— Ну… — Честно говоря, я никогда об этом не задумывался. Я и сам не очень увлекался политикой. — Обычно мы не говорим на подобные темы. В наших отношениях… главное — другое.
Мисс Эрит прикрыла глаза. Сначала я подумал, что ее сморил сон, но на самом деле она лишь собиралась с мыслями.
— Видите ли, — заговорила она, — я — старая левачка и останусь таковой до конца. И не Джордж Оруэлл или Э. П. Томпсон[27] сформировали мои взгляды, левыми убеждениями я прониклась много раньше, чем прочла их книги. А вот у вашего отца политическая сознательность отсутствовала напрочь. И хорошо, наверное, что мы так и не отправились путешествовать вдвоем — у нас были слишком разные цели.
— Вы планировали путешествие? — спросил я из вежливости, хотя и опасался, что сейчас на меня обрушится лавина воспоминаний.
— Была такая книга под названием «Моторка». В свое время она пользовалась успехом. Написал ее человек по имени Ролт — Том Ролт. Она у меня до сих пор где-то валяется. В тридцатых годах Ролт с женой купили моторную лодку и прожили на ней несколько месяцев, разъезжая по каналам. Потом он написал об этом и в сороковых опубликовал книгу, и самое потрясающее — в ней упомянута лавка моего отца. Знаете, я выросла на каналах, а мой отец держал лавку в Вестоне, где каждый день швартовались баржи. Он торговал всем и сразу: веревками и бечевой всех видов, какие тогда существовали, разнообразной снедью, всеми сортами табака, лампами, посудой, кастрюлями — словом, чего там только не было. И полки — полки со сладостями для детей! Ни дать ни взять, пещера Али-бабы. Суда останавливались там каждый день, и мы знали всех, кто работал на канале, — это был целый мир, ни на что не похожий, особый мир со своими правилами и законами. Всего-то небольшая лавчонка, занимавшая переднюю комнату дома под соломенной крышей в ряду точно таких же домов, и я за прилавком — обслуживать покупателей я начала, когда мне было лет восемь или девять. Отец был бы счастлив, узнай он, что о его магазинчике рассказали в знаменитой книге, но, разумеется, он таких книг не читал — да и вообще никаких не читал, — поэтому и остался в неведении. Мне же «Моторка» попала в руки много позже. Я ушла из дома в шестнадцать лет, ушла ради мужчины — моряка с баржи, естественно, — и уже через год родила первого ребенка. После чего мы перебрались с каналов в городок неподалеку, Тамворт, но мы так и не поженились — по тем временам, жуткий скандал! — а года через два родился второй ребенок, и немного погодя этот человек ушел от меня. Точнее, я его выгнала. Проку от него не было ни малейшего, устроиться на постоянную работу он не стремился и целыми днями сидел в пабе или волочился за женщинами, — в конце концов я решила, что он не стоит тех сил, что я на него тратила. Вот так в начале пятидесятых я осталась одна в паршивенькой квартирке, с двумя маленькими детьми, и, возможно, рехнулась бы, если бы не начала читать. Понятно, образование у меня было то еще, но курсы для рабочих в те времена славились качественным обучением, и я ходила на лекции, на собрания и даже умудрилась поступить в университет — правда, тогда мне уже было под сорок, и это совсем другая история. В общем, так я начала читать. Не помню, когда я прочла «Моторку», помню только, что мамы с папой уже на свете не было, иначе я бы непременно доложила им, что их лавка упомянута в хорошей книжке, но не случилось.
— Не уходи от темы, — вставил Мумтаз, пока мисс Эрит переводила дыхание. — Ты собиралась рассказать об отце Макса, а теперь мы голову ломаем, какое все это имеет отношение к Гарольду.
— Ну, я-то знаю какое, — припечатала его взглядом мисс Эрит. — Я говорю о путешествии, которое мы с Гарольдом задумали. Мы хотели взять напрокат моторку и отправиться по тому же маршруту, по которому плыли Ролт с женой. Предполагалось, что наше путешествие состоится летом 1989 года, ровно через пятьдесят лет после плавания, описанного в книге. Идея заключалась в том, чтобы побывать в тех же местах, что и Ролты, и посмотреть, что с этими местами стало. То есть это была моя идея. Гарольд же, по-моему, хотел лишь сидеть на крыше каюты, смотреть на облака, мечтать и сочинять стихи — а то, он ведь у нас поэт. Но для меня все упиралось в книгу Тома Ролта, поэтому (снова ехидный взгляд в сторону Мумтаза) я и завела о ней речь. «Моторка» — не просто книжка о каналах. Это одна из самых замечательных книг, написанных об Англии. Ролт был очень интересным человеком — и, кстати, с весьма твердыми убеждениями, — хотя в политике он был скорее консерватором, чего я, разумеется, не одобряю. Но он занимался также экологическими проблемами задолго до того, как изобрели «зеленое» движение. И знаете, что он увидел в далеком 1939 году? Он увидел страну, которая беззаботно позволяет крупным корпорациям делать с ней что угодно.
