С последним утверждением трудно было спорить.
— Однако ты не станешь отрицать, что Пантелеев теоретически все-таки мог хотеть получить твои записи?
— Пантелеев прежде всего хотел бы заполучить мои мозги... — Юлька пригубила виски, и устало прикрыла глаза. — Нет, нет, все это ерунда. Что он станет с ними делать?
— Включит в свою диссертацию, например. Присвоит себе твои наработки.
Юлька невесело рассмеялась.
— Если бы ты знала, какую чушь несешь.
— Но ты же не думаешь, что все это я придумала?
Паэгле молча пожала плечами.
— Ладно. — Даша побарабанила пальцами по столу. — Скажи, у тебя есть сейф?
— Сейф? Да, а что?
— А где он?
— В моем кабинете.
— Ты можешь мне его показать?
Юлька прищурила глаз:
— Показать сейф или его содержимое?
— Содержимое.
Паэгле думала недолго:
— Пошли.
Они прошли в кабинет, Юлька отодвинула фотографию Антона и набрала шифр. Небольшой сейф распахнулся абсолютно бесшумно.
Демонстративно сев в кресло, Паэгле сделала широкий жест:
— Прошу.
Стараясь, чтобы ее действия все-таки не слишком походили на обыск, Даша подошла поближе и заглянула внутрь. На двух стальных полках лежали две пачки денег — в российской и иностранной валюте, пара коробочек, несколько конвертов и темно-коричневая кожаная папка.
— Я могу посмотреть, что хранится в этой папке?
— Пожалуйста. Все что угодно. Только постарайся ничего не потерять, не помять и не порвать.
— Ну не такой уж я варвар.
Получив разрешение, Даша аккуратно разложила на столе содержимое таинственной папки. Какие-то графики, диаграммы, нечто похожее на рецепты...
— Юль, ты не могла бы мне объяснить...
— Что именно?
— Вот, например, график... Это что?
Последовал долгий пространный рассказ об изменении содержания чего-то там в крови, моче и других жидкостях организма.
Какое-то время Даша понимающе кивала головой, но затем не выдержала:
— А вообще это важно?
— Для кого?
— Да хоть для кого-нибудь.
— В принципе, да. Как минимум для двоих человек: самого пациента и его врача. Но это уже в прошлом.
— А зачем тогда хранишь?
— Как — зачем? Зачем хранят результаты исследований?
Даша мотнула головой:
— Нет, мне интересно, почему ты храпишь именно эти результаты? Они что, самые удачные?
Лицо бывшей одноклассницы отразило какую-то сложную игру. В нем читались и досада, и ухмылка одновременно.
— Я бы так не сказала... Скорее наоборот. Самые неудачные.
— Тогда зачем они тебе нужны?
— Вот именно затем и нужны.
— Работа над ошибками?
— Что-то в этом роде.
Даша размышляла.
— Значит, ты можешь это показать всем?
— Выкладки — да, но сам документ — нет.
— Почему?
— Потому что это личная информация о пациенте, я под суд могу пойти за ее разглашение. Вот если он сам захочет, то пожалуйста. Только это никому не надо.
— Ты уверена? — Даша пыталась отыскать в тексте фамилии. — Может, именно это и нужно. Может, на основании этих диаграмм можно сделать какой-то вывод об эффективности лекарства или лечения?
— Рыжая, — голос звучал снисходительно, — нельзя писать тайную научную работу, основываясь на открытых результатах исследования в собственном институте, это просто смешно.
— Но Шуваловой зачем-то нужна была именно эта папка.
— Ну не знаю, зачем она ей понадобилась! — Юлька стукнула ладонью по столу. — Не знаю!
Даша рассеянно перебирала бумажки:
— А это что, рецепты?
— График приема лекарств пациентом.
— Может быть, он секретный?
— Только в том случае, если пациент не хочет, чтобы окружающие знали о его заболевании. Поэтому и храню это в сейфе. Сами исследования никакой тайны не представляют и могут быть продемонстрированы кому угодно: суду, врачебной комиссии, — но только без имен.
— А мне ты можешь назвать имена этих людей?
Паэгле посмотрела на нее как на сумасшедшую.
— Разумеется, нет. С какой стати?
