нам уже никогда не выбраться.
– Видите, – сказала Маргарет, обращаясь к родителям. – Надо проложить побольше дорожек.
– На твоем месте, детка, я бы не стала об этом беспокоиться, – сказала миссис Дейнти. – До весны здесь вряд ли кто станет гулять, кроме меня. Люди обычно плохо переносят холод.
– Спасибо, миссис Дейнти.
Бен усомнился, услышала ли она его, потому что собака потащила ее дальше, зато услышала Эллен.
– За что ты ее благодаришь?
– Она подсказала, где я смогу в одиночестве поработать над книжкой.
– Подозреваю, тебе нужно только, чтобы на тебя ничего не давило. Мне-то придется приступить к работе не раньше, чем через полгода. Ты, конечно, поступай так, как чувствуешь нужным, главное, не заблудись там.
– Да как я там заблужусь? – отозвался Бен и подождал, пока она развернется, чтобы двинуться вслед за ней и детьми к дому.
Он слышал, как лес за спиной поскрипывает и перешептывается, и покачал головой, удивляясь самому себе. Единственная причина проводить там время – поймать вдохновение. И в этом ему вряд ли поможет подозрение, что он использует книгу как предлог, чтобы отправиться в лес одному.
Глава двадцатая
Озноб разбудил Бена до рассвета. Он не смог понять, то ли это ночь холодная, то ли холодно только ему. Когда он приобнял Эллен, она задрожала во сне. Лично его дрожь не пробирала, однако от холода он не находил себе места. Бен тихо пробрался в кабинет и смотрел там на звезды, мерцавшие над лесом, гадая, сколько из этих искрящихся алмазов на самом деле призраки мертвых звезд, и их свет жив только в той бездне, какую ему предстоит пересечь. В этот миг, в самый темный час ночи, масса деревьев казалась квинтэссенцией космоса, пропущенного через сито звезд. Бен включил бы настольную лампу, если бы понял, что нашел верную фразу, однако сейчас он был настолько опьянен волнением, что вовсе не помышлял о писательстве. Он смотрел на лес, пока тот не замерцал, а потом и слабо засветился, когда звезды погасли. Это наступил рассвет, но Бену показалось, звездный свет сошел на лес и проник в серебристые ветви.
В системе отопления что-то щелкнуло, и звук разнесся по всем трубам, приводя Бена в чувство. Скоро проснется вся семья, и ему вовсе не улыбается объяснять, какого лешего он сидит голый за письменным столом, чего он и сам до этого момента не сознавал. Он успел помыться и одеться, а его домочадцы все еще спали. Он принес для Эллен чашку чаю и негромко что-то пропел детям, чтобы разбудить их.
Он чистил зубы после завтрака, глядя в глаза своему отражению так, словно надеялся прочесть там какую-то тайну, когда услышал, как Эллен раздраженно выговаривает детям:
– Соберитесь и пошевеливайтесь уже, вместо того чтобы спорить. Вы ведь знаете, что по понедельникам я тороплюсь.
Дважды в неделю она вела уроки живописи в колледже на окраине Лидса. Там училась племянница Салли Квик, которая и уговорила Эллен заняться преподаванием.
– Я сам отведу их в школу, – сказал Бен Эллен, спускаясь по лестнице. – А то засиделся за столом.
– Что-нибудь появилось за утро?
– На бумаге – ничего. Все пока тут, – он постучал себя по лбу. – Мне просто необходимо дать мыслям пространство для дыхания.
– Если отправишься в лес, ты ведь не пойдешь дальше проложенных маршрутов?
– Если это тебя порадует, – отозвался он, чувствуя себя виноватым, ведь он ясно видел, насколько она безоговорочно верит ему. Но незачем ее волновать, раз уж он твердо решил, что именно будет делать. Он лишь хотел, чтобы никто не отвлекал его от игры воображения, вот и все.
Когда он открыл входную дверь, его пробрал октябрьский холод. Цветы в саду были подернуты инеем, паутины на зазубренной стене превратились в сети из стеклянных нитей. Бен был заворожен чистотой всего вокруг, которая проявилась так очевидно благодаря морозу. Когда он оказался рядом с газетным киоском, мальчишка-газетчик с пустой сумкой на плече как раз входил внутрь, и на Бена так пахнуло жаром от обогревателя, что он едва не отпрянул, отступая на дорогу. Джонни сегодня изображал паровоз, а Маргарет с двумя подружками шествовала сзади, делая вид, что ее отца здесь нет. Пока толпа детей вливалась в школьный двор, Бену казалось, что их притягивает туда лес. Наблюдая за ними, он подумал о сказке, возможно той, какую ему еще предстоит рассказать.
У школьных ворот Маргарет попрощалась с ним поцелуем и царственным кивком, Джонни умудрился на ходу клюнуть его в щеку, улучив момент, когда никто из друзей не видел. Бен поглядел, как оба они смешиваются с толпой на школьном дворе. Он чувствовал себя каким-то странно уязвимым, словно вернулся в детство. Он спустился по Хилл-лейн до шоссе и снова прошел мимо газетного киоска, недоумевая, почему сразу не отправился в лес, вместо того чтобы тащиться к началу обозначенных маршрутов рядом с их домом. Какая такая причина удерживает его от дальнейшего исследования леса? В конце концов, нижнюю его часть он уже изучил с помощью Эллен и детей.
Хотя формально за благополучие леса отвечал городской совет, в условиях дарственной четко значилось, что лесом владеют Стерлинги. Летом, по предложению Эллен, они начали намечать маршруты и рисовать на деревьях стрелки. Зеленые стрелки отмечали дорожку, которая вилась от места над домом Стерлингов до лесной опушки рядом с переходом через стенку перед вересковой пустошью; синие стрелки забирались глубже в лес, а затем возвращались, пересекая «зеленый» маршрут, и выводили к общинным землям выше церкви. Стэн Элгин расставил вдоль дорожек верстовые столбы, и городской совет даже заикнулся о том, чтобы отсыпать дорожки гравием, если когда-нибудь появятся средства.
– Им бы только спорить о деньгах, а не тратить их, – пробурчал себе под нос Бен, размашисто шагая мимо дома.
Грунтовая дорога заканчивалась, выводя к общинным землям рядом с огородами. Теперь только собственная тень Бена вела его по промерзшей траве к началу «синего» маршрута, где почва, проглядывавшая сквозь рваное кружево мхов, казалась черной. Здесь он притормозил и постоял, прислушиваясь. Он услышал только молчание деревьев – концентрические круги норвежских елей расходились от него, подобные сотням рождественских вечеров, и упирались в сосны, из которых состоял почти весь лес. Двинувшись по маршруту, Бен поймал себя на том, что невольно старается не шуметь.
Тишина сомкнулась вокруг него, словно вода, ледяная и угрюмо зеленая. Он сделал всего несколько шагов, когда ощутил, что уже находится в недрах леса, – деревья заглушили все звуки города. Уже скоро они обступили его, зеленые
