нашего командира. Когда уже совершенно точно следующие пули полетят в нас — альфа принимает удар на себя.
Сейчас я замечаю, что в комнате Владимир со своими альфами, проверяют помещение. Живые? Очевидно, это момент, когда я пришла в себя после схватки. Кирилл сидит рядышком в позе лотоса, наблюдает за низко склонившимся в трёх метрах от нас Дмитрием.
Пытаюсь оценить ситуацию, вспоминая, что только что происходило.
Иваныч с моим оранжевым чемоданчиком, сосредоточенно трудится над лежащим прямо на паркете Андрэ, любо-дорого посмотреть. Реанимацию не проводит, штопает, всё не так страшно? Из лёгких вырывается медленный выдох. Дмитрий — мастер своего дела, лучше не лезть под руки, надо будет — позовёт. Не зря же всех отогнал. Наверное, я бы почувствовала, если было плохо. У нас ведь эта странная связь. Кирка, приходя к тем же умозаключениям, поворачивается лицом ко мне. Божечки…
— Дай посмотреть, — врач во мне немедленно активизируется, возвращаясь к жизни.
— О, Викуська очнулась, — мальчишка послушно двинулся ближе. Под глазом набухал кровяной мешок. Где он так неудачно приложился лицом? Быстро подползаю к Иванычу, стараясь не мешать, хватаю свободный скальпель и перевязку. По лицу мальчишки вижу — готовится к неприятностям. Как же ты среди них выжил, малыш, это ж сколько силу воли в себе надо тренировать, чтобы к такому привыкнуть. Всю жизнь поди.
— Закрой глаза и терпи, солнце, — попросила я, прощупывая одной рукой, другой поднимая скальпель. — Лучше не смотри и дыхание задержи.
Мешок пришлось вскрыть, кровь выпустить. Зашить не успею. Приложила к разрезу спиртовую повязку.
— Прижми и держи, — затем наложила побольше пластыря сверху, чтоб хоть какое-то время держал. — Позже зашью.
— Сам зашью, иди сюда, — прозвучал голос Иваныча. — Ты уже вменяема? Здесь нужна.
Подхожу, вижу, что заканчивает перевязку. На меловое лицо альфы стараюсь не смотреть. Чтобы снова не впасть в то состояние.
— Пули я вынул. Аконит всё ещё внутри, — сухо констатирует мой наставник, усиленно размышляя. У него всегда такой тон, если дело обретает безнадёжный оборот. Никаких эмоций, только факты. Сам нас этому учил.
Обращаю взор на альфу, пытаюсь дышать ровно. На лице старшего Ростовцева застыла гримаса боли. Алое пятно расползается по повязке. Его хвалёная оборотническая регенерация по какой-то причине не работает. Я боюсь услышать слова в его по-врачебному обреченно-сдержанном исполнении: — Есть случаи, перед которыми мы бессильны…
— Дима, он не восстанавливается!
— Аконит, — кратко отвечает он.
— Я могу сделать как он со мной, могу отдать ему силу?
Дмитрий посмотрел на меня скептически.
— Ты сейчас не в состоянии, даже если я каким-то чудом успею обучить. Не выйдет. Найдите Владимира, если не достанем амелу до вечера — будет поздно, — резюмирует он.
— У меня есть! — Кирка подтянул к себе рюкзак, вынул на свет бархатный мешочек. — От простого аконита можно просто как чай заварить. Но у нас тут редкий, жёлтый. Кто сварит противоядие? Без Дара — невозможно.
Дмитрий Иванович посмотрел на тонкие белые лепестки на чёрном бархате, затем на меня:
— Я не буду к ним прикасаться, чтобы не испортить — я пуст. Сама. Скажу что делать, не бойся.
— Не боюсь, — твёрдо заверила я.
— Кухня там, — подсказывает Кирка, указывая большим пальцем позади себя. — Пойдём, будешь постигать экспресс-курсы по зельеварению.
