– Нет, я же сказал. Вышел и пошёл на запад. И там было ровное место и озеро.
– Невероятно. Похоже, ты случайно проковырял нам своим сломанным ножом проход к нашим друзьям оленеводам-сакихите.
– Оленеводам?
– Да. На севере отсюда живут оленеводы, сакихите. Ты встретил их охотников на уток. В основном они рыбачат в реках, разводят оленей и гоняют их по своим землям, чтобы летние пастбища не истощались. Они ездят к нам меняться зимой, привозят нам рыбу, болотные горькие ягоды и шкуры оленей. Они не выходят в море летом, потому что приливы не поднимаются достаточно высоко, чтобы они могли спустить свои лодки на воду. Верделл, иди к арем Тоссу и расскажи ему всё, что только что рассказал мне.
– Я лучше подожду пирожков.
– Ладно. Позже расскажешь. А сейчас поможешь мне лепить. Иди помой руки с мылом.
– Ну кирья... – заныл он. – Они и так чистые...
– Иди прямо сейчас, быстро!
Он исчез за дверью и вернулся подозрительно быстро. С рук капала вода.
– Ты просто окунул их в бочку снаружи? – спросила Аяна.
– Ты как кир Конда, – буркнул он, вытирая руки об рубаху там, где она не была заляпана жиром со сковородки. – Вечно он занудствует.
– Верделл, почему ты называешь нашу деревню городом?
– Город — место, где живёт много людей. Это вы называете свой город деревней, но у нас некоторые города раза в два меньше вашего.
– Раскатывай тоньше, чтобы низ пропёкся. А ваш город большой?
– Да. Очень. Мы живём в столице. Считай, все торговые дела проходят у нас. Дворец крейта тоже располагается в нашем городе, у моря. Он иногда уезжает на юг зимой, когда у нас сыро и холодно, но в остальное время живёт там.
– Крейта?
– Ну... наш тамошний старейшина. Как арем Тосс.
– У вас холодные зимы? Верделл, ты что, плюёшь на пальцы, чтобы скреплять края?!
– Только не бей, кирья, я больше не буду! У нас холодно и идёт дождь, а иногда даже снег. Но очень редко.
– И это у вас называется зимой?
– Да. А у вас сильно холоднее? – спросил он.
– Бывают прохладные дни. Первый противень готов, давай поставим.
Они поставили противень в печь.
– Моя мама пользуется специальными часами, чтобы отмечать время, когда лепёшки надо вынимать. У них внутри песок, и когда он пересыпается с одной стороны на вторую, значит, прошло нужное время.
– Я знаю, что такое песочные часы. У нас они есть в учебном доме.
– А почему вы не пользуетесь часами? Я ни разу не слышал, как кто-нибудь говорит «час» или «минута».
– Разве? – повернулась к нему Аяна. – Я знаю, что такое час, но мы отмеряем время от рассвета, полудня и заката. Это удобнее. Солнце обходит долину с южной стороны и в середине лета в полдень бывает у одной скалы, а в середине зимы — в другой. А как вы определяете, который час?
– У нас в городах на главной площади стоят большие часы. Знаешь? Такие, с шестерёнками. Ну и у кирио у всех, конечно, карманные и настольные.
– Да. С шестерёнками у нас тоже есть. В учебном дворе. Они большие, не карманные. У нас их в верхней деревне делал один человек, а до него – его отец. Остались чертежи, но никто больше не делает, потому что нам как-то без надобности, а труда очень, очень много.
Верделл залепил края последнего пирожка, пока Аяна вынимала из печи первый противень.
– Кирья, а можно мне один? Я опять хочу есть.
– Бери сколько хочешь. И приходи на праздник. Там наешься до отвала.
– Я не могу. Твоя тётя запретила мне. Она сказала, чтобы я ходил только на работу вместе с кем-то из наших. Она боится, что я потеряюсь, – развёл руками Верделл.
– Ну ладно. Но я поговорю с ней. Мне рассказали про чайку в порту Нанкэ. Налить тебе молока?
– Спасибо, я как-то остыл пока к молоку. Давай лучше воды.
– Как хочешь. И ещё одно. Верделл, не вламывайся больше в мою комнату. Никогда.
– Ладно. Ладно!
– Я не шучу! Ты, видимо, решил, что у нас тут вообще нет никаких правил приличия.