— Может быть, дело именно в этих людях?
— Очень даже может быть.
— Юля, я могу с ними встретиться?
— Кажется, на этот вопрос я тебе уже отвечала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты не поняла. Ты им позвонишь и все расскажешь, а они пусть сами решают, как им...
— Я не стану этого делать.
— Но почему? Ты же ничем не рискуешь, никого не подставляешь. — Даша призвала на помощь все свое красноречие. — А вдруг кому-то из них угрожает опасность? Тебе не кажется, что человек должен сам решить, как ему поступить?
— Нет, не кажется.
— Но почему?
— Потому что я могу потерять доверие своих пациентов. Я не имела права даже издали показывать тебе эти документы. И сделала это по одной простой причине: чтобы ты не думала, будто я в своем сейфе храню наркотики или чертежи атомной бомбы. Все, библиотека закрывается. — Юлька встала и, внимательно осмотрев каждую бумажку, убрала все обратно в папку.
Даша чуть не плакала. Паэгле — такой умный человек, а одного понять не может: вполне возможно, в этой папке заложена бомба, и если не предпринять меры предосторожности, случится непоправимое.
— Юль, ну я прошу тебя...
— Рыжая! — оборвала Юлька. — Я тебя для чего нанимала?
Даша нахмурила лоб.
— М-м-м...
— Я тебе напомню: найти человека, который отравил моих рыб. А ты чем занята?
— Именно этим и занята! Я почти уверена, что их смерть либо связана с твоей научной работой, либо...
— Либо что?
— Юль, да какая, к черту, разница, кто твоих рыб пришил? — Накопившееся раздражение вдруг полезло наружу. — Кому они нужны? В лучшем случае это была домработница, а в худшем — тот, кто хотел залезть к тебе в сейф.
Светлые брови сошлись в прямую линию.
— Зачем Зое было травить моих рыб? — сухо спросила Паэгле.
— Да достала ты ее! — Даша чувствовала невероятное облегчение, она уже устала делать вид, что ничего не происходит.
Как ни странно, но Паэгле даже не обиделась.
— Ерунда. Если ее не устраивала работа, она могла просто уволиться, и все, она ж не крепостная...
— Юль, — Даша приложила руку к груди, — я тебе честно скажу, ты такая противная, что даже у самого ангельского человека вроде меня возникает желание сделать тебе какую-нибудь пакость.
Юлька поджала губы:
— Ты далеко не ангел. Но не способна сделать пакость.
— Спасибо. Не все такие, как я. Если ты шнуровала свою домработницу так же, как и меня, то это скорее естественный конец, нежели... — Даша махнула рукой. — Ладно, допустим, это была не домработница. Тогда подумай хорошенько и скажи, кого ты могла позвать для консультации или совета по поводу лечения рыб?
— Валикбеева и Истомина.
— А Пантелеева?
— Господь с тобой, ему и мотыля-то доверить нельзя, какие уж тут рыбы.
— А Шувалову?
— Шувалова — специалист по паукам. В рыбах она практически ноль.
— Но часто заходила к тебе по случаю.
Паэгле, которая сидела до этого, прикрыв глаза, посмотрела на Дашу. Взгляд был немного отсутствующий, голова чуть покачивалась, словно она с чем-то мысленно соглашалась.
— Да, появилась в последнее время у нее такая неприятная привычка. Одалживала у меня что-нибудь на работе, а потом заносила домой, якобы мимо проезжала, проходила...
— А Пантелеева зачем ты пригласила?
— Да не приглашала я его! Он заявился вместе с Артемом. Притащил какие-то конфеты дурацкие, шампанское...
— А чего ты его тогда впустила?
— Дура потому что. Настроение было хорошее, к тому же было приятно посмотреть на его завистливую физиономию.
— Вот и посмотрела.
Некоторое время бывшие одноклассницы молчали. Наконец Юлька согласно кивнула:
— Хорошо, я, конечно, подумаю, попробую прикинуть, что же его или Шувалову так могло заинтересовать, но... Но главный вопрос остается прежним: кто отравил моих рыб. Это меня интересует гораздо больше. И именно для этого я тебя и пригласила. Для этого, и ни для чего другого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
