Странно, но на этот раз, то ли из-за отсутствия посторонних, то ли из-за болезни Лорана де Венсана, а, может, из-за возросшего доверия к педагогам, но все были весьма общительны. Едва Гастон закончил перечислять грехи, вопиющие небу об отмщении за них — умышленное человекоубийство, совращение невинных, содомский грех, притеснение убогого, беззащитной вдовы и малолетних сирот и непочтение к родителям, отец Дюран спросил, какой бы грех любой из них не простил бы другу, близкому человеку?
По мнению самого Потье, это был грех Иуды. Нельзя обманывать доверие. Котёнок тоже склонен был простить все, кроме предательства, Филипп среди непереносимых для него грехов неожиданно назвал… глупость, которую никакие Святые Отцы никогда не считали грехом, но лишь — несовершенством ума. Дамьен снова обозначил как непереносимые грехи пьянства, блуда и воровства. Дюпон склонен был прощать всё.
А какой бы грех никогда не простили бы себе? Гастон и Эмиль склонны были не прощать бы себе того же, что не простили бы и другим, д'Этранж склонен был сугубо судить себя за грех ропота на Господа, Ворон бросил два слова: «трусость и низость». Мишель Дюпон не простил бы себе непочитания родителей, блудных деяний и прелюбодеяния, пренебрежения воспитанием детей, небрежения о ближних и утрату чести.
Неожиданно к учителям обратился д'Этранж. В прошлый раз они выясняли, можно ли самим утвердить справедливость, но он хотел бы узнать, что по этому поводу говорят Отцы Церкви? Какое понимание справедливости у них? Дюран обменялся едва заметным взглядом с де Шалоном. Это странное возвращение к теме, особенно после разговора друзей в кабинете греческого — и радовало, и настораживало.
— Справедливость…. Помните, один злодеев на кресте злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю… Он утверждает определение справедливости, данное покаявшимся разбойником. «Справедливо принять достойное по делам нашим…»
Но дела наши судит Господь, нам же сказано: «Не судите, и да судимы не будете», ибо тот, кто берет на себя суды Божии — греховен и сеет соблазн. Тем, через кого приходит соблазн — предречено горе. Но если вам запрещено быть судьями себе, миру и ближнему — то что сказать о ремесле палача?
Помните. Если вы видите крах чужой семьи — так суждено, но спаси вас Бог быть разрушителем даже обреченной любви. Если вы видите распад души и гибель тела человека, пусть ему суждено погибнуть. Но не от вашей руки. Даже если ваше тело окажется на грани распада — не смейте судить и себя. Не будьте палачами — пусть соблазн никогда не приходит через вас.
— А мне казалось, что соблазн — это обман, прельщение…
— Соблазн — искушение, испытание души человека, проверка на прочность.
— Отец Дюран… — Дамьен, видимо, давно хотел задать этот вопрос, но было видно, что ему трудно сформулировать суть вопроса, — когда Потье искал определения грехов, я спросил его о лжи. Как быть, если ты не можешь сказать правду? Он нашёл мне тьму самых невероятных дефиниций, в итоге запутал меня и запутался сам. Как надлежит смотреть на истину и ложь? Допустимо ли лгать? Истина и правда — это одно и то же? Ведь Христос ни разу не сказал, что человек не должен говорить ни слова лжи. Почему ложь говорит о тщеславии, как сказал Гамлет? Ведь иногда… просто не можешь быть правдивым… — Дамьен въявь смутился и старался не смотреть на отца Горация.
Дюран удивился, что вопрос об этом Ворон задал ему, а не Горацию, но не затруднился.
— Истина не есть правда, Дамьен. Истина — это Господь, а Ложь — то, что отрицает Истину, отрицает Христа. Отец лжи — дьявол. Правда же — это бесчисленные верные суждения неправедного века сего. Заблуждение и лживость — вот два отклонения от верного суждения — по глупости и незнанию или потому, что быть на неправой стороне заблуждающемуся выгодно.
Путаницы здесь, в самом деле, много. Помните Бомарше? «Как только было замечено, что с течением времени старые бредни становятся мудростью, а старые маленькие небылицы, довольно небрежно сплетенные, порождают большие пребольшие истины, на земле сразу развелось видимо-невидимо правд. Есть такая правда, которую все знают, но о которой умалчивают, потому что не всякую правду можно говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, да не от чистого сердца, потому что не всякой правде можно верить. А клятвы влюбленных, угрозы матерей, зароки пьянчуг, обещания власть имущих, последнее слово купцов? И так до бесконечности!..».
Помните это и верно определяйте слова, — вы освободитесь от половины недоразумений и заблуждений.
Утверждение, соответствующее действительности, это всего-навсего, утверждение, соответствующее действительности. Не надо называть его Истиной. Когда вам скажут, что всякая истина рождается как ересь и умирает как предрассудок, вам лгут, не верьте. Подлинная Истина не рождается и не умирает. Она вечна. Всякий, кто взалкал Истины, уже безмерно усиливает себя. Вам скажут, что истина сегодня одна, завтра — совсем другая, а послезавтра оказывается, что все было ложью, что математическая истина остается на вечные времена, а метафизические призраки проходят, как бред больных. Не верьте. Вам снова лгут. Математика не знает никакой истины, лишь мертвые формулы. Формулы могут быть верными или неверными, но понятие подлинной, божественной истинности к ним неприложимо. Истина — категория духа, но математика лежит вне сферы духа.
Истина — это Господь.
Но что есть правда? Правда — это то, что каждый из нас обязан рассказать в суде, ибо Господом предписано «не произносить ложного свидетельства на ближнего». Не смейте лгать там, где от вашего слова зависит жизнь человека. Не обеляйте виновного, не оговаривайте невинного.
Но допустимо ли искажение правды — мирская ложь? «Бог не человек, чтоб ему лгать», но человек — не Бог, и omnis homo mendax confiteor. Умейте же различать простительное и непростительное употребление лжи. Обмануть дьявола — не грех. Также захватывающая история редко бывает правдивой. Поэты — лжецы, отражающие подлинные факты своей фантазии, но им простится, они — поэты.
Помните, в суетном мире сем многое — ложь. За всякой улыбкой таится зевота, за всяким восторгом — проклятие, за всяким удовольствием — отвращение. Но честные не лгут, когда не нужно. Понять же степень необходимой лжи может только истинный человек. Он никогда не солжет, чтобы обелить себя или возвысить, не солжет, чтобы получить выгоду.
