И было от чего. Осциллограмма ментальных импульсов структурой и амплитудой больше всего напоминала даже не след пьяной гусеницы, а скорее отпечатки протекторов на пляже, где недавно проходил слет любителей экстремального вождения. Махнув рукой на профессиональную гордость, Рицко скормила все собранные сведения MAGI и принялась ожидать результатов анализа как смертник приговора. Мама ее не разочаровала, как всегда. Мельхиор и Бальтазар утверждали, что в представленных материалах отсутствует вообще какая–либо упорядоченность, и что материалы таковыми не являются, а представляют просто хаотичный набор чисел. Каспар не был столь категоричен, допуская правильность предоставленных сведений при условии, что для обработки будет использована трехмерная математическая модель вместо двухмерной. Сказано — сделано. Использование трехмерной модели превратило просто странные результаты в предельно точный и ясный кошмар. На голографической модели ясно просматривались три психограммы — Первого Дитя, Евы‑00 и чего–то третьего, ни на что не похожего но, судя по амплитуде, обладающего значительным ментальным потенциалом. Как минимум, не уступающего Евангелиону. За разгадкой далеко ходить не требовалось, фиолетовый спектр фонового АТ-поля говорил сам за себя. "Серафим" в тот раз не стал размениваться на мелочи, убивая случайных людей, а вмешался непосредственно в ход боя — как ни странно, на стороне NERV. И потому она уже не удивилась, когда Командующий приказал ей уничтожить отчет Каспара вместе с последующими скорректированными расчетами, отправив на доклад Комитету только путанные отписки Мельхиора и Бальтазара.
С того момента она уже не могла спокойно спать, даже когда ей представлялась такая возможность. Мелкая, случайно замеченная аномалия, изначально представшая в облике кровожадного охотника, теперь стала чем–то и вовсе непостижимым, преследующим какие–то свои, никому не известные цели. Будь она лет на десять моложе, когда еще не успела растерять идеализм и веру в светлое, то прыгала бы от радости — из ниоткуда явился могучий союзник в борьбе с угрозой Ангелов. Но с того времени прошло целых десять лет, вчерашняя наивная девушка обросла броней скептицизма, и теперь она не знала, кому молиться, чтобы "Серафим" не стал случайно их врагом. Как бороться с существом, обладающим такой мощью и в то же время чисто человеческими жестокостью и изворотливостью, она не представляла.
На этом фоне происшествие с Тестовым Модулем выглядело пустяковым, не стоящим внимания рабочим моментом. Списать краткосрочную самопроизвольную активацию Евы‑01 можно было на десятки причин, в том числе вполне прозаичные. Скажем, пробой скопившегося в мышцах и внутренних батареях остаточного заряда. Тем не менее, Рицко ни секунды не сомневалась, кто за этим стоит, и путь доказательств не было, упорно продолжала настаивать на полной консервации Евы‑01, не взирая на возросшую угрозу со стороны Седьмого Ангела.
За спиной с шипением отошла в сторону дверь. Мисато устало грохнулась на свободное крутящееся кресло.
— Эта бюрократия меня в могилу сведет, — пожаловалась она.
— Опять жалуешься? — Рицко отвлеклась от монитора и с ироничной усмешкой посмотрела на подругу.
— Не жалуюсь, а констатирую факт.
Мисато выудила из кармана жакета банку пива, вскрыла ее и сделала большой глоток.
— Такими темпами тебя скорее сведет в могилу цирроз печени.
— К черту, — Мисато вяло отмахнулась, глядя в потолок. — Если я буду пить, алкоголь когда–нибудь меня убьет. Если не буду пить, моя работа убьет меня немедленно. Выбор очевиден.
— Похоже, тебя и правда прижало, — Рицко попыталась сменить тему. — Проблемы с детишками?
— Трудно сказать, — Мисато сделала неопределенный жест. — С одной стороны, они явно стараются…
— А с другой?
— Я не знаю, как это описать. Рей вроде в норме, но Аска и Синдзи… они выглядят совершенно опустошенными. На тренировках они выкладываются до предела, но например, сегодня вечером больше походили на оживших мертвецов. А ведь прошло всего двое суток. Боюсь, они долго не выдержат в таком темпе.
Рицко нахмурилась.
— Нам просто некуда отступать. Если тебя это беспокоит, можно назначить им тонизирующие препараты и витаминные комплексы. И раз уж невтерпеж поиграть в дочки–матери — озаботься, что бы в холодильнике было что–то кроме синтетических полуфабрикатов.
— Они и принимают витамины, и с питанием у них все в порядке. Я за этим слежу. Проблема в чем–то другом.
— В чем же?
— Психологический стресс, например.
