— Тетя Даша, — продолжал ныть мальчонка, — ну что такое проститутка...
— Да тише ты! — Даша была просто в отчаянии, ничего объяснять она не собиралась, но вместе с тем не знала, как успокоить разгулявшееся любопытство ребенка. — Больше никогда тебя с собой не возьму.
Угроза возымела действие. Мальчик умолк, но в глазах читалась обида. До возвращения полковника они сидели молча.
Полетаев вернулся почти чистый и крайне сдержанный.
— Антон, — строго произнес он, — ты уже достаточно взрослый, чтобы знать, какие слова можно употреблять за столом, а какие нет.
— А тетя Даша не хочет говорить, что это за слово, — незамедлительно съябедничал малыш.
— Проститутка — это женщина, которая предлагает свои услуги за деньги, — ответил полковник быстрее, чем Даша успела его остановить.
— Ну вот! — Голубые глаза обиженно вспыхнули. — Тетя Даша, вы же настоящая проститутка.
На этот раз соседи все-таки услышали. Два стола с интересом рассматривали покрытые веснушками пунцовые щеки.
— Спасибо большое за проведенный вечер! — Сорвав салфетку с колен, Даша бросила ее на стол и, не глядя на повеселевшего Полетаева, приказала: — Идем, Антон, нам пора.
— Одну минутку. — Полетаев почти силой усадил ее на место. — Сейчас я все объясню. Антон, речь идет не о всякой работе, а о вполне конкретной.
Даша демонстративно заткнула уши.
— Проститутки — это женщины, которые берут деньги за любовь.
— Как это? — озадаченно переспросил Антон.
В отличие от переполошенной няньки, Полетаев чувствовал себя вполне комфортно, открывая малышу тайны мирозданья.
— Видишь ли, Антон, иногда мужчине бывает скучно, и тогда он платит деньги женщине за то, чтобы та провела с ним какое-то время. Это как няня, только для взрослых.
Мальчик размышлял.
— А почему тогда мама тетю Зою проституткой назвала?
Даша и Полетаев как по команде повернулись к нему.
— Кого? — хором переспросили они. — Какую тетю Зою?
— Ту, которая у нас раньше работала.
— У вас до меня была домработница? — Даша жестом остановила Полетаева.
— Да. Тетя Зоя.
За столом воцарилось молчание. Сказать, что Даша была потрясена, ничего не сказать. Даже предыдущий эпизод не мог сравниться с неожиданно открывшимися обстоятельствами. В голове будто световая ракета разорвалась, озарив все, что доселе скрывалось во мраке. Только сейчас стало понятным недоумение всех троих подозреваемых при первой встрече с ней: буквально неделю назад в гостях они видели одну домработницу, и вдруг с чиста ясна возникает совершенно другая, непонятно откуда взявшаяся, ничего о своей предшественнице не знающая, да еще с какими-то дикими предложениями. Понятно, о какой Зое бубнила Шувалова. Ну почему Даша сразу не восприняла ее слова серьезно?! Сумасшедшие тоже иногда говорят истину.
Полетаев с интересом наблюдал за замешательством рыжеволосого детектива. Сама же Даша боялась смотреть в его сторону. Наверняка он получал удовольствие от того, каким идиотским способом она ведет расследование. Он даже комментировать ничего не стал, полагая, что лежачего бить бесчеловечно.
— А куда же тогда Зоя делась? — спросила Даша, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и доброжелательно. Ей не хотелось излишне беспокоить ребенка и уж тем более не хотелось доставлять полковнику дополнительную радость.
— Не знаю... — Мальчик выглядел очень грустным. — Тетя Зоя такая хорошая была, всегда мне мороженое покупала. И пистолет обещала купить. Мама не разрешает...
— А когда она у вас работала?
— Всегда.
«Всегда». Хороший ответ.
— Так что же с ней произошло?
Мальчик как-то сжался.
— Мама на нее накричала, и тетя Зоя ушла, — нехотя сказал Антон. — Она добрая была... А пистолет мне вовсе и не нужен.
Полетаев улыбнулся по-отечески, потрепал мальчика по белокурым вихрам.
— А почему мама на нее кричала? — спросил он как бы между прочим, словно помогая ребенку выговориться.