Оставив нашего вожака на попечение местного, мы втроём оккупировали кухню. Иваныч кратко формулирует задачу, без лишних разглагольствований отбирает приборы. Подготовив воду, отыскав по их рекомендациям чугунную глубокую сковороду, собираюсь измельчать гербарий, бережно сохранённый Кириллом.
— Вот этим ножом, он серебряный, — Кирилл не вмешивается, но пару раз вносит важные корректировки. Многому у Даниэля научился, видимо, пока тот их альф латал.
— Куда делся твой чемоданчик? — попутно интересуюсь у Димы, выполняя их указания.
— Не знаю. Пропал. Взял, что было.
Всё страннее и страннее.
Рубленными фразами, чётко и кратко он объяснял, что нужно делать. Я едва поспевала за ним.
— Твоя задача напоить его. Отвар должен быть только в твоих руках, — напутствовал Дмитрий, когда мы перелили готовый отвар в хрустальный штоф.
— А дальше?
— Будем ждать. Кирка, до Даниэля дозвонился?
Мальчишка лишь мотнул головой, продолжая возить пальцами по смартфону.
— Осторожно, не колыхай. Не нужно поднимать осадок, — предупредил меня Иваныч.
Так и отправились стройным рядком наверх в «мужскую» комнату, куда перенесли нашего вожака. У кровати я замерла.
Андрэ лежит на белоснежной постели, повязка всё ещё кровит. Дмитрий снова выгоняет всех из комнаты без зазрения совести.
Мой альфа так меня берёг, чтобы видела как можно меньше схваток и крови. И меня, и брата. Но когда пришло время помогать ему — я снова испугалась. Что я делала? Просто сидела и смотрела? Смотрела, как Дмитрий не без помощи подоспевших альф с Владимиром во главе аккуратно оттаскивают нашего Вожака от нас на середину комнаты, под свет. Чтобы дать хирургу простор и лучший обзор. Смотрела, как он борется за жизнь Андрэ и молчала. Пока Кирка безуспешно дозываясь меня не оставил попытки. Из-за связи ли? Такая бесполезная дура…. Словно это и не я была. Раньше так не было. Ни за что не буду чувствовать себя так снова!
Сейчас он без сознания, и моя очередь помогать ему.
Дмитрий приподнял альфе голову, одной рукой мне не так просто это сделать. Кирилл помогал держать подбородок. Вливала осторожно. Ровно половину. Вторая пойдёт на лечение того альфы, что предупредил нас первым, и тем самым спас. Хоть бы выжил.
Наш Вожак медленно приподнял дрожащие веки.
— Как ты? — шёпотом спрашиваю я.
— Нормально, — ответил альфа, не сводя глаз с моего лица, будто на нём сосредоточен весь свет в комнате сейчас.
— Я ужасно глупая…
— Ты молодец, вы молодцы, — болезненно улыбнулся он. — Я просчитался немного. Вы с Киркой, потерпите ещё. Чуть-чуть осталось. Дороже вас у меня… — он замолчал, притронувшись ногтями к моей щеке. Я хочу поцеловать их, но рука безвольно падает на постель.
— Что с ним?
— Спит, ему отдых нужен, — ответил мне Кирка, он тактично отвернулся, стоя спиной к нам, стоически терпел, пока Иваныч его штопал. Зато Дмитрий не отворачивался, хоть и был занят.
— Противоядие…
— Подействовало, — заверил Иваныч, — он же пришёл в себя.
Снова обращаю взор на альфу. Когда спит, он такой милый, что может лечить своим видом всю онкологию мира.
Хочу погладить его по бледной щеке, но сил не хватает. Жутко устала.
— Сколько он будет спать?
— Пару дней, — задумчиво отвечает Иваныч, накладывая свежий пластырь на Киркину скулу. — Нужно больше времени, чтобы регенерировать изнутри.
Едва слышно в комнату вернулся местный вожак.
— Жив?
Дмитрий кивает. Отдаёт вторую половину противоядия вместе
