чтобы и он заболел из-за переживаний о Миён.
– Не обижай его, – сказала Сомин маленькой собачке, все еще трясущейся у нее на руках. – Он через многое прошел. Он поиграет с тобой позже.
Она пошла на кухню, чтобы накормить Дубу, и нашла записку от матери.
«Если вернешься домой к завтраку, в холодильнике есть тосты. Надеюсь, ты училась, а не веселилась, дочь моя».
Сомин чуть не рассмеялась. Прошлую ночь определенно нельзя было назвать веселой. Хотя мама все равно наверняка бы не одобрила. Хорошо, что она редко задавала вопросы, пока Сомин хорошо училась и не калечилась.
Когда она поставила собачью миску на пол, в дверь позвонили. Сомин удивилась, кто бы это мог быть, и решила не открывать. Но звонок раздавался снова и снова, так настойчиво, что Сомин сдалась. Однако, распахнув дверь, она тут же об этом пожалела.
– Джихуна здесь нет, – бросила она свирепый взгляд на отца Джихуна.
– Я знаю, что он здесь. Видел, как вы вместе поднимались. Так что приведи этого парня, пока я не учинил скандал.
– Это частная собственность. Я могу позвонить в полицию.
– Сомин, – раздался голос Джихуна из коридора. – Я разберусь.
– Приятно видеть, что ты делаешь благоразумный выбор, – ответил его отец.
– О да, еще как делаю, – согласился Джихун.
Глаза его блеснули. Так остро, что Сомин немного опешила. Она никогда раньше не видела, чтобы ее лучший друг глядел столь сурово.
А потом Джихун шагнул вперед и ударил отца кулаком по лицу.
Господин Ан отпрянул и чуть не упал, если бы Джихун не схватил его за воротник.
– За подачкой явился? – процедил Джихун сквозь стиснутые зубы. – Вздумал, что я легкая мишень, раз в детстве я был маленьким и слабым? Ну так вот: я изменился.
Сомин схватила Джихуна за руку:
– Джихун, отпусти. Ты не хочешь этого делать.
– Откуда ты знаешь, чего я хочу?
Лицо Джихуна исказилось от ярости. Сомин чуть было не отступила назад, но поняла, что, если она уйдет, Джихун может натворить дел, о которых потом пожалеет. Она разжала его руки и попыталась оттащить. Джихун казался твердым, как сталь, неподвижным. Но хотя бы опустил руки.
– Ты пожалеешь об этом, – пригрозил отец Джихуна, разглаживая воротник.
– Не думаю. – Джихун захлопнул дверь.
– Джихун-а… – приготовилась Сомин отчитать его.
Он повернулся к ней:
– Как ты смеешь?
Сомин была ошеломлена ядом в голосе Джихуна.
– Как я смею? Ты напал на своего отца! На площадке, где могли пройти соседи!
– Так ты расстроена, что меня могли поймать?
– Джихун-а, это на тебя не похоже. Что на тебя нашло?
Джихун покачал головой, поднеся руку к виску, как будто боролся с болью.
– Я не знаю. Я просто так разозлился. Не смог остановиться.
– Я понимаю, меня он тоже злит…
– Нет, ты не понимаешь. У тебя не было такого отца. Который преследовал бы тебя. Ты и своего-то даже не помнишь.
Сомин хотела замять разговор. Даже когда услышала боль в словах Джихуна, она попыталась мысленно согласиться с ним, потому что знала, что ему больнее. Но вместо этого она прошептала:
– Ты ошибаешься. Я его помню.
– О чем ты? – не поверил Джихун. – Ты всегда говорила…
– Я помню, что говорила. Но я врала.
– Зачем тебе об этом врать?
Сомин подумала было сменить тему. Почему она вообще об этом заговорила? У них были проблемы поважнее. Но Чуну прав, черт бы его побрал. Пора перестать игнорировать свою боль в угоду Джихуну.