Рицко подобралась.
— Опять ты за свое. Когда ты, наконец, поймешь, что у нас нет иного пути, кроме как использовать их как оружие? Мы и так пошли на огромный риск, позволив им посещать школу.
— Я понимаю. Но это не значит, что я буду с этим мириться. Должен быть компромисс между их обязанностями и их жизнями.
— Не буду продолжать эту бессмысленную дискуссию. Но если ты начнешь чересчур активно лезть в это — Командующий будет недоволен.
Мисато подошла к терминалу, ввела личный код доступа и вывела на монитор картинку с камеры, расположенной в комнате, где после изматывающей тренировки забылись беспокойным сном пилоты.
— Как думаешь, что им сейчас снится? — спросила она глухо.
— Одному богу известно, — буркнула Рицко, возвращаясь к работе.
* * *
Тем временем в неизвестном месте
— Плохо. Еще раз, — прошелестел бесстрастный голос.
Окружающее пространство на миг закружилось в разноцветном вихре, а потом замерло, превратившись в просторную комнату, залитую ровным искусственным светом. Синдзи взглянул на свои руки — на этот раз в них не было огнестрельного оружия, зато был тяжелый пожарный топор. К горлу подступила противная тошнота.
— Хватит, — выдавил он. — Прекрати это.
Прежний Синдзи давно бы расплакался, или закрылся в себе, не обращая ни на что внимания. Но даже океан слез однажды пустеет, а убежать из собственного сна и вовсе невозможно.
— Прекратим тогда, когда ты, смертный, перестанешь жевать сопли, и будешь делать то, что нужно, — ответила безликая крылатая тень. — Быстро и качественно.
Синдзи поднял голову, глядя на человека, что сидел за столом спиной к нему, читал какие–то бумаги и не подозревал о его присутствии. На человека, которого сейчас должен был убить — своего отца.
— Я тебя ненавижу, — произнес он безэмоционально.
— Я просто раздавлен твоей ненавистью, — саркастично отозвалась тень. — А теперь оторвал свою задницу от пола и пошел прирезал ублюдка.
— Иди к черту.
— Иногда черт сам приходит к тебе, — заметила тень и повела в воздухе рукой.
Одежда на Синдзи моментально вспыхнула. Мальчик покатился по земле, вопя от боли и пытаясь сбить пламя. Тщетно. Одежда горела, но не сгорала, тело корчилось в муке, но кожа оставалась чистой.
— Все прекратится, когда ты его убьешь.
"Давай парень, поднимайся. Я даже ослаблю боль настолько, чтобы ты мог двигаться. Так, подобрал топор… да не ори так, ты это проделываешь уже двести третий раз за эту ночь… маладца!"
Синдзи тяжело дыша, опустился на колени и вперил пустой взгляд в пространство, все еще сжимая в руке топор. Тень неслышно приблизилась к нему, будто окидывая критичным взором труп Икари Гендо с разрубленным наискось черепом, вывалившиеся на пол мозги и натекшую лужу крови.
— Уже на что–то похоже, — вынесла она свой вердикт. — Еще тысяча–другая попыток и ты станешь нормальным лесорубом.
Синдзи испустил тихий то ли всхлип, то ли рык и неожиданно даже для самого себя вскочил на ноги и изо всей силы рубанул тень наотмашь. Раздался мокрый хруст разрубаемой плоти. Тень покачнулась, озадаченно потыкала пальцем вонзившееся в бок по самый обух лезвие и неохотно выдала:
— Уболтал, чертяка языкастый. На сегодня закончили.
И исчезла.
Шут открыл глаза. Несмотря на жаркую летнюю ночь, было очень холодно. Сердце бешено колотилось, сильно не хватало воздуха, хотя и дышал он полной грудью. В довесок — все радости отравления и обостренного психического восприятия. Если бы в этот момент в комнате оказался сторонний наблюдатель, он бы стразу понял, что Икари Синдзи еще легко отделался. С усилием поднявшись на локте, Шут подполз к миниатюрному холодильнику, вытащил из него плитку шоколада и пачку тофу. Не самая гармоничная смесь, но нужны белок и углеводы. С железобетонным лицом впихивая в себя еду, он проверил время. Без четверти пять. Встреча с Редзи назначена на десять. Надо лишь прожить чуть больше пяти часов, дальше шансы будут выше. И все–таки как удачно, что он перестраховался, и потребовал большую бутылку. Перекатившись через себя и с усилием подтянувшись за край раковины, Шут открыл вентиль и припал к струйке воды. Откровенно поганая вода, прошедшая через опреснители и воняющая хлором, сейчас имела вкус самой жизни, заставляя жадно ловить спекшимися губами каждую капельку.
