быть умной, как ты.
— И некрасивой, как я?
Олег посмотрел на невесту укоризненно. Всё-таки женщины любят напрашиваться на комплименты.
— Жена должна быть умной, — повторил он, — и красивой, как ты. Дети же не должны рождаться уродами, правда?
Юля молча кивнула, не сводя с Олега восхищённых глаз, и решила больше не говорить глупости. Зачем вмешиваться в ход событий? Пусть всё идёт, как идёт.
На этом разговор прекратился, потому что официант принёс заказанные блюда. Заиграл оркестр, и Юля узнала музыкальную тему из французского фильма «Мужчина и женщина».
«Какая странная судьба, странная судьба»… — старательно выводил оркестр, и Юле показалось, что даже эта мелодия готовит её к парижской жизни. Вот тебе и русский ресторан! Могли бы калинку-малинку сыграть.
Как бы угадав её желание, оркестр вскоре перешёл на русский репертуар, а потом начал выполнять заявки посетителей. Кавалеры дарили своим дамам музыкальные подарки, которые щедро оплачивали.
— Игорь хочет подарить песню своей любимой девушке Насте, — говорил в микрофон солист группы, — и он полагается на наш вкус. Мы подготовили замечательную песню, и Настя не будет разочарована.
Тут же заиграл оркестр, и солист запел:
Простое имя девчонку красит –
Анастасия иль просто Настя,
А я покоя и сна не знаю,
И напеваю, и напеваю:
Анастасия, Анастасия,
Голубоглазый цветок России,
Живи, девчонка, расти на счастье,
Анастасия иль просто Настя.
Олег ел и, казалось, не обращал внимания на музыкальное сопровождение ужина. Юля же отложила вилку. Песня ей очень понравилась, особенно слова «голубоглазый цветок России». Она даже оценила это женское имя, которое ей никогда не нравилось.
Какая песня! Надо же!
Насладившись песней, она вернулась к трапезе. Ужин оказался очень вкусным. Салат был так мелко нарезан, что просто таял во рту. Юля пыталась, но так и не смогла угадать все ингридиенты, входящие в него. Она так увлеклась, что не сразу услышала шум, который исходил откуда-то со сцены.
— Кажется, назревает драка, — сказал Олег, — заказчику песня не понравилась.
— Как? — поразилась Юля, — такая хорошая песня!
Она посмотрела на сцену. Игорь тряс за грудки солиста.
— А я говорю, ты мне ответишь, — орал он, — я не позволю оскорблять мою девушку! Она для меня — всё. Я тебя просил не просто хорошую песню исполнить, не для всех хорошую, а конкретно — для моей девушки.
— Мы и старались конкретно для твоей девушки, — спокойно объяснял солист группы, — разве её зовут не Настя? Ты же сам сказал.
Но от этих спокойных слов Игорь завелся ещё больше.
— Да, сказал и ещё скажу, — продолжал вопить оскорблённый кавалер, — я с тобой, недотёпа, разберусь. Дело не в имени. Где ты видел, что у неё голубые глаза? Какой ещё голубоглазый цветок? У неё глаза карие, понял, идиот?
— И как же я должен был петь? — начал раздражаться певец, — желтоглазый цветок? Это в стихотворный размер не помещается.
— Я тебе покажу размер!
Коллеги из музыкальной группы попытались заступиться за своего солиста. Они окружили Игоря и потребовали прекратить скандал. Но Игорь рассердился ещё больше. Он растолкал группу и так сильно ударил певца, что тот упал.
— Наверно, надо вызвать милицию, — сказала потрясённая Юля.
— Её уже вызвали, — успокоил её Олег.
Действительно, минуты через две на сцене появились милиционеры. Они быстро скрутили и увели разбушевавшегося кавалера.
— А где же сама Настя? Почему она так безучастна — не успокоит своего парня, не заступится за него? Ничего не понимаю, — удивилась Юля.
— Наверно, давно сбежала, — предположил Олег, — кавалер-то оказался, мягко говоря, незавидный.
Юля огляделась по сторонам, и сразу увидела её. Да, это была та самая девушка с карими глазами и копной рыжих волос. И звали её именно Настей. Юлю недавно познакомили с ней — это была дочь Мезенской.
Ничего не сказав Олегу, она быстро встала и пошла к её столику. Девушка сидела отрешённо, ни на что не реагируя. Пьяная, подумала Юля.
— Настя, тебе плохо? — спросила она, — ты меня узнаёшь? Я — Юля.
Настя ничего не ответила.
— Вставай, мы с Олегом отвезём тебя домой.
— С Олегом? — безразлично спросила она.
— Да, он здесь, мы тебе поможем.
Юля помогла ей встать, и вскоре они уже поднимались на лифте в гостиничный номер Олега.
— Да она под кайфом, — заметил Олег, — наркоманка. Видимо и кавалер ей под стать.
— Какой ужас! — Юля просто съёжилась от страха, — что же теперь делать?
— Надо вызывать родителей. Мы не можем взять на себя такую ответственность. Кто знает, сколько в неё вкололи. Умрёт ещё.
— Ты знал, что она наркоманка?
— У меня такое впечатление, что я её совсем не знал. Первый раз вижу. Позвони Мезенской. Только меня в это дело не путай. Очень прошу.
И Олег умоляюще посмотрел на свою невесту.
Глава 26
Марина Станиславовна Мезенская не знала, радоваться ли ей, огорчаться или изо всех сил возмущаться. Гости нагрянули неожиданно. Деревянкин успел предупредить её буквально за полчаса.
Муж сейчас был очень нужен ей, она вспоминала о нём каждый день. Как глупо разошлись они в разные стороны, прожив вместе более двух десятков лет. И сейчас, когда она беззащитна и беспомощна, ей так нужна его помощь и поддержка.
Но он приехал не один, а с дамой. С дамой немолодой, но достаточно эффектной. Не сразу, но Марина вспомнила: эта дама была на встрече выпускников в школе. Так как же она должна отнестись к ней? Как к старой знакомой?
Её муж при встрече не выразил ни радости, ни удивления, как будто они расстались вчера. Его дама спокойно поздоровалась.
Так кто она? Его новая пассия? Или даже жена? Говорят, с заключёнными можно развестись без их согласия, и он за долгих два года мог всё успеть. А теперь приехал делить имущество.
— Проходите в гостиную, — сказала хозяйка дома, — у вас ко мне дело?
— Разумеется, — ответила Ирина, усаживаясь на диван. Мезенский предпочёл стул.
— Я вас слушаю, — Мезенская продолжала стоять, внимательно глядя на гостей. Никаких эмоций она не выражала.
— Я встретила вашего мужа случайно, на улице. Он не знал, что вы освободились, и я его просветила, — сказала для начала Ирина.
— Может быть, ты сядешь, Марина, — предложил Мезенский, — разговор может затянуться.
— Даже так? — она не стала спорить и опустилась на диван рядом с Витушкиной. Пусть она не думает, что может запугать Марину Мезенскую. Но колени её дрожали.
— Начнём с самого неприятного, — продолжала незваная гостья, — я должна признаться, что очень виновата перед вами.
Конечно, увела мужа, теперь решила покаяться, так подумала бы любая женщина, и Мезенская
