– Да, страх может заставить изменить очень многое, – качнул головой Иванов. – Это крупный козырь в умелых руках.
– И чей-то очень прибыльный бизнес, – подсказал Быстров. – Вложенные в него дивиденды окупаются в десятки раз. Тебе мешает конкурент – убей его, забери его деньги. Другим наука будет. Тебе не нравится политика правительства какого-то государства – взбудоражь народ парой-тройкой кровавых акций, и нет того правительства. Соседям урок будет. Тебе не нравится налаженный бизнес или отношения между другими партнерами – взорви бизнес, внеси раздор в отношения религиозными, национальными разногласиями, и у тебя нет конкурентов. Это обыкновенный бандитский почерк в государственных масштабах. Но он очень доходен. Сейчас Масхадов дал согласие на размещение на территории Чечни лагерей и баз подготовки террористов, где инструкторы – иностранные наемники, и получил свои деньги. Этих баз и лагерей уже более тридцати. Как ты думаешь, против кого пойдут воевать их выпускники?
– Думаю, что никак не против Америки.
– Правильно. Разве может пес кусать хозяина? Если кончится финансовая подпитка, то не станет и лагерей в Чечне. Но сейчас в арабских странах создается единый международный террористический центр, где будут аккумулироваться финансы со всего мира и планироваться акции. Тех, кто хотел бы владеть запасами России, там хватает. Так что война наша только началась.
– Смотрю я на тебя, Виктор, и думаю: ты или фанат своей профессии, или сумасшедший. Какая война? Нам всем было сказано, что врагов у нас нет. Это политика государства! Деньги бандитам идут не только из-за границы. Ни для кого не секрет, что чеченская диаспора во всех регионах России обложена данью и платит чеченскому криминалу. И криминал этот – и есть бандиты Басаева, Масхадова и им подобным. Чеченский криминал очень тесно связан с российским. Весь незаконный бизнес задействован в финансировании Ичкерии! А уже оттуда часть денег, совершив оборот, поступает в Москву. Вы хотя бы с этим разберитесь, А потом уже замахивайтесь на заграничный террористический центр.
Быстров насупился и опустил взгляд.
– Что же ты, Саня, бьешь-то по самому больному месту, – тихо прорычал он. – У меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что творят наши руководители. Но я не маг и не могу все исправить, лишь взмахнув волшебной палочкой, или силой мысли! – Быстров поднял на Иванова горящий ненавистью взгляд. – Я тоже – тот самый народ, который продают и предают ежедневно! Но все скоро изменится!
– Я тоже на это надеюсь, – примирительно сказал Иванов…
На следующий день в кабинете следователя вместе с Быстровым присутствовал майор Агеев и незнакомый мужчина в «гражданке». Когда Иванов вошел, Агеев сидел в милицейской форме за столом, а одетый по «гражданке» Быстров стоял у окна лицом к двери, облокотившись на подоконник. Иванова ждали. Быстров и Агеев его поприветствовали дружеским рукопожатием как старого знакомого, незнакомец сухо поздоровался кивком головы.
Когда Иванов сел на свое обычное место – за стол напротив следователя, Агеев открыл лежащую возле него тонкую папку с документами и быстро пробежал листы глазами.
– Я ознакомился с твоим подробным рапортом, Александр. В связи с этим возникли некоторые вопросы, – Агеев посмотрел на Иванова. – Вопрос первый: почему ты не включил радиомаяк на тревожной частоте при задержании колонны спецназом? Почему не подал сигнал тревоги?
Агеев замолчал, давая Иванову возможность обдумать ответ.
Но тот уже не раз прокручивал в голове всевозможные вопросы, поэтому долго думать не стал:
– Захват прошел очень быстро, никто ничего не успел сообразить. Вначале я сам решил, что это милиция. Дальнейшие события развивались стремительно. И когда я вспомнил про радиомаяк, то мы уже ехали с Батуриным и Сизовым на «Газели» – подальше от остановленной колонны. Еще я подумал, что мы не вышли за границы Московской области. А по инструкции, маяк нужно было включить после ее пересечения.
– Александр, ты понимаешь, что работающий радиомаяк облегчил бы нам выполнение задачи? – в интонации Агеева проскользнуло раздражение.
– Извини, Алексей, какой именно задачи? Разве вы со спецслужбами имеете разные конечные цели? – Иванов перевел взгляд с Агеева на Быстрова, потом снова посмотрел на Агеева. – Колонну с оружием задержали. Исполнителей взяли. Теперь надо найти и обезвредить тех, кто стоит во главе организации на местном уровне и выше. Или я чего-то недопонимаю?
– Все правильно, – согласился Агеев. – Задача-то у нас одна, только пути ее решения – немного разные. – Он бросил короткий взгляд в сторону Быстрова. Тот никак не прокомментировал выпад милиционера.