— Не знаю. Просто сказала, что проститутки ей в доме не нужны. Поэтому она, наверное, расстроилась и ушла...
— Ну не переживай, я думаю...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Зло зыркнув на полковника, Даша осторожно взяла мальчика за руку:
— Скажи, Тотошка, а тетя Зоя при тебе ушла?
Мальчик склонил головку.
— Нет, я уже у бабушки был.
— То есть тетя Зоя ушла, не попрощавшись с тобой?
— Угу. — Он чуть не плакал.
— Не переживай, — снова сказал Полетаев, — в жизни всякое бывает. — Он встал. — Я вас на секундочку покину, а вы пока закажите десерт еще раз.
Глядя на поспешно удаляющуюся спину, Даша вдруг ощутила смутную тревогу.
— Скажи-ка, Тотошка, — обратилась она к мальчику, — а мама рассердилась на тетю Зою из-за того, что заболели рыбки?
Антон задумался, он явно никак не связывал эти два события.
— Не знаю...
— Ну хорошо, а когда именно мама с ней поссорилась?
— Перед вашим приездом.
Все ясно. Юлька взбесилась на домработницу из-за болезни рыб. Но почему тогда она назвала ее проституткой? Паэгле не имеет привычки сквернословить, да и слово это не совсем матерное. Но при ребенке... И тут из глубины подсознания выплыла скабрезная физиономия доцента Пантелеева и слабым эхом: «Эта толстая дура ни черта не понимала... Эта толстая дура...» Крепко сжатые ладоши повлажнели. Так вот что не давало ей покоя после разговора с доцентом. Он явно проговорился, что обращался еще к кому-то с просьбой достать для него документы.
Даша оттянула воротник свитера.
— Антон, а тетя Зоя была полной?
— Да. — Он кивнул. — Толстой. Но дядя Юра сказал, что ему такие очень нравятся. И даже то, что она хромает, ему тоже нравится.
— Подожди, подожди, какой дядя Юра?
— С маминой работы.
— Пантелеев?
— Да.
Даша едва удержалась от желания крепко выругаться. Нет, Паэгле или дура, или... действительно дура. Если все так, как рассказал Антон, а зачем бы ребенку выдумывать, то картина преступления ясна и понятна любому идиоту: противный доцент Пантелеев, желая заполучить документы, повел себя с ее предшественницей так же, как и давеча в кафе с ней самой: попытался соблазнить и, судя по всему, успешно. Происходило это непосредственно в квартире, Юлька вернулась не вовремя, застукала их in flagranti и домработницу рассчитала. Последней ничего не оставалось, как собрать свои вещички, а напоследок досадить хозяйке по полной программе: травануть ее рыб. Таким образом, бедные цихлозомы пали безвинной жертвой противного Юлькиного характера. Вопрос в одном: почему Паэгле об этом умолчала?
К столику незаметно подошел Полетаев.
— О чем беседуете? — Вид у него был озабоченный.
— Антошка, — Даша потянулась за кошельком, — там, в холле, стоит автомат с игрушками, сходи достань какого-нибудь зверя, потом маме подаришь.
Мальчик некоторое время колебался, но азарт взял свое. Взяв деньги, он исчез за стеклянными дверьми.
— Полетаев, ты сейчас умрешь.
— Очень в это верю, — полковник кивнул. — Рассказывай.
— Я поговорила с Антоном, все указывает на то, что рыб отравила бывшая домработница…
Полетаев со вздохом закатил глаза кверху.
— Я же тебе сразу сказал, кто убийца, — снисходительно бросил он. — Стоило весь этот огород городить...
— Когда сразу? — нахмурилась Даша.
— Да при первой же нашей встрече. У таких вздорных дамочек, как твоя подруга, обычно неважные отношения с домработницами. Поверила бы мне сразу, давно какого-нибудь судачка коптили бы. Я же профессионал, мне достаточно пары деталей, чтобы сделать надлежащие выводы.
Еще секунду назад Даша готова была сделать полковнику комплимент, но после такого хвастливого заявления сна скорее проглотила бы собственную ногу, чем признала его правоту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Минуточку, — холодно произнесла она, — я сказала, что все указывает на это, но совершенно не факт...
— Да факт, факт!
— А я так не думаю, — упрямо повторила Даша.
— Почему?
— По кочану. Во-первых, это слишком очевидно...