– Ты боишься, что я застукаю тебя с твоим женихом?
– Я не боюсь... Тьфу! Верделл, он мне не жених! Воло что-то неправильно понял.
– Ну ладно, – сказал Верделл, но видно было, что он не поверил. – Если я правильно понял, о ком речь, то это тот высокий, со смазливым лицом и грустными глазами, который лазил к нам на корабль и помогал с уборкой. Чем он тебе не угодил?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Верделл, а ты готов назвать невестой любую девушку, у которой милое личико и глаза?
– Ты что, нет, конечно. Вот тебя я не назвал бы невестой никогда. Ты лютая, аж страх берёт и в пот бросает. Хоть и с миленьким личиком, – добавил он, видя, как рука Аяны двигается в сторону скалки. – И глаза у тебя красивые. И готовишь хорошо.
– Но лютая.
– Ага.
– И что же это значит?
Он обернулся, услышав голоса на дворе, и вцепился в свои волосы.
– Кирья, это Воло! Он даст мне подзатыльник, если увидит, что я здесь и не занят работой!
– Беги через кладовую. Зайди в детскую, третья дверь справа, можешь выпрыгнуть со двора через окно. Лойка так всегда делает.
– Кстати, о Лойке. Кирья, ты не поверишь! Я такое слышал...
Голоса приближались, и он судорожно заметался, но всё же выбрал побег.
31. От него странно пахнет
Как только дверь в кладовую закрылась, к очагу зашёл Воло.
– Добрый день, кирья Аяна, – вежливо улыбаясь, поздоровался он. – Угостишь усталого путника пирогом? Я не трону тебя и не обижу.
Аяна недоверчиво посмотрела на него.
– Сейчас, только выну из печи противень.
– Не утруждайся, кирья. Я помогу тебе.
– Спасибо.
Она села и смотрела, как он, обернув ладони полотенцами, вынимает из печи пирожки. Он поставил противень на край очага и схватил один пирожок, обжигаясь, дуя на него и перекидывая с руки на руку, потом сунул в карман.
– Воло, ты сегодня какой-то не такой.
– Что ты имеешь в виду, кирья?
– Ты обычно более... суровый. Я помню, как ты отчитал меня за то, что я села с вами за стол. Мне казалось, я чем-то тебя раздражаю.
– Кирья, ты не раздражаешь меня, – удивился Воло. – Я был удручён неясностью нашего будущего. Сама посуди: нас занесло на край мира, где всё совершенно иначе. Но сегодня мы с Кондой и киром Мииром окончательно подсчитали, сколько потребуется материалов для восстановления «Фидиндо», и выяснили, что многое из того, что понадобится, нам могут безо всяких затруднений предоставить из запасов вашего города. Ваши люди крайне любезны, а ваши... олем и арем являются мастерами своего дела. Но более всего меня поразило то, что они предоставляют нам свои услуги на практически безвозмездной основе. Я думал, что это происшествие принесёт нам громадные убытки, но благодаря твоим соплеменникам я смогу жениться по приезде домой.
– У тебя есть невеста? – эта новость поразила Аяну до глубины души.
– Чему ты удивляешься, кирья? Многие из нашей команды копят, чтобы жениться.
– А у Верделла уже есть настоящая жена, – напомнила Аяна.
– К сожалению, она только на словах является его женой, как бы он ни хотел думать иначе. Мне жаль парня, но он сможет жениться ещё не скоро. Его брак должен быть одобрен в роду, это большая ответственность, и ему вряд ли позволят жениться на безродной девушке с островов Ласо.
Аяна немного подумала.
– Погоди. Но ведь он твой родственник, правильно?
– Да. Дальний.
– Насколько дальний?
– Троюродный племянник. Правнук сестры моего деда по отцовской линии.
– Но он сказал, что его мать – катьонте. То есть вам можно жениться на катьонте?
– Его родители не были женаты. Погоди, кирья, откуда...
– Так почему он сам не может быть с той, с которой захочет?
– Он побочный сын. Он сын катьонте. Верделла приняли в род только на том условии, что он поднимет свой статус женитьбой на девушке из высокого рода. Кирья, откуда ты знаешь? Он тебе рассказал?
– До того, как понял, что я сама не катьонте. Ему запретили разговаривать с кирьями, но ничего не сказали о катьонте.