– Я врала, потому что не хотела причинять тебе боль. Мой отец был хорошим человеком. Он любил меня, и я очень любила его. Но у меня было ощущение, что если я скажу тебе об этом, если ты увидишь, как я по нему скучаю, то это ранит твои чувства. Потому что у тебя отец такой… – Она не придумала, каким словом описать ужасного отца Джихуна.
– Значит, ты врала мне? Больше десяти лет? С чего ты взяла, что так будет лучше? – Он смотрел на нее как на незнакомку. Как будто считал, что она сделала что-то постыдное.
– Я хотела защитить тебя, – огрызнулась Сомин в свою защиту. – Я лгала, потому что тебе это было нужно.
– Тогда, может, прекратишь решать за других, что для них лучше? – отрезал Джихун. – И лучше подумаешь о том, почему тебе нужно всех контролировать, не давая им жить своей жизнью?
Джихун ринулся в свою комнату.
– Прекрасно! – крикнула Сомин ему вслед, и это слово бесполезным эхом отозвалось в пустой комнате.
30
Миён шла сквозь такой густой туман, что практически ничего перед собой не видела.
– Мама! – позвала она. – Мама, если ты здесь, скажи что-нибудь.
– Я заблудилась, – донесся голос Йены из тумана.
– Я тоже. Просто следуй на мой голос.
– Я не могу тебя найти.
– Мама, пожалуйста. У меня так много вопросов, – взмолилась Миён. – Ты знаешь, где моя бусинка? Нам нужно ее вернуть, и если ты можешь помочь…
– Лишь она связывает нас, – ответила Йена.
Руки и ноги Миён задрожали. В животе словно скопилась груда камней.
– То есть она здесь? Моя бусинка у тебя?
– Она потерялась.
– Я знаю, – сказала Миён. – Пожалуйста, помоги мне найти ее.
– Он потерялся.
– Кто? – Справа от нее мелькнула тень, и Миён повернулась в ее сторону. – Мама, остановись. Дай подойду к тебе.
– Ты потеряешь его. Ты уже так много потеряла. Моя бедная дочь.
– О ком ты говоришь? – Перед глазами у Миён все дрожало. – Пожалуйста, мама, ты меня пугаешь.
– Это хорошо, тебе должно быть страшно.
По коже Миён побежали мурашки, но она все равно двигалась вперед, полная решимости найти выход. Полная решимости не позволить загадочным словам матери остановить ее.
– Скажи, о ком ты говоришь, мама? Я ничего не смогу сделать, если не буду знать, откуда ждать угрозу!
Смех Йены прозвенел сквозь туман.
– О, моя глупая дочь. Ты думаешь, у тебя хватит сил все исправить? Хватит сил исправить твою же ошибку, которая и возникла-то лишь из-за того, что вместо себя ты спасала других?
– Это неправда! – крикнула Миён. По ее щекам хлынули теплые дорожки слез. – Я отказываюсь снова оставаться одна. Я отказываюсь отталкивать людей.
– А когда ты притягиваешь их ближе, ты подвергаешь их опасности. Он потерялся, потому что любит тебя.
Пульс Миён подскочил: она все осознала.
– Джихун-а? Где он?
– Даже он уже не знает. Бежит и бежит. Грязь и палки.
Темный силуэт придвинулся ближе – так быстро, что Миён не успела моргнуть, как из тумана выплыло бледное лицо Йены. Ее глаза были широко раскрыты, но смотрели в пустоту. Зубы обнажены. Миён попыталась отскочить, но Йена вцепилась ей в плечо, впиваясь ногтями в плоть.
– Он бежит, но не может убежать. Потому что угроза исходит изнутри.
А затем Йена оттолкнула Миён, и та провалилась сквозь туман.
Она вздрогнула и проснулась в тот момент, когда должна была упасть. Пощупав болящее плечо, Миён увидела на ладони кровь. Она вскочила и подбежала к зеркалу над комодом. Повернувшись к нему спиной, она разглядела над лопаткой пятно крови.
Если все это по-настоящему, то…
– Джихун, – прошептала