– Про исполнителей ты тоже прав, – помолчав, Агеев достал сигареты и предложил присутствующим. Быстров и Иванов отказались, Агеев закурил и глубоко затянулся. – Только все это – мелкая рыбешка. – Сидя за столом, он выпустил через ноздри густое облако белого дыма. – Из всех задержанных один только Сизов кое-что значит. И тот уже все рассказал и теперь молчит. Кстати, тебя покрывать не стал и покаялся, что это не он, а ты четверых застрелил. Но не беспокойся: по нашей легенде выходит, что это Батурин четырех спецназовцев положил. Если поймаем – ни за что не отвертится!
– А в том, что стрелял в пацанов в лесу, Сизов тоже покаялся? – поинтересовался Иванов.
– Нет, – удивленно поднял брови милиционер, – про это он ничего не говорил.
– Вы ему напомните про этот расстрел, – посоветовал Иванов. – Я в рапорте не указал, так как лично Сизова там не видел, но по некоторым фразам Батурина и самого Дмитрия я понял, что тот участвовал в расстреле пацанов из наци и землекопов. Возможно, что он был в маске. Даже, скорее всего. Сизов ведь не отрицает своего участия в спецназе Чугуна? Скажите, что есть свидетели его участия в расстреле, что эти свидетели дали показания, и добавьте, что Чугун уже «приговорил» Сизова как предателя.
– Спасибо за ценную информацию, – Агеев сделал пометку на листе бумаги.
Иванов посмотрел на молчавшего Быстрова. Тот одобрительно кивнул головой.
– Мужики, – поинтересовался Иванов, – а почему вы меня не расспрашиваете о том расстреле? Я многое могу рассказать. Мне эти пацаны до сих пор снятся!
– То, что нужно, мы уже знаем, – сказал молчавший до этого Быстров. – Но «наверху» решено не поднимать это дело.
– Что? – не поверил Иванов.
– Национализм – тема очень скользкая, – вступил в разговор Агеев. – А для многонациональной России – еще и очень опасная. Поэтому официально мы не знаем ни о каком расстреле.
– Но там же больше сорока человек «положили»! – воскликнул Иванов. – Большинству из убитых от семнадцати до двадцати лет! Коллеги, как же вы с таким камнем на душе жить-то станете?
– Люди каждый день пропадают, – спокойно возразил Агеев. – Будем считать, что и эти сорок пропали без вести. И чтобы сразу развеять все иллюзии, предупреждаю: если кто захочет в мутной воде рыбку половить, тоже может пропасть без вести. Тема закрыта!
– Вот это я понимаю – Система! – тихо проговорил раздавленный его словами Иванов. – Но не думал, Алексей, что ты такая сволочь!
– Вопрос второй, – как ни в чем не бывало продолжил Агеев, заглядывая в папку с документами, – почему ты, гражданин Иванов, дал возможность уйти преступнику Батурину? Мы же с тобой договорились обо всем! Тебе с ним нужно было только сесть в машину – и все…
– Уже и гражданин! – глядя в пол, медленно произнес Иванов и громко хмыкнул. – Гражданин!.. А не пошел бы ты… Гражданин начальник!
– Тихо-тихо, – стал успокаивать их Быстров. – Распетушились! О деле лучше думайте!
Иванов нехорошо посмотрел на листающего документы Агеева и, снова опустив взгляд себе под ноги, сказал:
– Батурин, словно волк перед западней, почуял опасность. При виде подъехавшей «Волги» заметался, как дикий зверь в клетке. Интуиция, что ли, такая? Глупо было разубеждать его. Мог бы заподозрить и меня. Я решил ему не мешать.
– Ты в какую игру играешь, Саша? – серьезно спросил Агеев, строго поглядев на Иванова. Тот медленно оторвал взгляд от пола:
– Это вы тут в игры играете! – зло бросил он в лицо милиционеру. – А у меня – жена и дочь! Подставляться, чтобы вы свои месячные плановые показатели не понизили, я не собираюсь! Батурин – боец! Голыми руками его не возьмешь! И фирма ему верит! И если он дошел до Чугуна, значит, с меня подозрения сняты! Теперь и мне можно показаться в фирме. И пользы от меня живого, думаю, для вас будет больше, нежели от мертвого. Я лично сдам вам Чугуна. Или, может, вы уже знаете, кто стоит за всей этой организацией, и моя помощь вам не нужна?
– Нервы побереги, – холодно посоветовал Агеев. – Не ты один у нас такой герой. Все рискуют.
– Но не все рискуют семьями, – Иванов жестко смотрел оперативнику в глаза. – Меня лично предупредил президент компании, что головой отвечу не только я, но и жена, и дочь. А тебе все игры мерещатся. Лучше выпускай меня скорее отсюда!
