есть пресловутая Истинная связь? Что за?! Я на такое не согласна! Я даже сопротивляться этому не могла.
Я рванулась в холл, но младший держал крепко.
— Знаешь, ему там не легче. Нам сейчас только новой войны добавкой не хватает.
Его слова подействовали отрезвляюще. Я обмякла тряпичной куклой в его руках.
— Погоди, сначала успокойся. Не забыла, что ты мой Лекарь? Никто про вас не знает, — увещевал он, усаживая на стул.
Послышались приглушённые сердитые голоса, среди которых я узнала местного вожака.
— Ты где была? — грозно рычал Владимир на дочь.
Она что-то отвечала писклявым голосом, я не слушала. Освободившись из рук Кирилла, я выставила ладони вперёд, капитулируя. Младший облегчённо кивнул, дескать сиди тихо, сами разберутся.
Владка появилась на кухне первой и сходу начала демонстрировать свою сущность:
— О, эти снова пропадают вместе. Вечно вдвоём — Лекарь и его питомец.
Последнее для Кирки, конечно, подчеркнуть его происхождение. Потому, что меня бы не задело ни в малейшей степени, мальчик мне стал родным за всё время. Сейчас я больше испытывала облегчение от того, что она отлипла от Андрэ.
Альфа заходя коснулся меня взглядом, спрашивая, всё ли в порядке, я медленно моргнула в ответ.
— Заглуши двигатель, мы не к тебе, — привычно огрызнулся мальчишка.
— Все за стол, на завтрак, — быстро навёл порядок хозяин дома.
После завтрака Владка, придавленная новыми условиями Союза со стаей Ростовцевых, продолжила препираться с мальчишкой, но уже больше по инерции, чем по желанию. Видно было, что настрой от встречи с нашим альфой заметно спал. Она не сразу поверила, но слова Андрэ приняла. Насколько я вообще успела заметить — слушается эта девица лишь Андрэ и их отцов. Остальное ей по боку. Абсолютно всё.
Строгим приговором отца, после обеда она отправляется назад в университет.
— Узнаю, что снова пропустила лекции — отчислю и замуж выдам, — напутствовал Владимир.
И уж понятно, что речь шла не об Андрэ.
Тёплым вечером, стайками — кто где, наша компания расположилась в холле. Важные дела остались в кабинете вожака. Текли неторопливые разговоры не о серьёзных вещах. Мы наслаждались короткой передышкой, восстанавливая потрёпанные нервы.
В самый томный момент, внутрь, распахнув шарахнувшую о стену дверь настежь, ввалился один из альф Владимира со стеклянным взглядом.
Мы переглянулись. Уж больно странный у него вид.
— Где пожар? — с лёгкой иронией спрашивает Владимир.
Альфа открывает рот, но вместо слов оттуда вырывается поток крови. Вожаки приподнялись со своих мест. Реакция последовала мгновенно. Но для меня всё происходило как в замедленном кино. Кирка перекатывается через спинку за диван, прихватив меня с собой, и низко прижимает мою голову к полу. Владимир со скоростью и грацией Клинта Иствуда выхватывает из поясной кобуры револьвер. Стреляет он, надо думать, не хуже, я даже успела заметить на нём марку, и если бы меня в своё научили разбираться в оружии, могла бы назвать фирму, но в данный момент это было не важно. Местный вожак встаёт к нам спиной, закрывая от опасности. Дмитрий встаёт с другой стороны, Андрэ передаёт ему своё оружие, сверкая алыми зрачками. Словно каждый из них давно знает, как нужно действовать, и работают все слаженным, красивым механизмом, всё давно отрепетировано.
Неожиданно образовавшаяся тишина звенит в голове громче аварийной сирены. Замечаю, что из спины упавшего перед нами альфы торчит кинжал по самую рукоятку, разрисованную витиеватыми символами. Нехорошая межрёберная область, опасная. И у меня вдруг возникает противное предчувствие.
— Нужно вынуть! — полушёпотом говорю я Андрэ.
Он делает знак нам, оставаться на месте. Подходит, присаживаясь рядом и осторожно, не касаясь лезвия, вынимает кинжал.
— Кто? Ты видел?
Альфа слабо стонет, но ни слова вымолвить не может. Я руками подаю Андрэ знаки, чтобы он отдал кинжал мне, и как только получаю желаемое — внимательно принюхиваюсь к лезвию.
— Жёлтый аконит, — уверенно заключаю я.
Иваныч, забирая у меня оружие, проделывает похожие действия, скрупулёзно осматривая каждый миллиметр клинка.
— Похоже на то, — подтверждает он.
— Его ж не достать! — отрицательно мотает головой Кирка. — Слишком редкий.
— Так, наверх, в комнату их, Дима, в нашу, — отрывисто командует Андрэ.
— Понял, — отозвался Иваныч, поднимая меня за плечо.
Но мы опять не успели ничего сделать, потому, что вокруг дома прозвучали выстрелы.
— Я говорил, мы опасные гости, — молвил наш командир местному вожаку.
— А я говорил — мы с вами, — ответил тот, кивая на нас с Киркой, — своих сбереги, а я сам разберусь, — Владимир выпрыгивает наружу, что-то нажимая на телефоне, чётко говорит в него: — Нулевая готовность, всем!
И тут начинается ад.
Отовсюду летят автоматные очереди. Ряды пуль врезаются в стены над нашими головами. Вместе с ними в холл врываются двое альф, вида явно не «нашего». Андрэ бросает на нас с Киркой предупреждающий взгляд и обращается. Быстро. Некрасиво. Шумно. Полностью. До этого я видела лишь частичное обращение. Сейчас перед нами стоял волк, величиной со среднюю лошадь.
Первый из нападавших сходу бросился к Иванычу. Они вели себя странно: либо им велено брать нас живыми, либо они сами не собирались причинять нам серьёзный вред. И тут мой наставник меня удивил. Конечно, он прожил среди них около двадцати лет, но был лекарем, не бойцом же. Дима ловко увернулся от двух последующих ударов и выстрелил в плечо врагу. Не причиняя опасных для жизни травм, только боли от этого не меньше. Но пропустил подсечку.
Догадавшись, что дело не выгорит, нападавший сбегает в окно, куда минутой назад выскочил Владимир.
— Стой, сволочь, — бранится обычно спокойный Иваныч, резво прыгая вслед за ним.
Оставшийся противник с револьвером в одной руке вынимает из-за пояса нож, стремясь попасть в нашего командира. Осторожно, не трогая лезвие. Тоже отравлен.
Это он зря. Андрэ сметает его с пути одним метким тяжёлым движением лапы. Совсем не фильм, где два бойца будут полчаса носиться по комнате с художественными пируэтами и воплями, пока один не упадёт от усталости. В жизни всё происходит намного быстрей, и заметить порой не успеваешь — как всё кончено.
— Сидите тихо, — велит нам командир, он снова переходит в частичное обращение чтобы иметь возможность общаться, и направляется наружу. Но не доходит. Возобновившиеся очереди достают его на полпути до окна.
Пригибается, останавливающим жестом приказывает нам не высовываться. Без надобности. Мы сейчас словно два напуганных щенка, жались друг к другу. Кирка мужественно закрывал меня, но сие бесполезно при таком дождевом обстреле. Выстрелы грохают всё ближе к нам. Нас с мальчишкой практически забили в угол. Ещё чуть-чуть и… Прямо перед нами вырастает спина
