская редкие дерева, да и те вырастали махонькими, тоненькими да чахлыми.
Стену же обвивали темные плети то ли плюща, то ли винограда.
– Вперед, – Мудрослава подтолкнула тварь своей волей.
И подумала, что если так, если чувствует она себя отдельно от этого создания, кем бы оно ни было, то сама Мудрослава не превратилась. А что тогда произошло? Камень? Она слишком долго его держала и… и что теперь? Где она? Верно, там, в саду. Лежит где-нибудь на дорожке… хотя нет, Яр не позволит ей вот так разлеживаться.
На помощь позовет.
Только чем ей помогут? Раньше надо было искать помощи. Раньше. А теперь как бы поздно уж не было. Тварь, послушная воле, потрусила. Она шла, как-то неловко переваливаясь с боку на бок. Крылья, прижатые к спине, мешали.
Да и стена была неровною.
Где-то кладка обвалилась. И Мудрослава услышала искры жизни, скрытые там, в глубинах камня. Эти искры беспокоили тварь, и она нервно дергала хвостом, отчего теряла равновесие и едва не падала.
– Тише, хорошая моя… или хороший? Я уж не знаю.
Девочка.
То есть, женщина. Тьфу, и кобылой не назовешь, как и по иному. Тварь-то… главное, что женского роду. И добралась до самого края стены. Там, дальше, виднелся черный провал, оплавленный будто. И от него тянуло недобрым.
Тварь зашипела.
И попятилась.
– Хорошо, хорошо, – поспешила её успокоить Мудрослава. – А вперед можешь?
Тварь молча распахнула крылья. Мощные лапы оттолкнулись от стены, и тело распласталось в воздухе. Правда, полет был недолог. Он завершился на крыше здания.
Что это было?
Дом? Или что-то иное? Несколько этажей. Провалившаяся крыша, сквозь которую тянет сыростью и плесенью. Остатки колоннады. И даже мутное зеркало старого пруда. К нему-то Мудрослава и отправила тварь. С каждым мгновеньем та подчинялась все более охотно, будто признав за Мудрославой право управлять. Ниже.
И еще ниже.
Когти цеплялись за трещины и выбоины. Длинный хвост скользил по стене, сбивая каменные уступы. Кожистые крылья нервно подергивались, но все же тварь спустилась.
И двор показался тесным.
И… и какого же она размера-то? Пруд для нее –
