я, мальчик, — повторил Дмитрий и один бог знает, как ему дались эти слова.
— Подробнее, — потребовал Кирилл.
— Долгая история.
— Мы тут никуда не торопимся.
Дмитрий обречённо вздохнул.
— Я сделал то, о чём она просила. Но может быть я поступил неправильно. Кто теперь скажет? Видишь ли, Кирилл, твоя мама не была чистокровным человеком, но она была человеком от союза оборотень-человек с небольшой способностью к эмпатии. Мальчики от таких союзов неспособны произвести оборотней дальше, но они сильнее, здоровее и дольше живут. Девочки от такой пары способны продолжить род альфами, но она проживёт человеческую жизнь, хоть и станет здоровее во время беременности. Главное — обойтись без кесарева, за нож браться нельзя, нарушишь естественные жизненные потоки.
Хорошо, что с Ликой тогда своими силами обошлись, — подумала я.
— Лаура стала Истинной парой твоему отцу, продолжал Дмитрий. Раса оборотней живёт на пятьдесят, а то и семьдесят лет дольше человека, но никто не знает, как происходит слияние и образуются пары.
— Я знаю, Даниэль сказал, — сболтнул Кирка. — Но не скажу.
— Твоё общение с Даниэлем для меня загадка. Они не делятся своими тайнами. Хотя… может именно эти знания помогли тебе выжить в стае. Поскольку Истинные очень нечасто встречаются, в случае с Викой я не смог проследить её родословную, это снова останется тайной. Случилось то, что случилось, что должно было. Провал, наступивший после ухода Маяка и Анастасия (они могли уйти только вместе) заполнился миром и покоем от Истинной пары Лауры и Антона. Вскоре понадобился Лекарь. Даниэль людьми не занимается, ты же знаешь, и он нашёл меня, чтобы не тратить сил на неё, слишком затратно в плане энергетики, сила нужна им для своих дел. А для простой девушки был я. Ещё сам тогда не понимал, что к чему. Но справлялся, учился, Дар мой помогал мне в этом. Мы были счастливы. Через год Лаура забеременела в первый раз и всё стало ещё лучше. Для плода альфы-вожака требовалось много нечеловеческих сил, и обычно, сам альфа внутри питает носителя. Вы с Викой видели, как это происходит.
Я кивнула, снова вспоминая Лику, многое с того вечера прояснилось.
— Всё прошло как должно, Антон радовался первенцу как ребёнок, и нас ждало немало лет, в течение которых я постигал суть Закона Жизни под наставлением Даниэля, — говорил мой наставник. — Потом она сказала, что у них будет второй ребёнок. Тут-то всё изменилось. Лаура начала стремительно угасать, терять силы. Я не знал в чём дело. Даниэль не мог помочь — дела Ковена, его не отпускали. Он давал силы сколько мог, хоть это и нарушало их закон, но был связан Кодексом Ковена и не мог помогать постоянно. Как бы мы ему ни нравились, он действующий Лекарь Ковена, один из тринадцати по сию пору и Ковен для них превыше всего. На родах его не было — не выпустили. Мы с твоей мамой не справлялись, истязали друг друга трое суток. Лаура осталась совсем без сил. Вожак свалился, выложился по-полной: любые страдания Истиной губительны для обоих, он отдал всё, что мог. Мне нет оправдания, мальчик, я был измотан, и возможно, дай мне боги немного сил и времени — нашёл бы другой выход. Но не тогда. Мы все подошли к краю своих возможностей. Я решил, что обоих вас мне не спасти, и она стала умолять — выдюжить тебя. Только тебя, на двоих жизненной силы было недостаточно. Она умоляла провести обряд и передать остатки её сил тебе. Теоретически, этого могло хватить, чтобы спасти тебя. Практически же… Друид Жизни не может лишить жизни любое живое существо, это несовместимо с Даром, плата слишком высока, и я был готов заплатить цену, отдать свою жизнь тоже. Но не мог решиться. Не мог убить никого живого… её. Прекрасно представлял последствия для всей стаи. Проводящий обряд платит своей жизнью. Не понимаю, почему я остался жить, нарушив наш первый закон друидов. Наверное, таково было её желание, чтобы мы с Кириллом жили, перед желанием Истинной сама природа склоняется, отступает, как и перед Маяком, ведь у таких есть особенная связь со всем сущим. Андрэ так и не простил меня за это, парню тогда едва стукнуло семнадцать. У нас с ним был очень сложный разговор. Он не желал меня видеть в городе больше никогда. Прошло несколько лет, прежде чем мы снова начали общаться. У каждого врача должно быть своё кладбище. Запомни, Вика, — он повернул взгляд ко мне, меткий, пронзительный, острый как скальпель, — пригодится. Ты ошибёшься ещё не раз, и убьёшь снова когда-нибудь. Если не готова к этому — лучше уходи из медицины сейчас. Либо смирись и иди дальше. Жалею, что не сказал тебе тогда, когда ты в этом больше всего нуждалась, — он пару секунд помолчал, собираясь с мыслями и продолжил, — я исполнил просьбу Лауры, провёл ритуал. Ты знаешь, мальчик, передача жизненной силы возможна только частице себя. Пока вы были связаны пуповиной — я ещё мог это сделать, ты был частью Лауры. Я передал тебе её силу, и ты выжил, но появился на свет человеком, — Иваныч склонил голову, локти безвольно повисли на коленях.
— А мама — нет…
— Нет, — голова склонилась ниже. — Ты понял, мальчик? Ты должен жить, такого её последнее желание!
— Спасибо, что рассказал, — тихим голосом поблагодарил Кирилл. Он сейчас казался на несколько лет старше.
Младший Ростовцев не осудил. И я бы не осудила, кто я вообще такая. Смогла бы я? Сделала бы то же? Нет… не смогла. И ничего уже не исправить. Я оглянулась по сторонам в панике. Невидимые стены сужались, сдавливали тело, перекрывая доступ к воздуху.
— Вик, ты чего? — большими глазами смотрел Кирка. Ну да, эмпатия, всё время забываю.
— Ничего, сейчас всё нормально будет.
— С тобой я тоже говорил, хватит себя винить, — строго велел Дмитрий не в первый раз, — ещё одна нашлась, опять проводить с тобой воспитательную беседу?
— Нет, — уверенно ответила я.
— Соберись.
Я с усилием кивнула.
— У меня уже отравление вашими тайнами, может хватит? — взмолился мальчишка.
Дмитрий вопросительно посмотрел на меня. Пусть делает, что хочет.
— Поступай как нужно, — смирившись, проговорила я, выходя на веранду. Срочно нужен воздух.
— Не томи, Дима, — нетерпеливо попросил Кирка.
Их голоса хорошо прослушивались отсюда у открытой двери. Дима не тянул. Срывая повязку со старой душевной раны вместе с присохшей коркой из застарелой боли.
— Похоже, я сегодня в роли рассказчика, да? Что ж, нужно отдавать долги. Слушай. Дело было, когда Вика проходила практическую интернатуру,
