пульс. К радости своей, убедился в том, что нет пульса. Никакого. И даже нашёл в себе силы слабо улыбнуться.
Наниты, как сказала Зоэ, уже все вернулись домой, то есть перетекли мне под кожу.
Теперь можно и вставать. Надо ползти в каюту и зализывать раны.
Я выбрался с арены, отмахнувшись от местного медика, пытавшегося оказать мне первую помощь.
Раны мои перестали кровоточить почти сразу, и теперь в организме начался бурный процесс заживления полученных повреждений. В связи с этим уже захотелось есть. Даже не есть а жрать. Жрать жадно и быстро, давясь и чавкая…
Я надеялся полностью восстановиться к моменту нашего прибытия на Цекко.
Что-то кажется мне, что там тоже будут проблемы, а потому стопроцентное здоровье будет не лишним.
Обняв Истер, и, кстати, немного на неё опёршись, так как в ногах ощущалась явная слабость, я бросил прощальный взгляд на медика, который суетился вокруг неподвижно лежащего в дуэльном круге тела бретёра.
Зоэ меня заверила, что геморрагический инсульт получился качественный. Обширное такое кровоизлияние, не оставляющее клиенту даже призрачных шансов.
Так что, не поднимется он уже. Одним бретёром стало меньше, и мир стал чуточку чище.
И ещё я поймал полный бессильной злобы взгляд тщедушного провокатора, лишившегося своего подельника, а значит и привычного образа жизни и источника дохода.
Надеюсь, он теперь быстро опустится на самое дно жизни, где и закончит свои дни. В грязи и нищете.
Поскольку тип он совершенно никчёмный. Умеет только злить окружающих, каковое умение удачно монетизировал долгое время.
Но, без почившего в бозе подельника, этот его талант его же и утопит. Хотя, кто знает… Следует учитывать и то, что дерьмо, оно, как правило, не тонет.
Ну, да ладно, ну, да и хрен с ним.
Делая вид, что обнимаю Истер, а на самом деле, как я уже говорил, опираясь на неё, проковылял в каюту.
Нам оставалось ещё пару дней болтаться в пустоте, а потом мы высадимся на Цекко-5, и передо мною во весь рост встанет проблема по имени Василий Силыч Троекотов.
И с этой проблемой тоже придётся разбираться весьма радикально.
Но, до этого ещё далеко, ещё целых два дня. А сейчас надо поесть и поспать…
Два дня пролетели, как во сне. На самом деле, я, как раз, эти два дня и проспал почти полностью. То есть, если я не ел, то спал. Ел, кстати, тоже, от души. Как не в себя.
Организм активно заращивал повреждения и дыры, которых ныне покойный Панкрасио успел перед своей кончиной наделать в моей многострадальной тушке.
Но, к тому моменту, как мы пришвартовались к орбитальной станции Цекко-5, я был уже более или менее здоров. По крайней мере, подниматься с кровати и перемещаться мог уже без болезненных стонов.
Дыра на груди за эти два дня почти заросла, спасибо нанитам. Регенерация, действительно, стала заметно более эффективной по сравнению с теми временами, когда я ещё обходился без навороченного импланта.
Собрались мы с Истер быстро. И сели в первый шаттл, отправлявшийся на поверхность планеты, опять таки, одними из первых.
Я, к удивлению своему даже ощутил что-то, похожее на волнение, когда начал представлять себе, как увижу Прокопьича, сестрёнку…
Да, когда я уходил служить в войсках Конфедерации, Елизавета была голенастой нескладной тринадцатилетней пигалицей. Интересно, как она сейчас выглядит?
Сейчас то ей уже восемнадцать. Но ладно, что загадывать то? Скоро увижу.
Такие мысли роились в моём черепе, пока я глазел в иллюминатор шаттла, за которым грузно переваливались огромные неуклюжие облака.
Но, вот мы вынырнули из облачного слоя и устремились к поверхности планеты.
Планета наша, надо сказать, была довольно пустынна.
Большую часть её занимали бескрайние просторы Великого Океана, а вся разумная жизнь была сосредоточена на единственном материке.
Были ещё, конечно, и острова, разбросанные по бескрайним водным просторам, но, в большинстве своём, они были необитаемы.
Лесов на равнинах материка почти не оставалось, а вся поверхность, за исключением горных районов, была занята плоскими, как столешница, равнинами.
Бесхозной земли на планете не было. Последнюю землю закрепили за лендлордами столетия полтора назад.
Что касается моего майората, то почти половина его территории приходилась, как раз, на горы, поросшие лесом.
Горы были старые, не особенно высокие. Кое где на территории майората были разведаны неплохие запасы меди, были и железорудные месторождения.
А вот вся эта возня вокруг нас с этими попытками устранения меня, любимого, говорила о том, что я ещё чего-то не знаю.
И эти пробелы надо срочно устранять. Потому что, если кто-то так усердно, не считаясь с издержками, пытается наложить лапу на моё имущество, то это значит, что на принадлежащих мне землях есть что-то очень и очень ценное.
Надо будет, кстати, не забыть напомнить Серёге, что он обещал мне посодействовать в поисках компетентных геологов.
Вон он, сидит на соседнем кресле, рядом со Светланой ненаглядной своей.
Да, начинается новый этап жизни, новый раунд борьбы…
Шаттл завис над бетонированной площадкой в космопорту Цекко.
По громкой связи объявили. Что трап подан и можно выходить из челнока.
Мы с Истер отстегнулись от пластиковых амортизационных кресел, подхватили рюкзаки со своими пожитками и пристроились в хвост очереди выстроившейся перед выходом.
Наконец двери шлюзовой камеры с шипением разошлись, и в салон шаттла ворвались порывы сухого ветра.
Первое, что я ощутил, когда высунулся наружу, это горсть мельчайших песчинок, которую ветер родной планеты бросил мне в лицо вместо приветствия.
Я дома.
Спустившись по трапу, подал руку следовавшей за мной Истер.
И в этот момент кто-то от души хлопнул меня сзади по плечу.
— Эк ты, окабанел то, — услышал я знакомый бас, принадлежащий Семёну Прокопьичу, — ну, с прибытием.
Я обернулся и встретился взглядом с хитро прищуренными, как всегда, глазами дядьки. Над его головой в воздухе плыл номер уровня — аж пятнадцатый, и рядом красовалась надпись «Семён, воин»
— Братик! — завизжала красивая девушка, стоявшая рядом с ним и бросилась мне на шею. Рядом с четверкой, обозначавшей её уровень, было написано: «Елизавета, адепт Порядка».
— Ага, — подумал я, — ей Порядок тоже что-то перспективное подогнал. Её статы я могу посмотреть прямо сейчас, она же сестрёнка, близкая родственница. Но, отложим до прибытия домой. Это надо не спеша всё смотреть, выводы делать, планы строить.
— Лизка, имей совесть, — пробасил, посмеиваясь Прокопьич, — удавишь же.
Она нехотя отцепилась.
— Ну, здравствуйте, родные мои, — я, наконец, смог поприветствовать встречающих, — как же я рад вас видеть!
Глава 18
Путь домой. Засада
После крепких приветственных обнимашек, когда меня