Мумтаз с шутовским видом закатил глаза и театрально вздохнул:
— А-а, теперь до меня дошло. Будьте бдительны, Максвелл, — он поднял палец, предупреждая, — Маргарет норовит оседлать своего любимого конька, а как только ей это удастся, она уже с него не слезет. И тогда мы застрянем здесь до вечера.
— Нет у меня любимых коньков, — фыркнула мисс Эрит, — и не собираюсь я никого седлать. Я лишь говорю, что из книги Ролта можно многое понять о том, что происходит в нашей стране и с каких пор. Это ведь не вчера началось, крупный бизнес убивает Англию на протяжении многих лет — столетий даже. Все, чем одна местность отличалась от другой, все разрушено и заменено простецкими, бездушными, сетевыми…
— На самом деле она хочет сказать, — с извиняющейся улыбкой обратился Мумтаз ко мне, — что мы никак не можем решить, в каком из здешних пабов нам пообедать. Они ей все разонравились.
— Да, разонравились, — согласилась мисс Эрит. — А знаете почему? Потому что они все одинаковые! Все перекуплены крупными сетями, и теперь везде играют одинаковую музыку, подают одинаковое пиво и еду…
— А еще там полно молодежи, — опять перебил Мумтаз. — Молодежи, которая отлично проводит время, — вот что не дает тебе покоя! Молодые люди, довольные нынешним положением вещей.
— Они довольны, потому что ничего другого не видели! — крикнула мисс Эрит, внезапно рассердившись. Добродушие, взаимная приязнь, с которыми они подкалывали друг друга, испарились вмиг. Она развернулась лицом ко мне, и я в замешательстве увидел слезы у нее на глазах. — Мумтаз отлично понимает, о чем я. Я хочу сказать, что Англии, которую я любила, больше нет.
Затем все долго молчали, словно придавленные ее последней фразой.
Мисс Эрит выпрямилась, допила чай, не произнося ни слова и глядя прямо перед собой.
Уставившись на отцовскую голубую папку, я размышлял, удобно ли будет прямо сейчас извиниться и уйти, но тут Мумтаз, вздохнув и почесав в затылке, прервал молчание:
— Ты права, Маргарет, абсолютно права. С тех пор как я переехал сюда, многое изменилось. Теперь это совсем другой город. В чем-то лучше, в чем-то хуже.
— «Лучше»! — презрительно отозвалась мисс Эрит.
— Ладно, — Мумтаз встал на ноги, — предлагаю все же снова наведаться в «Плуг и борону». Всегда приятно пообедать на природе, и в волынки там дуют не очень громко, и еда хорошая. Составите нам компанию, Макс? — с искренней сердечностью спросил он. — Мы будем только рады.
Я тоже поднялся:
— Очень любезно с вашей стороны, но, боюсь, мне пора ехать дальше. Впереди у меня еще много миль.
— Вы направляетесь в Шотландию, верно?
— Именно. На край земли — на Шетландские острова.
— Прекрасно. Настоящее приключение. А с какой целью, позвольте узнать? По делу или развлечения ради?
Я решил, что самый простой ответ — показать им зубные щетки, которые я носил с собой со вчерашнего дня. Две щетки ТО 009 я подарил мистеру и миссис Бирн, а другие той же модели остались в багажнике, поэтому Мумтазу была вручена простенькая, но элегантная модель, которую Тревор продемонстрировал мне первой, — ИЗ (Индивидуальная защита)-003, из прочной сосны, со свиной щетиной и стационарной головкой.
— Я сотрудничаю с фирмой, поставляющей на рынок вот эту продукцию, — объяснил я и с удивлением услыхал гордость в своем голосе.
Взяв щетку, Мумтаз восхищенно присвистнул:
— Надо же! — Он провел пальцем по рукоятке. — Какая красивая. Необычайно красивая. Будь у меня такая щетка, я бы, наверное, полюбил чистить зубы, а сейчас мне приходится себя заставлять. И вы будете продавать их на Шетландах?
— Так задумано.
— Уверен, — сказал Мумтаз, возвращая щетку, — проблем у вас не возникнет. Маргарет! Маргарет, ты нас слышишь?
Но мисс Эрит все еще была словно в тумане и, казалось, позабыла о нашем присутствии. Она медленно повернулась, рассеянно посмотрела на нас старческими красноватыми глазами:
— М-м?
— Максвелл едет на Шетланды продавать зубные щетки. Красивые деревянные щетки.
